После этого мы стали играть в игру «Я об этом ещё никому не рассказывал». По правилам каждый из нас должен был раскрыть какой-нибудь секрет. Миссис Карр сказала, что эта игра нас «сплотит», но, думаю, ИСТИННАЯ цель этой игры состояла в том, чтобы помочь наблюдателям понять, от кого ждать неприятностей.
Моя версия подтвердилась позже, когда Тэдди Колдвэлл отправился в туалет, а следом за ним отправился наблюдатель.
У нас было ещё несколько «разминок», но никто не мог сконцентрироваться, поскольку каждые пять секунд в мешке звонил чей-нибудь мобильник. Мистер Тэннер шарил в мешке рукой, чтобы выловить звонящий телефон и вырубить его.
В конце концов ему это надоело, и он запер мешок в учительской.
После того как игры закончились, нам устроили пятнадцатиминутную переменку перед следующим раундом. Некоторые принесли с собой снэки, но нам сказали: «Никаких снэков» – и мы были вынуждены лопать их втихаря.
Наблюдатели, похоже, ЗНАЛИ, у кого искать снэки, и конфисковали 95 % припасов. Мистер Фарли обнаружил даже мою коробочку с вишнёвым драже, которую я спрятал в наволочку.
Наконец до нас дошло, что на нас кто-то стучит.
Стукачом оказался Джастин Шпитцер – взрослые подкупили его конфискованными чипсами.
Единственным, у кого не конфисковали провизию, был Джеффри Чанг – у него всё ещё оставалась огромная упаковка сырных шариков. Видимо, Джеффри понял, что рано или поздно его застукают, и заперся в туалете, чтобы спокойно слопать свои припасы. Но взрослые вычислили, чем он там занимается, – Джеффри запаниковал и избавился от вещдока.
Когда переменка закончилась, мы снова уселись в кружок, и миссис Дин сказала, что мы будем играть в новую игру, которая называлась «Угадай кто». Нас разбили на десять команд. Я оказался в третьей команде – вместе с Гилбертом Флеером, Тайсоном Сандерсом и ещё несколькими ребятами.
Я был очень рад, что не попал в одну команду с Роули – я чувствовал бы себя не в своей тарелке.
Правила в этой игре были такие: каждая команда должна была отправиться в другую комнату и сфоткать там своего товарища. Но снимать нужно было крупным планом – ухо, нос, руку или что-то типа того. После этого фотки следовало принести в библиотеку, и другие команды должны были отгадать, кто изображён на снимке.
Миссис Дин сказала, что участники победившей команды получат из холодильника, который стоит в кафетерии, по брикету мороженого. Признаюсь, я думал, что будет весело. Когда она стала раздавать нам камеры, мы их у неё чуть с руками не оторвали, поскольку уже почти два часа не имели доступа к гаджетам.
Камеры оказались допотопными поляроидами, которые тут же выдают фотку. Мы были немного разочарованы – ни экранов, ни прочих прибамбасов.
Наша команда спустилась в лабораторию, где можно было спокойно поснимать. Первым делом нужно было решить – кого фоткать?
Гилберт Флеер сказал, что мы должны сфоткать его пупок. Но мы подумали, что это будет слишком просто, потому что у Гилберта он здорово выпирает, и все тут же ДОГАДАЮТСЯ, чей он.
Мы сделали несколько фоток разных ребят, но на большинстве снимков всё было слишком очевидно.
Никки Вуд хотел, чтобы мы сфоткали его, но он весь обсыпан веснушками, и нам не удалось обнаружить на его теле ни одного кусочка кожи, который бы не выдавал его с головой.
Мы сфоткали спину Кристофера Браунфилда, но засекли лазутчика из четвёртой команды, который шпионил за нами, и пришлось делать новые снимки.
Мы сделали кучу фоток Тайсона Сандерса, и лучшей из них стала та, на которой был изображён его локоть.
Глядя на неё, невозможно было понять, что там изображено, – на ней мы и остановились.
Когда все команды собрались в библиотеке, мы повесили нашу фотку на стену рядом с фотками, сделанными другими командами. Увидев все картинки вместе, мы поняли, что победили.
Некоторых сфотканных можно было запросто опознать, и это вызывало только сочувствие.
Даже не спрашивайте меня, о чём, например, думала команда Роули.
