Покинув лагерь Госпожи, я пролетел над озером Танджи, выглядевшим волшебно даже из пространства Копченого, где не было ни тепла, ни холода, ни голода, ни боли. Ничего, кроме факта существования и способности созерцать.
Я дрожал от холода на ветру.
А еще от страха.
Из сгущавшейся тьмы над южной оконечностью озера поднялся жуткий призрак – многорукая, многогрудая женщина с вывернутыми черными губами, обнажавшими клыки вурдалака. От такого зрелища немудрено было запаниковать.
Что я и сделал.
18
– Ты в порядке? – спросил Одноглазый, когда я подошел к передку фургона.
Было темно. Одноглазый выпряг лошадей и отпустил их щипать травку у обочины, развел костер и теперь, устроившись на козлах, шлифовал копье. Вырезанное, похоже, из черного дерева древко украшала серебряная инкрустация – сотни гротескных фигурок.
– Ты метался и вопил что есть мочи.
– Спасибо, что обратил внимание.
– Не за что. Как я понимаю, мне не стоило беспокоиться. Старуха говорит, ты каждую ночь орешь как очумелый.
– Пожалуй, так и есть. Просто мне наминают бока детали твоего самогонного аппарата.
Я, конечно, соврал, но лишь отчасти, поскольку не сомневался в том, что Одноглазый прячет в фургоне нечто вроде перегонного куба. Даже в Дежагоре, в самые тяжкие дни осады, они с Гоблином ухитрялись производить бурду, которую гордо именовали пивом.
Вот и сейчас он не сразу сообразил, чем ответить, и тем самым подтвердил мою правоту. Да и то сказать, стоило этому паршивому фургону хоть ненадолго задержаться на одном месте, как фуражное зерно волшебным образом превращалось в мутное, вонючее, но определенно хмельное пойло.
– Копье-то зачем вытащил? – поинтересовался я. – Давненько оно мне на глаза не попадалось.
Это было не простое оружие. Одноглазый изготовил его специально для истребления Хозяев Теней.
– Пока ты дрых без задних ног, я потолковал кое с кем из братьев, которые побывали в дивизии Госпожи. С Бадьей и с Рыжим. Так вот, парни сказали, что за последнее время аж три раза видели здоровенную черную кошку. Вот я и решил держать под рукой лучшее, что у меня есть.
Говорил он совершенно спокойно, но это было деланое спокойствие. Раз уж Одноглазый взялся за копье, которое считал шедевром своего колдовского искусства, значит угроза представляется ему нешуточной.
По всей вероятности, «кошка» – это женщина по имени Лиза Дэла Бовок, превратившаяся в пантеру и потерявшая возможность вернуть себе человеческий облик, поскольку Одноглазый укокошил ее наставника прежде, чем тот успел обучить ее этому фокусу. Форвалака уже пыталась добраться до Одноглазого, и он не без основания полагал, что попытается снова.
– Попробуй ее поймать, – предложил я. – Если Госпожа поработает с ней как следует, мы сможем использовать эту киску в своих целях.
– Дельная мысль. Сейчас все брошу и буду ловить.
– Пойду к Капитану.
– Скажи ему, что я хочу домой. Здесь чертовски холодно для такого старика, как я.
Я хихикнул, чего он от меня и ждал, и, разминая онемевшие ноги, потопал туда, где, по моим прикидкам, основанным главным образом на плотности лагерных костров, находился Костоправ.
Как хорошо, что у нас с Одноглазым вошло в привычку беседовать на древних наречиях. Я не успел пройти и двадцати футов, как из темноты выступил Тай Дэй. Он ничего не говорил, просто находился рядом и оберегал меня. Хотел я того или нет.
19
Поход продолжался. Фургоны и подводы переломались, лошади охромели, люди сбили ноги. Слонам явно не нравилась погода – как, впрочем, и мне. Пару раз зарядил снег, но он не ложился мягкими хлопьями, как положено нормальному снегу, и не стелился белым одеялом, а несся по ветру кусачими, мгновенно тающими дробинками, после чего быстро таял, превращая грунт в кашу.
Одно хорошо: конница Могабы не предпринимала серьезных попыток преградить нам путь. Его всадники не доставляли неприятностей даже фуражирам, пока те не забирались слишком далеко от основных сил. Похоже, Могабу интересовали лишь сведения о продвижении нашей армии и он вовсе не собирался попусту терять солдат, пытаясь остановить нас в чистом поле, прежде чем мы доберемся до его укрепленных позиций.
Дело шло к вечеру, но напрасно мы ждали команду насчет привала. Угрюмые солдаты ковыляли по разбитой дороге, кляли пронизывающий ветер и перемывали косточки генералам, которые, как всем известно, редко пребывают в здравом уме и могут похвастаться здоровой наследственностью.
Я решил разыскать Капитана. И нашел. На плечах у него сидели вороны, целая стая шумно вилась над головой. Он улыбался – единственный счастливый дурак во всей армии. Вот уж воистину всем генералам генерал.
– Привет, командир. Мы что, так и будем всю ночь тащиться без передыху?
– Так ведь до Чаранки всего-то десяток миль. Разве плохо, если остановимся там? Поутру Могаба протрет глаза и увидит наш лагерь у себя под носом.
Что ни говори, а Старик жил в своем вымышленном мире. Ему просто на роду было написано стать генералом. Надо же, задумал перехитрить Могабу! Не видел он этого парня в Дежагоре. Да и раньше не присмотрелся к нему как следует.
– Мы туда в таком состоянии припремся, – возразил я, – что он спляшет на наших костях.
– Не спляшет. Длиннотень пристегнул ему к ноге чугунное ядро.
– Он надерет нам задницу, а хозяину своему наврет с три короба.
– Ты-то наверняка бы так и сделал.
– Гм… – Очень может быть.
– Так вот, Длиннотень сам будет здесь, и воли Могабе он не даст. Ступай поспи. Я хочу, чтобы с восходом солнца ты уже сидел у Могабы на плече.
Дядюшка Дой находился в нескольких шагах от нас. Вид у него был такой, словно он все слышит и мотает на ус. Говорили мы на форсбергском, но теперь я не был уверен в этой мере предосторожности.
Вороны никогда не отлетали далеко.
Из этого разговора я уразумел одно: у Костоправа все-таки есть план. Хотя поверить в это было непросто.
– Я не устал и спать не хочу.
Это было правдой. Вот есть и пить, как всегда после прогулок с Копченым, хотелось ужасно. Но я мог воспользоваться штабной кухней.
– Думаю, пора объяснить людям, что они должны делать, – проворчал Костоправ.
– С ума сойти, до чего оригинальная мысль. И не очень-то много лет понадобилось…
– Мурген, тебе не кажется, что Отряд может найти другого пройдоху на должность летописца? Приказано тебе отдыхать, вот и топай.
К нему на совет уже собирались старшие офицеры. Меня не пригласили, так что пришлось возвращаться к фургону. Там я набил пузо, вдоволь налакался воды и вновь отправился гулять с духом.
