Глава 5
– Подрывники вернулись. Все. – Капитан, кутаясь в тонкую шинель, потер свежевыбритую, с порезом, щеку. – Докладывают о десяти подрывах. Потом пришлось уходить. Хорошо, дело еще до снега было.
– Старшина, выдай капитану нормальный полушубок, есть же запас.
– Я предлагал, он отказывается. Предупреждал, что как все разберут, уже не будет.
– Запаса уже нет, – Нефедов нахмурился. – Обычного. Остался только неприкосновенный, сам же говорил. Шинели-то, и те не у всех есть, а полушубки только активному составу положены.
– Еще командному, – попытался настоять я на своем. – Нужно, чтобы вы, точнее мы, думали о деле, а не о том, как согреться. А болезнь для нас вообще преступление вроде дезертирства. Так что полушубок получить, валенки тоже. Валенок все же больше, да и Леонид Михайлович договорился о поставках. Полсотни пар уже в конце недели будут. Разведка, что с охранным полком?
– Фефер вчера вернулся из города. Все плохо. Это не полк, даже не бригада – это дивизия. Правда, на стадии формирования, но все равно…
– Мать же ж твою, – выругался Байстрюк, разорвав томительное молчание. – А говорили, полк, да на всю область, да тонким слоем…
– Сведения точные? – прервал я словоизвержение сержанта.
– Из вашего источника.
Если сведения из госпиталя, то им можно доверять. Не потому что от моей девушки, просто там официальные бумаги приходят, а вот то, что нет точных сведений по личному составу, говорит о том, что и всего состава на месте нет. Наверное. А может, Ольгу не стали ставить в известность, небось, у дивизии своя санитарная служба присутствует. Пусть не полностью сформированная.
– Это точно бывший двести первый полк?
– Точно, номер у дивизии тот же.
– Ясно. Теперь о хорошем, для тех, кто еще не в курсе – есть связь с Большой землей.
– Оба-на, – отреагировал моим присловьем Матвеев. Кроме него об этом еще не знал Байстрюк, остальные были в курсе. – И что там, в телеграмме?
– В радиограмме приказ прервать снабжение немецких частей, наступающих на Москву.
– И как мы это сделаем?
– Ну, мы это делаем постоянно, по крайней мере, доклад о подрыве десяти эшелонов пойдет в Центр уже сегодня. А вот как нам дальше исполнять этот приказ, мы сейчас и обсудим. И запротоколируем.
Дальше предложений было много, но чего-либо нового я не услышал. Ведь и правда, сейчас у отряда было всего две задачи, собственное выживание и диверсии на коммуникациях врага, но реакция на приказ из Центра должна быть адекватная. Протокол по мероприятиям, долженствующим обеспечить выполнение приказа, вылез аж на две страницы убористым почерком. Здесь я схитрил, а актив, поняв это, подыграл мне, и потому больше трех четвертей намеченных мероприятий как раз и сводились к выживанию отряда и повышению его боевой мощи. Протокол решили не шифровать, никаких секретных сведений в нем не было, даже приблизительных цифр, только просьбы дать всего и побольше. Основной упор делался на оружие, боеприпасы, средства взрывания и медикаменты.
Перехват данной радиограммы немцам давал немногое, но возможно, подвигнет их, наконец, к активным действиям. Каждый день отсрочки не давал нам практически ничего, а немцев усиливал.
То, что не давал ничего, я, конечно, преувеличиваю – учеба шла, хоть и не очень валко, попробуй проводить занятия по стрелковой подготовке, не тратя боеприпасов. Мы проводили – учили выбирать и маскировать позиции, менять их, развивали глазомер бойцов, буквально вдалбливая в них умение определять дистанции для стрельбы, как по полным фигурам целей, так и по их частям. Учили делать упреждения при стрельбе по движущимся целям, особенно нажимая на разницу в скорости передвижения по снежной целине обычной пехоты и лыжников. Своих лыжников тоже натаскивали – нашлось несколько неплохих бегунов, но снег был пока рыхлый и тяжелый.
Другая учеба тоже шла – готовили подрывников, наблюдателей, учили работать с новым вооружением, в том числе и с двумя уже готовыми тринадцатимиллиметровыми пулеметами. По паре десятков патронов из них пришлось потратить, изучая баллистику нового оружия. Траектория оказалась очень настильная, а бронепробиваемость вполне на высоте. Даже легкому танку на средних дальностях вполне должно хватить, причем в любых проекциях, да и средние не должны чувствовать себя в полной безопасности.
Хотя с танками нам пока не воевать, но такое оружие должно нас неплохо усилить. Еще одним приятным моментом оказалось то, что в последней партии освобожденных бойцов оказался один из токарей, знакомый с изделием братьев Митиных, и теперь мы уже имели полдюжины глушителей, по три на наган и винтовку. Не зря разбирали трубы с пневматических систем бомбардировщика и транспортников. Было также сделано немалое количество различных видов мин, в том числе и откуда-то пришедшая мне в голову, мина с готовыми боевыми элементами, которую можно устанавливать, в том числе, и вместо гранатной растяжки. Все еще были проблемы с самодельными взрывателями – примерно четверть не срабатывала или не инициировала заряд, но тут пошли по старой схеме дублирования взрывателя. Расточительно, конечно, особенно по нашей нелегкой жизни, но что поделать.
Радиограмма с отчетом и нашими слезными просьбами о помощи ушла вечером, а уже в следующий обед в лагерь примчался запыхавшийся, красный, как рак, боец из группы дальнего наблюдения. Я даже перепугался, как бы он не разделил судьбу первого марафонца.
– Идут, – и рухнул как подкошенный в снег.
– Не давайте ему так лежать, выгуляйте потихоньку, как лошадь после скачки, дабы не запалить, и в тепло его.
Лагерь уже немного становился на уши, посыльный первым делом сообщил часовым у подмерзшей гати, а они уже кому надо, но почему-то не мне. Бардак. И почему ему пришлось столько бежать? Почему, черт побери, не организованы эстафеты? Наверно, потому, что я и не организовал. Но другие-то куда смотрели, они вообще военные или к теще на грибы пришли? В конце концов, рации же есть, и я точно знаю, что операторы на них готовятся. Когда-нибудь так проснемся, а немцы в дверь стучат.
План был разработан еще до моей последней поездки в город, после чего в него постоянно вносились изменения, последние из которых внес уже снег, причем сам и нас не спрашивая. Начать выдвижение раньше чем через час не получилось. К тому времени данные о противнике потекли, хоть и тонким ручейком. Сперва слегка оклемавшийся посыльный доложил, что немцы выдвинулись из города на двенадцати грузовых автомобилях и нескольких мотоциклах, так же колонну сопровождал и бронеавтомобиль, что и ввело первоначально разведчиков в заблуждение. Этот бронеавтомобиль использовался немцами для эскортирования транспортных колонн. Но заметив две пушки и полевую кухню в виде прицепов, а также осознав, что кузова полны фашистов, командир группы и послал одного связного в штаб, а другого в четвертый лагерь.
Следующие сведения мы получили уже перед выходом – группа, что контролировала ближние подходы к «четверке», вступив в короткую перестрелку с врагом, отошла, согласно приказу. Немцы ее не преследовали, а отправились прямиком к ложному лагерю. Тут уже все сомнения в целях врага рассеялись.
