– Глашатай решил, что ты пришел уже пьяным. И велел Тай Дэю отвести тебя домой. В пути на Тай Дэя напали. Ты был обузой, он не мог защищаться. Он был сильно избит, но сумел добраться домой и рассказать о случившемся. Твои друзья отправились на поиски, едва мы сообщили им. – Судя по тону, дядюшка сомневался, что стоило это делать. – Пожалуй, они сноровистее, чем кажутся. Тебя нашли быстро – и не в цитадели, где бы ты оказался, будучи захвачен Могабой.
– Как я прошел через весь город?
Я поморщился. Вдобавок ко всем прочим напастям, голова трещала, словно с похмелья. Какой гадостью меня напичкали?
И снова никто не ответил.
– Ночь все та же?
– Да. Но она уже на исходе.
– И это точно не Могабиных рук дело?
– Нет. Наров там не оказалось. Больше того, вскоре кто-то напал и на Могабу. Похоже, с целью убийства.
– Джайкури?
Многие местные хотели бы избавиться от проблемы, уничтожив ее источник.
– Возможно.
Но это прозвучало неуверенно. Надо бы взять пленных.
– Где Одноглазый?
Кроме него, некому было вырвать из стены кусок.
– Тылы прикрывает, – ответил Свечка.
– Хорошо.
Я почти вернулся в норму. То есть мысли смешались окончательно. Кто бы ни похитил меня, ему пришлось постараться, чтобы пройти через кварталы нюень бао незамеченным.
Дядюшка Дой угадал, о чем я думаю:
– Нам неизвестно, как злоумышленники смогли подстеречь тебя и подобраться вплотную к Могабе. Тем четверым это стоило крови.
– Могаба их прикончил?
– По всем свидетельствам, то была великая битва. Четверо против одного.
– Неплохо для Могабы. Ну, он тоже заслужил чуточку радости в жизни.
Мы добрались до здания, скрывавшего штаб-квартиру Отряда. Я пригласил всех внутрь. Ребята принялись разжигать очаг, а я, дождавшись появления Одноглазого, предложил ему принести пива – его тут, по слухам, море разливанное, а нам не мешало бы промочить горло.
Ворча, он удалился и вскоре вернулся вместе с Гоблином, таща бочонок.
– За мой счет, – объявил я.
Одноглазый взвыл.
Раздевшись, я улегся на стол:
– Как я выгляжу, Одноглазый?
Он ответил таким тоном, словно глупее вопроса быть не могло:
– Как любой после пыток. Ты совсем не помнишь, как оказался на улице?
– Думаю, они услышали, что вы идете, и выпихнули меня наружу, чтобы отвлечь вас на время.
– Не вышло. Повернись-ка на бок.
Я заметил человека в дверях:
– Заходи, заходи. Пивка с нами выпьешь.
К нам присоединился Синдху. Кружку он принял, но чувствовал себя крайне неуютно.
Я отметил, как внимательно наблюдает за ним дядюшка Дой.
58
Все та же богатая на приключения ночь. По-прежнему мои мысли пребывали в беспорядке, ушибы и ссадины ныли, а силы были до крайности истощены. И все же я, обвязавшись веревкой, был готов спуститься со стены.
– Нары точно не видят нас с надвратной башни?
– Щенок, черт тебя дери, ты спустишься, наконец? Брюзжишь пуще своей тещи.
Одноглазый имел право судить – он общался с моей тещей не раз.
Я двинулся вниз. И зачем я поддался на уговоры Гоблина с Одноглазым?
Двое таглиосских солдат, ждавших внизу, помогли взойти на грубо сколоченный плот.
– Глубина? – спросил я.
– Семь футов, – ответил тот, что повыше. – Можно на шестах пройти.
Веревка задергалась; я придержал ее. Вскоре на плоту появился Синдху. Ему, кроме меня, не помог никто. Таглиосцы его присутствия словно не замечали. Я три раза дернул веревку, сообщая наверх, что мы отправляемся:
– Тронулись.
Таглиосцы были из добровольцев, и выбрали их потому, что они успели хорошо отдохнуть. Эти парни были рады покинуть город и в то же время опечалены – ведь придется возвращаться.
Переправу они считали разведкой: если сумеем добраться до холмов, миновать южан и вернуться, завтра ночью на ту сторону отправится целый флот.
Только вернемся ли? Если Тенекрутовы люди не перехватят. Еще надо отыскать Госпожу, о каковой части нашей миссии солдаты не подозревали.
Взяли мы с собой и Синдху. Кы Дам решил, что убрать его из города – хорошая идея. Самого Синдху никто не спрашивал. Таглиосцы должны были охранять меня, прикрывая тылы. Дядюшка Дой хотел отправиться с нами, однако Глашатая уломать не смог.
Переправа прошла без происшествий. Едва ступив на сушу, я извлек из кармана зеленую деревянную коробочку и выпустил из нее мотылька. Тот, вернувшись к Гоблину, возвестит о нашем благополучном прибытии.
Были у меня и другие коробочки, разных цветов, и во всех сидели мотыльки – их надлежало выпускать, сообразуясь с обстановкой.
Едва мы добрались до распадка между холмами, Синдху тихо вызвался идти первым.
– Я опытен в таких делах, – объяснил он.
Через несколько минут я в этом убедился. Двигался он осторожно и совершенно беззвучно.
Я тоже старался, но у меня получалось хуже. А таглиосцы могли бы еще и коровьи колокольцы на шею повесить.
Вскоре Синдху еле слышно предупредил об опасности. Мы замерли. Южане протопали мимо ярдах в двадцати от нас. Я уловил обрывок беседы, из которого понял, что теплое одеяло у костерка для них предпочтительнее ночного патрулирования в холмах. Удивительно. Почему-то всегда кажется, что в чужой армии все иначе.
Часом позже мы встретили еще один патруль. Эти тенеземцы тоже прошли мимо, не заметив нас.
Мы пересекли кольцо холмов, когда восток уже залился огнем, что улучшало обзор и уменьшало риск быть замеченными.
– Необходимо найти укрытие, – сказал Синдху.
Обычная практика на вражеской территории. И трудностей это не составило. Овражек неподалеку густо зарос кустарником, там можно прятаться, пока помнишь, что не стоит надевать на ночь оранжевую пижаму.
Я захрапел, едва вытянулся на земле. И никуда не унесся.
Разбудил меня запах дыма. Я сел. В тот же миг поднялся и Синдху. Я обнаружил ворону, разглядывавшую меня с расстояния столь близкого, что пришлось скосить глаза к носу, чтобы увидеть ее четко. Таглиосец, который должен был стоять на часах, дрых без задних ног. Для хорошо отдохнувшего это уж слишком. Но я ничего не сказал. Синдху тоже хранил молчание.
Через несколько мгновений мои опасения подтвердились.
Кто-то закричал на языке южан. Ему ответили. Вороны залились хохотом.
