Потом мы двигались дальше, к Кьяулуну и Вершине, ухитряясь и снедь добывать, и неприятностей избегать, пока не оказались всего в сорока милях к северу от разрушенного города.
Местность там была что надо – ухоженная и почти не затронутая бедствием. Я бы даже назвал ее красивой, если бы не студеные ветры. И тут внезапно мы повстречали тенеземскую кавалерию. И куда только смотрели вороны Старика?
Эти всадники, все до единого, были настроены очень серьезно. Под их стремительным ударом мы развалились на полдюжины кучек, и сразу же на нас попыталась навалиться орда пехотинцев. К нашему счастью, то было местное ополчение – плохо вооруженные и совершенно необученные крестьяне. К слову сказать, и неопытный сельский олух, коли ему повезет, укокошит тебя с тем же успехом, что и жрец боевых искусств, вроде дядюшки Доя.
Мне удалось водрузить знамя на вершине кургана. Старик находился рядом, наши – вокруг.
– Надо же было тебе именно сегодня не напялить твой чертов доспех! – прокричал я. – Вырядись ты пугалом, глядишь, у них поубавилось бы куражу.
Возможно, так бы и случилось. Кто знает?
– Что-то он тяжеловат в последнее время, – пробормотал Костоправ, облачаясь в свои вычурные жуткие латы. – К тому же броня холодная и провоняла потом.
Стоило Капитану надеть на голову крылатый шлем, как на плечи уселась пара чудовищных ворон. По латам побежали струи алого огня. Туча ворон с надрывным карканьем вилась над нашими головами.
После непродолжительной попытки разобраться с Вдоводелом, знаменосцем и Стариковыми воронами большая часть пехотинцев пришла к разумному решению посвятить остаток дня отдыху. Видать, сюда дошли самые неприятные слухи о нашей армии.
А вот кавалеристы оказались слепленными из другого теста. Они продолжали сражаться. Во-первых, это были ветераны, а во-вторых, Длиннотень наверняка их убедил, что мы зажарим их женщин, изнасилуем детей, а всех прочих освежуем и мясо скормим собакам, а кожу пустим на сапоги.
Но в конце концов мы рассеяли и их. Солдаты рвались преследовать, но Старик приказал продолжать движение на юг, с тем чтобы овладеть дорогами и переправами. Нашлись такие, кто оставил этот приказ без внимания.
– И как с ними быть? – осведомился я.
– Пусть их участь послужит уроком остальным. Если кто выживет, потом догонит нас.
Настроен он был сурово, даже не распорядился насчет помощи раненым. На моей памяти такого еще никогда не случалось. Правда, в этот раз ни один из братьев Отряда – а с нами их была почти дюжина – ранений не получил. Нередко в поступках Капитана проявлялось его равнодушие к судьбам наших союзников, но не настолько откровенно, чтобы люди, не принадлежащие к Отряду, получили повод возмутиться. Я надеялся, что так будет и впредь. У нас и без того забот полон рот.
Сотни раз я видел Тенелов во снах Копченого, Вершину избороздил вдоль и поперек и считал, что не хуже тамошних обитателей знаю и город и цитадель. Но к подлинной, не профильтрованной сознанием Копченого реальности я оказался не готов.
Землетрясение превратило Кьяулун в сущий ад. Голод и болезни выкосили большинство жителей, уцелевших при катаклизме. Длиннотень скрепя сердце прислушался к советам и попытался помочь спасшимся, но опоздал. Город перестал существовать. Разве что беженцы, обосновавшиеся в тени Вершины, получили некоторую поддержку. Но не доброта Хозяина Теней была тому причиной: эти бедолаги пришли на смену рабочим, возводившим Вершину до землетрясения.
После катастрофы строительство почти не продвинулось. Даже Длиннотень был вынужден признать, что оно не ускорится, если загнать оставшихся работяг насмерть.
Детей в Вершине не было, но их укрывали и о них заботились в других местах. Разумная мера, даже слишком разумная для Хозяина Теней. Наверняка эта идея родилась у кого-то другого.
У меня создалось впечатление, будто в последнее время здесь строили не столько укрепления, сколько жилища.
Конечно, все это ненадолго. Население Тенеземья – не более чем инструмент для исполнения замыслов Длиннотени. Когда надобность в этих людях отпадет, за их жизнь нельзя будет дать ломаного гроша.
– Ад и вправду просачивается в наш мир, – заключил Костоправ, окидывая взглядом унылые зловонные развалины – все, что осталось от не обнесенного стенами Кьяулуна.
Блистающему величественному сооружению за городской чертой он внимания не уделял.
В отличие от меня.
– Мы подобрались слишком близко, командир. И Госпожи нет рядом, некому нас прикрыть.
Похоже, его это ничуть не тревожило. При мне он лишь единожды взглянул на Вершину и тогда же обронил: «Ну что, гаденыш, так и не успел достроить свою конуру?»
Обычному человеку цитадель представлялась несокрушимой. Вздымающиеся стены были бледно-серыми, но кое-где блоки цветного камня, а также серебряные, медные и золотые складывались в кабалистические рисунки.
Много ли сил собрал Длиннотень для обороны своего оплота с тех пор, как я последний раз посещал это место, блуждая с духом? Да разве это важно? Какая армия осмелится штурмовать эти несокрушимые стены, когда с них будут сброшены строительные леса?
Но пока леса большей частью на месте.
– Может, ты и прав, – пробормотал Костоправ. – Не стоит, пожалуй, оповещать их о моем личном присутствии. – Он слегка повернулся и устремил взгляд мимо Вершины, на высившийся вдали склон. – А там ты когда-нибудь бывал?
Я огляделся. Никто не мог нас подслушать, поблизости не было даже ворон.
– Нет. Я одолел полпути между Вершиной и одним местом на дороге… Там есть оползень, – кажется, это его они называют Вратами Теней. Смотреть там особо не на что. Но дальше Копченый не пойдет.
– Что ж, и на том спасибо. Ладно, пора убираться отсюда.
Мы отошли и стали лагерем севернее Кьяулуна. Солдаты чувствовали себя там не слишком уютно. Никому не хотелось обустраиваться так близко от оплота последнего и самого безумного из Хозяев Теней.
В этом я готов был с ними согласиться.
– Может, ты и тут прав, – проворчал Старик. – Мне было бы спокойней, будь с нами Копченый, – ты бы тогда смог отправиться на разведку. – Потом он ухмыльнулся и добавил: – Но все-таки я верю, что, несмотря на отсутствие Госпожи, у нас есть ангел-хранитель.
– Что?.. Кто?..
– Душелов. Она мечется, точно белка между тремя орехами, но ее действия предсказуемы. Тебе удавалось подобраться к ней?
В том, что я пытался это сделать, он, похоже, не сомневался.
– Вообще-то, нет. Копченый к ней не идет.
– Вспомни, как она хотела использовать меня, чтобы свести с Госпожой старые счеты. Нравится ей это или нет, но она вынуждена меня оберегать.
– О черт!..
И как же до меня, дубины стоеросовой, раньше не дошло? Старик намерен манипулировать сестрой Госпожи!
