Как покинула дом в поисках разъяснений по поводу открывшихся магических способностей, в желании найти себя, свой путь и научиться владеть силой. Как встретила великолепного зеленоглазого друга – Иллюзорного кота, эта встреча стала первым судьбоносным поворотом. Затем, спасаясь от горных волков, попала в лапы преступной шайки, там же и познакомилась с любимым дракошей. Точнее, познакомилась позже, а тогда просто без лишних раздумий спасала плененного зверя – второй судьбоносный поворот. Как мы с ним прошли долгий путь по сближению и пониманию друг друга, как я завоевывала дружбу гордого, заносчивого дракона. При мыслях о Шанти заныло в груди. Я заставила себя подняться, сделать еще пару глотков. Четыре шага назад, и вновь тишина заполнила пространство вокруг. Веки налились тяжестью, я провалилась в мутный, не приносящий облегчения сон.
Когда вернулась в реальность, отсутствие ощущения времени начало тяготить еще больше. Сколько я уже тут нахожусь? Вновь заветные четыре шага – глоток, еще один. Приложилась лбом к прохладному камню, постояла, напряженно вслушиваясь, силясь распознать хоть малейший посторонний шорох – ничего. Вернулась, взбила, как смогла, солому, опять погрузилась в калейдоскоп памяти. Единственное доступное развлечение, способное отвлечь от приступа паники, медленно выпускающей свои щупальца. В голове возник образ лорда Гарнета с его добрыми, лучащимися светом глазами, затем поочередно каждого из членов его семьи, так тепло принявших меня в стенах своего дома. Как чудесно было жить там и работать, занимаясь любимым делом.
Далее мысли перескочили на бесшабашную парочку демонов, впоследствии оказавшихся наследными асурендрами Подземного Царства. Нервно всхлипнула, смешивая смех и плач: знакомство произошло совсем не безобидно, я чуть со страху не умерла перед этим. Вспомнились наши выматывающие тренировки с ребятами и вылазки в столицу. Вернулась в то время, когда впервые поднялась в небо на руках Данталиана. Улыбнулась, припоминая, как прятала лицо у него на груди, как проводили с Лилиан самые смелые эксперименты в лаборатории, болтали о мальчишках и мирах Триквестра. Как боялась, что навсегда потеряю Шанти, а потом танцевала с его сильфидом, тая от нежности и растворяясь в общем потоке чувств… Сознанием вновь завладели грезы.
На этот раз пробуждение далось легко, голова больше не болела, горло тоже. Испытала все прелести сомнительных удобств, после не сдержалась и потратила драгоценную влагу, разбрызгав ее на лицо. Когда зубы начали отбивать мелкую дробь, снова спряталась в спасительных картинках прошлого. Полет на драконе – сильном, могучем, восхитительно прекрасном. Душа наполнилась светом, ненадолго разгоняя окружающую тьму. Перед внутренним взором встал образ взъерошенного Альтамуса в его неизменной серой хламиде, замелькали дни, наполненные увлекательным процессом изучения магии под руководством сильнейшего ниора Империи, наша поездка к степным оркам…
Столько хорошего случилось со мной за прошедшее время, и даже если мне суждено умереть в этом холодном подземелье, я ни о чем не жалею. Случись выбирать, снова повторила бы свой путь, несмотря на то, что на нем хватало и неприятностей. Чего только стоило похищение меня из «Стыдливой нимфы» в разгар празднования дня рождения близнецов или нападение в гроте на побережье Вегарда. Я, упрямо ушедшая из дома на поиски себя вопреки здравому смыслу, и я нынешняя – нас словно пропасть разделяет. Сильно огорчало лишь одно: я слишком мало побыла рядом со своим рыжим счастьем, не успела сказать все слова любви, что переполняли душу, не простилась. На смену страху пришла вялая обреченность, и я провалилась в сон. Который уже по счету?
