– Твою же мать! – спохватился я.
Я едва не впал в забытье, почти неотличимое от реальности. Теперь я просто места себе не находил, ожидая, когда можно будет вернуться к Копченому. И проверить, действительно ли Сингх готовит завтрак. Мне было необходимо убежать от мучительных воспоминаний о Сари. И когда же наконец зарубцуются эти шрамы? Когда боль стихнет хотя бы настолько, чтобы мне не приходилось метаться в поисках укрытия от нее?
Я уставился на костер, пытаясь отогнать горькие мысли. Это было все равно что отдирать присохшие струпья. Чем старательнее пытался я сосредоточиться на чем-нибудь другом, тем больше думал о Сари. В конце концов костер закрыл передо мной весь горизонт, и показалось, что по другую сторону пламени я вижу свою жену: бледная, взъерошенная, но, как всегда, прекрасная, она готовила рис. Создавалось впечатление, будто я заглядываю в собственное прошлое. У меня перехватило дыхание, и я вскочил на ноги.
Нет, только не это! Ведь я уже пережил эти провалы в прошлое, покончил с ними… Разве не так?
Из фургона вылез Одноглазый:
– Эй, Щенок, все сделано. Он в твоем распоряжении, ежели нужен. Но лучше дай ему отдохнуть. В ближайшее время все равно ничего не произойдет.
– Слушай, что за дрянь жгут в наших кострах? От этого дыма у меня видения.
Одноглазый всосал в себя пару галлонов воздуха, придержал дыхание, а потом выдохнул и покачал головой:
– Вечно тебе что-то мерещится.
– Ничего подобного.
За мной и вправду такого не водилось. А значит, стоит поразмыслить о случившемся. Я огляделся по сторонам: кто был свидетелем моего разговора с Одноглазым? Матушка Гота хлопотала у костра, но она не настолько владела форсбергским, чтобы услышанное заставило ее насторожиться.
Она сама назначила себя семейной поварихой, а это означало, что мне, несмотря на сгоняющие жирок путешествия с Копченым, предстояло заметно растолстеть. Эта женщина по-прежнему таскала с собой весь свой арсенал и в тех редких случаях, когда брала на себя труд попрактиковаться с дядюшкой Доем или Тай Дэем, показывала настоящий класс. Со мной матушка Гота говорила мало. Она находилась здесь не из-за меня, я представлял собой лишь досадную помеху. Она считала, что беды не случилось бы, не поступи тогда Хонь Трэй вопреки здравому смыслу и исконным обычаям.
Я бывал просто счастлив, когда матушка Гота не попадалась мне на глаза. Ведь один ее вид пробуждал во мне чувства, которые требовалось укрощать. Так, например, я не мог отделаться от мысли, что все могло бы сложиться не в пример лучше, если бы матери Сари не приспичило остаться с нами. Возможно, тогда Сари осталась бы в живых. Хотя, по правде сказать, никакой логики в этих предположениях не было.
Как бы ни манил меня Копченый, я решил терпеть боль. Когда-нибудь все равно придется к ней привыкать. В конце концов я решил прогуляться вокруг лагеря своим ходом. Там, по крайней мере, не придется дышать дымом. Но едва я сделал первый шаг, как из тумана материализовался Тай Дэй.
– Гляжу, ты уже снял лубок и повязку, – заметил я. – Решил вернуться к своим обязанностям?
Он кивнул.
– А не рано ли? Если рука не зажила как следует, запросто можешь сломать ее в том же месте.
Тай Дэй пожал плечами. Крутому парню не по нраву быть калекой, и можно ли его упрекнуть?
– А что с дядюшкой Доем?
Я его уже давно не видел. Тай Дэй вернулся, а значит, дядюшка поддастся соблазну и уйти, чтобы самостоятельно посчитаться с врагами. С точки зрения Пути Меча, такое решение должно ему представляться абсолютно правильным.
Тай Дэй снова пожал плечами.
Этот малый просто везунчик – ему не приходится молоть языком, чтобы заработать себе на хлеб. Иначе бы он превратился в ходячий скелет.
– Лучше помоги мне здесь, брат. Я буду весьма опечален, если этот достойный старец погибнет.
Дядюшка Дой вовсе не был дряхлым стариком. Старше Костоправа лет на десять, он отличался куда более завидной бодростью и прытью.
– Этого не случится.
– Рад слышать. Но беда в том, что от смерти никто не заговорен. Так что посоветуй ему не вести себя слишком уж чудно перед людьми, которые нас не знают. Капитан не сидел с нами в Дежагоре.
Ни с того ни с сего Тай Дэй сделался словоохотлив:
– То, что он пережил, – ад.
Что верно, то верно. Правда, я никак не ожидал подобных слов от нюень бао.
– Так оно и есть. И это изувечило его, точно так же как Дежагор изувечил нас. Он больше никому не доверяет. Его путь – путь одиночества, тут уже ничего не исправить. А в особенности он не доверяет людям, чьи верования, побуждения и поступки ему непонятны.
– Дядюшке?
– Ты должен признать, что дядюшка Дой очень странный человек, даже по меркам нюень бао.
Тай Дэй хмыкнул, втайне соглашаясь с этим эпитетом.
– Он заставляет Капитана сильно нервничать. А у Капитана в руках большая власть.
– Понятно.
– Надеюсь.
Обычно даже Дою приходилось клещами вытягивать из Тай Дэя слова, так что в этот раз я мог чувствовать себя польщенным столь неожиданной разговорчивостью телохранителя.
Я довольно много узнал о его детстве, в котором не было ничего примечательного, кроме того, что он рос вместе с Сари. Сам Тай Дэй считал, что над его родом тяготеет проклятие. Отец умер, когда Тай Дэй и Сари были совсем маленькими. Май, жена моей «тени», утонула через несколько месяцев после рождения их сына, То Тана, в самом начале паломничества, которое привело нюень бао в Дежагор как раз к началу осады. Сари вышла замуж за Сам Дан Ку, который на несколько лет – пока не умер от лихорадки – превратил ее жизнь в ад. Все дети Сари полегли в Дежагоре под мечами людей Могабы. И наконец, То Тан погиб во время набега душил, когда убили Сари и сломали руку Тай Дэю.
Похоже, в этой семье никто не умирал от старости. А вот сама семья умирает. Матушке Готе уж точно не суждено иметь детей.
Правда, Тай Дэй еще мог стать отцом, но мне это представлялось маловероятным. Я полагал, что скорее он сложит голову при попытке отомстить за сестру и сына.
Стоило помянуть То Тана, и к Тай Дэю вернулась обычная замкнутость.
Армия выстроилась следующим образом: слева Госпожа, в центре князь, а на правом фланге, одна за другой, – две дивизии Костоправа. В промежутке между этими эшелонами собралась вся наша кавалерия. В чем смысл? Кавалерийский резерв всегда располагается позади центра позиции. Так повелось испокон веков.
И почему Костоправ разместил свой отборный, специально обученный отряд позади дивизии Госпожи?
Либо Старик надеется этими странностями довести Могабу до бешенства – он ввергнет его в безумие, – либо тактика зиждется на его паранойе и ненависти к Ножу.
