До вечера мы с Матвеевым вздрючили первый и второй лагерь, где народ распустился как бы ни еще больше.
Калиничев вернулся уже по темноте. Да, похоже, немцев мы перепугали сильно. Автоколонны стали ходить еще реже, но теперь насчитывали не менее двадцати-тридцати машин, в том числе с ними туда-сюда мотается и бронеавтомобиль, похоже, та самая двадцатка, БА-20, что мы как-то встретили. Сопровождает он не каждую колонну, но на дороге появляется периодически. Пленных же вообще не было. Видимо, нашу дилемму фрицы решили самостоятельно. Ну, это мы еще поглядим.
* * *
– В общем, так, – Байстрюк склонился над картой так, чтобы не заслонять мне обзор. – Вот здесь, если по железке на север двигать, не доезжая Замошья, это где саперов приложили, есть разъезд. Он без названия, просто под номером девятнадцать числится. А около него здоровенный лабаз, раньше там пиломатериалы складировали, что с соседних лесопилок поступали. Теперь немчура вышки поставила, колючкой все опутала. Вагоны разгружают, автомобили, наоборот, загружают и на восток гонят. К сожалению, больше ничего конкретного.
– Калиничев, что скажешь? – я глянул на задумчивого начальника разведки. – Имеет смысл пощупать?
– Имеет. Отправлю группу. Сержант, у вас выход на местных есть?
– В Замошье, в двадцать втором доме живет Силантий Ивашкевич. Он свояк бургомистра из Молодежек, Бориса Сосновского.
– Надежен?
– Борису он это рассказал с намеком. То, что свояк с нами знается, Силантий подозревает. А вот с каким намеком говорил, тут уж бес его знает. Может, для пользы нашей, а может, и нет.
– Еще есть через кого на него выйти?
– Не знаю, да вы, товарищ лейтенант, у Бориса сами и спросите, все одно ж пойдете сначала с ним поговорить.
– Спасибо за совет, – лейтенант криво усмехнулся.
– Да мы же завсегда, пожалуйста.
– Сержант, – цыкнул я на Жорку. – Отвечайте на вопросы старшего по званию по существу.
– Есть, товарищ командир партизанского отряда «Полоцкий мститель», – Байстрюк встал навытяжку, уставившись на меня бараньими глазами.
Тьфу ты, клоун. Опять пора песочить. Дисциплина падает со скоростью стрелки осциллографа, стремительный домкрат отдыхает. Сегодня с утра старшина еще трех похмельных в яму на губу отправил. Говорит, самогон поступает в отряд во все больших количествах отвратного качества. Зимой, того и гляди, голодать будем, а продукты на самогон переводятся. Да, с деревенскими хрен что поделаешь. Что им лекции читать?
– У вас все, сержант?
– Так точно.
Калиничев поморщился, но промолчал. А вот от старорежимных «так точно», «никак нет» и прочих Жорку хрен отучишь, если уж гауптвахта до войны не исправила, то хоть кол на голове теши.
– У вас, лейтенант?
– Есть непроверенная информация, хотел бы провести разведку.
– Что за информация, – Василий промолчал, выразительно глянув на Байстрюка. Тоже мне, тайны мадридского двора. – Сержант, свободны. Через полчаса подойдите ко мне, разговор будет.
Угу, будет, и неприятный.
– Продолжай, – кивнул лейтенанту, заодно давая знак, что можно перейти к менее формальному общению. Лейтенант мне нравился, чувствовалось, что был хорошим грамотным командиром и станет еще лучше, если выживет, конечно.
– Есть сведения, что здесь, – Калиничев ткнул в карту, – немецкий аэродром.
– Откуда?
– До смешного. Когда вчера на разведку к дороге пошли, Борового встретил. Ну, языками слегка зацепились, а я возьми да скажи: узнать бы еще, откуда немецкие самолеты нас гоняли. А он возьми да ответь: а чего думать – вестимо, с аэродрома из-под Владычино. Мол, самое близкое место, раньше там наши базировались, а теперь, небось, немцы.
– Хм, километров тридцать будет, это если по прямой. Не факт, что он там.
– Туда самолеты после бомбежки уходили, во всяком случае, в ту сторону.
– Ну а нам-то что?
– А зачем здесь аэродром нужен, не нас же гонять? А если они его для перегона самолетов на фронт используют? Ну, там для дозаправки и прочее.
– Ага. А это значит, там может не один «Шторх» куковать, а есть шанс еще кого зацепить, – а еще там может быть прочая авиационная инфраструктура, в том числе и топливо. – Посылай группу.
Глава 3
– Исходя из вышеперечисленного, мы имеем: на самом аэродроме находятся примерно шестьдесят-семьдесят солдат противника, из которых около двадцати – двадцати пяти несут караульную службу, остальные техники и прочая обслуга. На вооружении охраны в основном карабины, но тут и тут, – Калиничев ткнул в разложенную на столе схему, – оборудованы две пулеметные огневые точки. Ничего особенного – выложенные в три четверти круга мешки, наполненные, вероятно, песком. Чуть выше метра. Здесь и здесь – подобного типа сооружения, но большего размера, вокруг малокалиберных зенитных установок. Расчетов при них нет. Одновременно на постах находятся от шести человек днем, до восьми ночью. Утром, после обеда и вечером по периметру проходит парный патруль – проволоку проверяет. Проволочное заграждение простое – колючка на двухметровых столбах, редкая – если одну нитку срезать, то можно спокойно пролезть. Да, они там банок консервных еще понавешали, пустых. Нечасто, но если неосторожно дернуть проволоку, то могут и забренчать, но от ветра они и так время от времени постукивают. Вот здесь стоит что-то вроде прожектора, бойцы точно не поняли, что именно, но по описанию похоже.
– Значит, семьдесят, – капитан потер подбородок. – Немало.
– В связи с тем, что ночью на аэродроме могут быть самолеты, то еще и экипажи, – я тоже задумался. – Лейтенант, сколько их там бывает?
– Самое большое, за три ночи наблюдения – четыре. За день дозаправляется до полутора десятков. Половина транспортники – те как на запад, так и на восток летят. Остальные боевые – те на восток. Ну, еще маленький самолетик есть, он там всегда стоит.
– Тащ командир, пилоты, по-моему, это фуфло. – Байстрюк, как всегда, в своем репертуаре. Нефедову не нравится, что он присутствует на наших совещаниях, но по мне толк от него есть. Иногда предлагает неординарные решения, не все подходят, но от некоторых толк бывает. Он как бы олицетворяет собой этакую молодежную прослойку, не обремененную высоким образованием, но имеющую приличный житейский опыт. У старшины свой опыт, у капитана и меня свой, даже лейтенант, хоть по возрасту с Жоркой и схож, но на вещи смотрит по-другому.
– В смысле? – Нефедов, как всегда, недоволен, что Георгий влез без спросу, но терпит. Привычка.
– Да чего они со своими пестиками могут? Только бегать будут, как ошпаренные, какие из них вояки.
– Не думаю. Если в казарме засядут, то могут и дел наделать. Пистолеты в тесных помещениях получше карабинов будут, а вот то, что у них нет опыта наземной войны, это, наверно, правда. Элита.