Ни в одном из снов не было сильфов, не было связующей с Шанти нити, ничего того, что могло бы дать хоть призрачную надежду на спасение. Тишина, мрак и безысходность с каждым новым пробуждением все сильнее захватывали в отравляющий сознание плен. К тому времени, как я потеряла счет полубезумному бодрствованию, перемежающемуся с гнетущим забвением, в игру вступил новый герой – голод, вернее, он и раньше присутствовал, но теперь стал нестерпимым.
Странно, все повторяется, и почему никто не приходит посмотреть, жива ли я еще или нет? Может, это такой изощренный способ избавления от нежелательных людей? Отсутствие двери в каменном мешке заставляло на полном серьезе размышлять о том, что я могу больше никогда не увидеть дневного света. Я гнала подобные мысли прочь, но… Они как ядовитый воздух проникали сквозь любые щиты и ограждения. Им хватало мельчайшего зазора в моей обороне, чтобы паника с наслаждением выпустила острые когти, впиваясь в сознание, подчиняя тело.
Я перебрала по крупицам все свое прошлое, отчаянно цепляясь за реальность, чувствуя, как схожу с ума. Теперь я не хотела забываться сном, теперь я начала его бояться. Забвение приходило не по моему желанию, а внезапно, просто резко лишая способности мыслить и чувствовать. Сначала я перестала ощущать холод, затем голод, после уже и вовсе что-либо, словно встала на одну из призрачных троп за гранью. Постепенно я свыклась с мыслью, что это конец, ведь если бы я была нужна, то меня хотя бы кормили. Но зачем-то все равно расцарапывала себе новую ранку на руке каждый раз, когда открывала глаза и промокала губы в начавшей отдавать солоноватым привкусом влаге в каменном углублении. Такие засечки позволили вести хоть какой-то условный отсчет и хвататься за действительность; боль я тоже уже перестала чувствовать.
Вернувшись из очередного провала в непроглядный мрак, я обнаружила миску с водой. Первой реакцией стал недоверчивый истерический смех. Собственный голос испугал: хриплый, он походил на зловещее карканье. Какая там стадия началась, теперь я схожу с ума? Но нет, и миска, и вода оказались реальны, я жадно выпила все, даже не подумав растянуть и сделать запас. После чего прояснившимся взглядом посчитала метки и нанесла новую царапину – двадцать третью. Значит, выход отсюда все-таки существует. Собрала остатки сил и обползла камеру по периметру, в который раз исследуя каждый камень, каждую шероховатость. Ничего. Впервые за долгое время ощутила на щеках теплые слезы. До остатков лежанки не добралась, дальше ничего не помню.
В себя пришла от световых всполохов за тонкой границей век, в нос ударил едкий запах серы, рядом кто-то негромко переговаривался. Слов я не разобрала, язык незнакомый, да и вообще, первое, что пришло в голову: это новый виток мучений? Теперь моим соседом по узилищу стал бред? Но вот то, что я сидела, судя по ощущениям, на стуле и могла пошевелить только руками, наводило на мысли, что все-таки происходящее не плод воспаленного воображения. Приоткрыла глаза и тут же зажмурилась: пляшущие по стенам язычки пламени в полумраке помещения вызвали слезы, видимо, сильно я отвыкла от света. До боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, когда чья-то рука грубо схватила за подбородок. Мне в рот насильно влили горькую, с металлическим привкусом жидкость, сопроводив коротким и властным:
– Пей до конца!
Пришлось подчиниться, выбора все равно не оставили. Допила и, резко выдохнув сквозь зубы, закашлялась. Почувствовала, как внутри разливается тепло, медленно перетекает от груди и дальше к конечностям, пошевелила пальцами – непривычное, забытое ощущение гибкости. Собралась с духом и вновь открыла глаза. Мутноватая пелена сменялась четкими очертаниями предметов, с каждым мгновением мне становилось все лучше, в голове прояснилось. Напротив стоял широкоплечий, черноволосый мужчина с бесстрастным выражением утонченного лица. Ледяное равнодушие в синих глазах пугало до икоты, такой и наизнанку вывернет – не поморщится. Позади него стоял еще один мужчина в светлом плаще с капюшоном, его лицо скрывала тень.
