Грех нашей неосведомленности я полностью свалил на Гоблина с Одноглазым. На колдунов можно свалить все, что хочешь, и люди поверят.
Сари пыталась приготовить пищу из того, что у нас осталось. Когда она проходила мимо, я коснулся ее руки. Она улыбнулась.
– Это, должно быть, последний раз, – сказал я. – Наверное, больше уж не придется.
Была у меня такая надежда.
Но я ошибся.
На все требуется время.
Ланор Бонхардж, гуннит высшей касты, спустился вслед за мной в подземелье. Он был и удивлен, и шокирован. Наверху было худо, но внизу он обнаружил настоящую преисподнюю.
Мы говорили долго. Дядюшка Дой выступал от лица нюень бао. Наконец торги закончились, согласие было достигнуто, планы выработаны и подготовка к эвакуации пошла полным ходом.
78
Под покровом ночи и ливня Черный Отряд прокрался по шаткому временному мосту на лестницу, ведущую на стену, и присоединился к таглиосцам Аль-Хульского отряда. Затем, пустив вперед Гоблина, мы прошли по стене и забрали у наров и их таглиосцев северные ворота и барбикен. Сонные чары Гоблина предельно облегчили задачу. Из наших никто не получил даже царапины.
Прежде чем последнее тело шлепнулось в воду с наружной стороны стены, мы с Гоблином и еще кое с кем из Старой Команды уже шли брать западные ворота с барбикеном. Выполнив эту задачу, мы выйдем из города, не будучи замечены людьми Могабы.
Лофтус с братьями принялись за работу, начав со средней из трех башен, расположенных на стене между воротами. В отличие от стены, которую построили цельной, башни были полыми, чтобы арбалетчики изнутри могли вести обстрел. Первым делом ребята проделали дыру наружу – с этажа, находившегося близ уровня воды.
Нюень бао вытащили наверх оставшееся продовольствие, а женщины на последнем топливе таглиосцев приготовили еду для всех. Нужно было восстановить силы: большинство наших превратились в ходячие скелеты.
На следующее утро нары с верхушки цитадели не заметили ничего нового по сравнению со вчерашним днем. Разве что дождь лил не так сильно. Правда, они не получили сигналов с северного и западного барбикенов, но это их, похоже, не обеспокоило.
– Что-то ворон не стало, – отметил Гоблин, когда начало смеркаться.
– Наверное, слопали всех.
Вновь наступила ночь, и вновь все принялись за работу. Буханье молотов и всплески падающих в воду кусков кладки разносились на весь город, но никто не мог видеть, что мы делаем, и ничего не стало заметно, когда солнце снова взошло. Разве что исчезло несколько брошенных домов.
Вода в озере продолжала понемногу спадать. Погода оставалась дождливой.
Плоты, построенные нашими мастерами, находились снаружи, вдоль стены. В дело шло все, обладавшее хоть какой-то плавучестью, вплоть до пивных бочек.
К вечеру нам доставили еще немного дерева: Могаба послал людей на трех плотах к северным воротам выяснить, почему с барбикена не отвечают на его сигналы.
Правда, нашу засаду заметили с цитадели, и больше Могаба не разбрасывался ни людьми, ни материалами.
Лофтус с братьями заявили, что плоты лучше строить узкими и длинными: будет больше гребцов при меньшем сопротивлении воды. Стоя в воде высотой три фута, трое братьев и несколько сноровистых таглиосцев ладили плоты, способные держать не меньше десяти человек. Израсходовав все материалы, что удалось отыскать, они соорудили сорок один плот. Выходило, что наш флот может перевезти зараз семьсот человек. Более пятисот останутся на берегу, а остальные отгонят плоты назад и до рассвета успеют переправить следующую партию.
Значит, за ночь мы эвакуируем порядка тысячи двухсот человек. Этого достаточно для небольшого, но прочного плацдарма. Насколько дружественна обстановка на берегу, мы можем лишь догадываться.
Задачка… Тех, кого следовало переправить незаметно, оказалось больше, чем я предполагал. У меня было сорок человек Старой Команды, более шестисот нюень бао и уйма таглиосцев, освобожденных рабов и джайкурийских добровольцев.
Ланор Бонхардж желал переправить почти тысячу человек с иждивенцами. Итак, всех в одну ночь не вывезти.
– Вот что надо сделать, – предложил Одноглазый. – В первую ночь вывозим только одну партию. Всех понемногу, чтобы не лезли по головам и не поднимали панику. Из каждой группы отберем пропорциональное количество, и споров не возникнет. Эти пятьсот пусть сооружают лагерь. А на следующую ночь, двумя ходками, переправим всех остальных.
– Да ты у нас гений, – сказал я. – Кто-нибудь из вас двоих тоже поплывет. Просто так, на всякий случай.
– Не нужно.
– Это почему?
– Опасности почти нет.
– Тогда и лагерь укреплять не стоит. Можно послать вперед нюень бао и иждивенцев.
– Шуму будет…
– Из-за детей, женщин и стариков? Ничего подобного. Таглиосские иждивенцы тоже поплывут. А вот джайкури надо придержать, не то к нам весь чертов город выстроится в очередь. Мы их пересчитаем и оставшиеся места распределим жребием.
Порешили, что с первой партией отправятся тридцать таглиосцев, пятеро братьев Черного Отряда и пятнадцать воинов нюень бао. Значит, на берегу будет пятьдесят бойцов.
Дядюшка Дой разворчался по поводу нашего плана – он же целую ночь не сможет присматривать за всеми своими.
– Хитро, хитро, Солдат Тьмы.
Опять он за свое!
– Ты берешь в заложники наших воинов.
– Если хочешь, плыви и ты. Вас здесь больше, чем нас. Бери плоты – и вперед.
Он нахмурился.
– Всего одна ночь, дядюшка. К тому же пятнадцать твоих воинов отправятся с ними. Одним из этих пятнадцати можешь быть ты.
Ни Одноглазому, ни Гоблину на тот берег не хотелось.
– Этой ночью не поплыву! – заявил Одноглазый.
– Я тоже! – вторил ему Гоблин.
И у обоих тот самый продувной вид, с каким они подснимали колоду.
– Это почему же?
Они переглянулись точь-в-точь как шулера, смекнувшие, что играют с честным простаком.
После того как Гоблину не удалось убедить меня в своем альтруистическом стремлении спасти мир от Могабова коварства, Одноглазый сказал:
– Опасно там. Эта тварь из Можжевельника, Лиза Дэла Бовок, держит на нас зуб.
– Кто-кто? – Мне это имя ни о чем не напомнило.
– Лиза Бовок. Из Можжевельника. Ну, что с Марроном Шедом была. Когда Отряд отправился в поход, Меняющий Облик взял ее в ученицы. Когда мы Меняющего кончали, она попалась вместе с ним, только Старик ее отпустил. И теперь она здесь, прячется и ждет возможности свести счеты. Уже пыталась пару раз.
– Что же ты не сказал раньше?
