От всего этого восторг мгновенно проходит. Может быть, его можно стимулировать искусственно. Но нужно много вина или марихуаны, чтобы принять этих дворняг за изрыгающих огонь демонов, а старую сеньору, которая выходит на порог своего дома и кричит на них, – за Дульсинею Дон Кихота.
Правда, паломник очень быстро разочаровывается в нашем мире на этом Пути, который, как полагают, должен заставить подняться из глубины лет давно пережитые чувства. По моему мнению, достаточно примерно двух часов, чтобы вернуться к реальности и прояснившимся взглядом увидеть, что Путь – это только дорога. Он поднимается, спускается, бывает скользким, вызывает жажду, хорошо или плохо обозначен указателями, идет вдоль дорог или теряется в лесах. Каждое их перечисленных обстоятельств имеет свои преимущества, но также создает много неудобств. Короче говоря, когда человек покидает царство мечты и фантазий, Путь резко и грубо предстает перед ним в своем настоящем виде – длинной цепочкой усилий, куском обычного мира, испытанием для тела и души. Нужно будет упорно бороться, чтобы снова найти в нем немного великолепия и чуда.
Впрочем, вниманием пешего странника быстро завладевает более практическая задача – не заблудиться. Чтобы не сбиться с дороги, он должен постоянно искать знаки, которыми помечен Путь. Эти указатели для паломников к святому Иакову бывают нескольких типов, и паломник быстро обучается их замечать. Их обнаружение становится его второй натурой. В обширном пейзаже, который полон деталей на переднем и заднем плане, глаз паломника, словно радар, мгновенно обнаруживает столб, стрелку или надпись, которая направит его в сторону Сантьяго. Эти знаки находятся на большом расстоянии один от другого, и промежутки между ними неодинаковые. Многовековой опыт паломничества постепенно помог расставить их лишь там, где они совершенно необходимы. Здесь дорога раздваивается, и те, кто идет по ней, не знают, куда свернуть; поэтому бетонный столб недвусмысленно указывает паломникам, какое направление выбрать к святому Иакову. Тут дорога слишком долго тянется по прямой; через какое-то время человек начинает сомневаться и испытывает желание вернуться назад. Желтая стрелка успокаивает его и побуждает продолжать путь. Эти большие желтые стрелки, которые хорошо видны и не требуют больших расходов, – рядовые армии указателей, а столбы с керамическими раковинами больше похожи на офицеров. Хотя знаки стоят на тех же местах, что и в Средние века, их вид теперь стал более современным. Синий фон имеет тот же оттенок, что европейский флаг, а раковина стилизована: ее образуют линии, расходящиеся веером из одной точки. Иногда при входе в город или по соседству с одной из крупных магистралей эта же раковина возникает на огромном указателе-щите, и ее сопровождают угрожающие надписи вроде «Осторожно, паломники!». Таким образом, пеший странник одновременно узнает, что он идет по правильному пути и что может на нем погибнуть.
В то первое утро я еще не был в курсе всего этого. Читатель-новичок надписей святого Иакова, я лишь внимательно вглядывался в местность по бокам дороги, ища желтые стрелки или синие раковины, которые еще не умел обнаруживать автоматически.
После того как я вышел из Ируна, стрелки довели меня до горы Хайскибель. Путь идет вверх по ее склону, а затем вдоль по ней. Это симпатичная маленькая гора, с которой можно увидеть всю долину под ней. Иногда на пути встречается терраса, с которой видно огромное пространство земли и воды до самого горизонта. И человек начинает понимать, что чудесные красоты Пути существуют на самом деле, но не на всем его протяжении. Их надо отыскивать, а кто-то сказал бы – надо заслужить. Паломник не идет по Пути все время с восторженной улыбкой на губах, как индийский аскет-садху. Он морщится, утомляется, ругается, жалуется. Эти постоянные мелкие несчастья служат фоном, на котором он время от времени воспринимает удовольствие, которое ценит еще сильней оттого, что оно приходит неожиданно. Такими удовольствиями становятся великолепный вид, момент радостного волнения, встреча с братом по духу.
Этот первый этап – один из самых красивых на всем Северном Пути. После склонов горы Хайскибель тропа спускается к маленькому речному устью с обрывистыми берегами. Через реку нужно переправляться на пароме – то есть на барже с крошечным мотором, вместе с целой толпой местных жителей, которые едут по своим делам. На противоположной стороне надо пойти по набережной направо к морю, а потом подняться на крутой склон, который возвышается над красивым маленьким красно-белым маяком. Таможенная дорога расположена вдоль моря на большой высоте; тот, кто идет по ней, все время проходит мимо проемов между скалами, в которые виден морской горизонт. Пейзаж, где песчаные равнины чередуются с зарослями кустарника, черные утесы, темно-синяя морская вода и мелкие волны на ее поверхности, пришедшие из далеких просторов открытого моря, – все это больше похоже на Ирландию, чем на Испанию.
Паломник, избалованный красотами дикой природы на первом этапе, может подумать, что Путь будет предлагать ему такие дары на всем своем протяжении; но это ложная надежда. Позволим ему мечтать: достаточно скоро наступит время, когда ему придется проходить через безобразные пригороды и идти вдоль автомобильных дорог. Здесь, в начале пути, новичку нужно успокоиться, набраться бодрости, и пейзаж служит этой цели. Дойдя до конца дикого крутого склона, по которому он шагал много часов, пеший странник видит перед собой новую великолепную картину: у него под ногами открывается вид на залив Сан-Себастьян. А в Доностии (это второе имя города Сан-Себастьян) правильная окружность пляжей, украшенных кружевной каймой пены; величавая красота приморского бульвара, проложенного так, чтобы человек с одинаковой легкостью видел на нем других и был виден сам; прямизна длинных проспектов с широкими тротуарами, по которым медленно идут гуляющие прохожие, – все должно восхитить паломника, который уже пресытился темными скалами и морскими птицами.
После этого начинается долгий спуск по наклонным тропам, за которыми хорошо следят. Эти тропы извиваются посреди террас, засаженных тамариском.
Дикарь в городе
Пока я спускался, начал моросить дождь, и вскоре Сан-Себастьян был окутан пеленой мелких капель, которая лишь увеличила его очарование. Увы! Эта добавочная красота принесла с собой более земную заботу: мне нужно было достать из рюкзака одежду для дождя, надеть ее и впервые испытать на себе ее недостатки. В этот первый день беспокойство торопило меня вперед, и я не делал остановок ни для еды, ни для питья. Увидев город, я мгновенно вспомнил об этих потребностях. Прошло немного времени, и желание сесть за стол заставило меня забыть о восторге перед открывшимся зрелищем – мой живот оказался сильнее глаз.
По этому поводу я хотел бы рассказать о первом происшествии, случившемся со мной в дороге. Мне неловко говорить, но все же я это сделаю, поскольку для меня оно представляет собой важный этап в процессе приспособления к образу жизни паломника. Пеший странник скоро становится похож на бродягу. Каким бы деликатным и культурным человек ни вышел из дома, под влиянием Пути он очень быстро теряет стыдливость и достоинство. Он не превращается полностью в животное, но он уже не совсем человек. Эти слова могут быть определением понятия «паломник».
