Первым делом мы с ним поинтересовались, о чем толкует Костоправ со своими командирами, но это оказалось пустой тратой времени. Говорил в основном Костоправ: развернув весьма подробную карту, он указывал каждому офицеру место, которое его подразделению предстояло занять перед встречей с Могабой. Удивило меня одно: Старик настаивал на том, чтобы дивизия Прабриндра Дра заняла позицию в центре, тогда как свои две дивизии он намеревался поместить на правом фланге – все, кроме особо обученной группы, которую решил расположить за левым крылом Госпожи.
Любопытно. При такой диспозиции выходит, что наше правое крыло окажется перед той частью армии Хозяина Теней, которую возглавляет Нож.
Костоправ был полон решимости во что бы то ни стало заполучить Ножа со всеми потрохами.
– Почему ты решил расположить войска таким образом? – сузив глаза, спросила Госпожа. – Мы обсуждали это три года, и…
– Потому, что ты нужна мне вся, – прервал ее Костоправ.
Госпожа за свой долгий век так и не научилась толком сдерживать гнев. Костоправ почуял, что запахло жареным:
– Если даже тебе я не объясняю, то и никто другой не узнает, в чем секрет моего плана.
Он предложил лакомый кусочек одной из своих ворон. Это помогло. Немного. Но Прабриндра Дра и прочие командиры не догадывались, что значат эти вороны для Костоправа.
Я выбрался из Копченого, подкрепился, да и его угостил супом. Для поддержания жизни Копченому требовалось совсем мало пищи. Возможно, он просто высасывал энергию из меня – этакий психический паук. Затем я заснул и, как бывало и раньше, видел сны, от которых по пробуждении в памяти остались обрывки. Кажется, там была Радиша. И Душелов. И замороженные старики вроде тоже были, но помнилось все смутно. Где-то вдалеке маячила туманная крепость.
Бросив попытки собрать воедино клочки снов, я вновь соединился с Копченым. Решил проследить за реакцией неприятеля на наше продвижение.
В ночи взлетали шары, рассыпались жемчужными искрами. По склонам и равнине змеились огненные линии: множество факелов освещало путь наших маршевых колонн. Тенеземские полководцы созерцали все это молча. Один лишь Нож высказал предположение, что Костоправ жжет такую уйму факелов для того, чтобы его войско выглядело повнушительнее.
Они не казались обеспокоенными. Многие молодые офицеры уже предвкушали наш разгром. Надеялись, что Длиннотень спустит их с цепи и по весне они двинутся на север, чтобы провести лето, разоряя вражеские земли.
Правда, командиры постарше – те, кому уже приходилось иметь с нами дело, – были настроены иначе. Они тоже верили в победу, но не рассчитывали, что одержать ее будет легко. И тем сильнее хотели нанести нам как можно больший урон.
Что же до самого Могабы, то он, похоже, больше думал о собственном наступлении, чем о том, как остановить нас здесь.
Мне это не нравилось, но не было причин считать, что они пребывают в плену у чрезмерной самоуверенности.
С другой стороны, обилие шаров и факелов внушало оптимизм.
Все эти огромные армии были приведены в движение Черным Отрядом. А ведь каких-то пять лет назад он состоял из семерых оборванцев. Я хорошо помнил это время. Что бы ни ждало нас впереди, триумф или катастрофа, эта кампания останется в Анналах – и будет звучать мощным барабанным боем.
Вернувшись в свое тело, я заснул. А когда проснулся, наши передовые части уже подходили к равнине Чарандапраш. Во всех низинах, лощинах и оврагах клубился туман.
20
Фургон остановился. Вокруг царила суматоха. Я высунулся наружу.
Туман. Все тонуло в плотном тумане. Люди сновали с факелами в руках, но светлее от этого не становилось – факелы были тусклы, как болотные огни. В этом столпотворении никто не обращал на меня внимания. Здесь собрались все наши войска – никогда еще я не оказывался в такой тесноте.
Появился Костоправ:
– Привет, командир. Неважно выглядишь.
– Замотался, еле ноги волочу.
Он забрался в фургон, осмотрел Копченого и закрыл глаза.
– Ну и…
– Что еще за «ну и»?
– Ты здесь. С чего бы это? И где твои пташки? Все высматривают?
На миг мне показалось, что Старик уснул. Он ответил не сразу. Но уж ответил так ответил:
– Я прячусь. И от птиц тоже. Одноглазый их распугал. – Помолчав еще пару минут, он добавил: – Не нравится мне это, Мурген.
– Что не нравится?
– Быть Капитаном, вот что. Я предпочел бы остаться лекарем и летописцем. Оно как-то спокойнее.
– Ты неплохо справляешься.
– Да не сказал бы что неплохо. К тому же, не будь я Капитаном, не было бы у меня долговременных забот.
– О черт! А я-то думал, ты нашел свое призвание – выбивать дерьмо из подчиненных.
– Единственное, чего мне по-настоящему хочется, – это привести Отряд домой. Но – не пускают.
– Это верно, никто не спешит распахнуть перед нами ворота. И уж точно не стоит этого ждать от Радиши. Она теперь частенько задается вопросом, что с нами делать.
– Так и должно быть, – улыбнулся Костоправ. – Я о ней тоже не забываю. – Помолчав немного, он спросил: – Ты ведь знаешь Анналы, Мурген. Ну-ка, скажи, где у нас была самая кровавая битва?
– Догадываюсь, что именно здесь. Лет четыреста назад, в самом начале нашей истории. Но в сохранившихся Анналах об этом ничего, кроме туманных намеков.
– История имеет свойство повторяться.
Он говорил без воодушевления. Без малейшего. Костоправ не был кровожаден.
Как и я, при всей моей озлобленности. Впрочем, нет. Мне очень хотелось, чтобы несколько тысяч мерзавцев поплатились за то, что случилось с Сари.
– Как бы нам удостовериться в подлинности тех фрагментов из утраченных Анналов, которые ты забрал у Душелов?
– Что?
Ну, Костоправ, ты и спросил! Как обухом по голове.
– Намекаешь, что они могут быть фальшивыми?
– Я не смог их прочесть, но и так понял, что это не подлинники, а копии.
– А значит, в них перевраны факты?
– Копченый верил текстам, которыми располагал, каждому слову верил. Да и устная история подтверждает здешнее представление об Отряде как об извечном жупеле, хотя никакой конкретики не предлагает. И это не может не показаться странным, ведь свидетельства современников, не имевших отношения к Отряду, до нас не дошли.
– Что-то случилось тогда. Даже если все добытые нами книги сфальсифицированы. Как думаешь?
На миг мне показалось, что Костоправ устал от борьбы.
– Мурген, то, что происходит сейчас, гораздо важнее, чем мы с тобой, и Госпожа, и таглиосцы, и Хозяева Теней, и все прочие. Иначе никак эти странные события не объяснить. Я над ними ломаю голову с тех пор, как ты стал заглядывать в прошлое.
