Как бы то ни было, все ценное исчезло. Я имею в виду не только недостающие тома Анналов, но и многочисленные книги, которые я в прошлый раз принял за магические трактаты.
– Твою же мать! Проклятье!
Хотелось рвать и метать, сносить головы и выпускать кишки. Я понял, что́ случилось, еще до того, как нашел птичье перо.
Я подобрал его.
По дороге обратно я ловил звуки отнюдь не воображаемые. Однако искать их источник не рискнул. Тот человек пытался следовать за мной, ориентируясь на свет лампы, но отстал.
94
– Книги исчезли. И еще там заблудившиеся обманники. По меньшей мере один дохлый и один живой.
С этими словами я положил перед Стариком белое перо. Он поднял на меня озадаченный взгляд:
– Исчезли?
Он стряхнул перо с бумаги, которую читал перед моим приходом.
– Их кто-то умыкнул.
Его расстройство было заметно только по дрожи в руках.
– Как?
– Зашел с улицы и вынес.
Я ни на секунду не допускал, что книгами Копченого мог заинтересоваться кто-нибудь из дворцовых.
Некоторое время Костоправ молчал.
– Да уж, вовремя… – Снова последовала пауза. – Что это за перо?
– Наверное, знак. А может, просто птичка обронила. Я уже видел такое, когда обнаружил пропажу доспеха Вдоводела. Я прятал его в Дежагоре…
– Белое перо…
– Из хвоста вороны-альбиноса.
Я выложил ему весь перечень странных встреч – как реальных, так и тех, что могли оказаться воображаемыми. Его руки вновь задрожали.
– Ты никогда прежде не видел ее. И теперь узнал? Она была здесь в ночь нападения обманников? И ты ничего не рассказал?!
– Я забыл. То была худшая ночь в моей жизни, Капитан. Все во мне перевернулось…
Он жестом оборвал меня. Пока он размышлял, я смотрел на него. Ничего в нем не осталось от того Костоправа, который был лекарем и летописцем, когда я вступал в Отряд.
– Очень может быть, – пробормотал он наконец.
– Что?
– Тот голос, с которым ты разговаривал, возвращаясь в Дежагор. Вспомни. Не был ли он неоднородным?
– Не понимаю.
– Ну не казалось тебе, что говорят все время разные люди?
Теперь понял.
– Не думаю. Разве что интонация менялась.
– Сука… Змея пронырливая… Каждый раз новая игра… Знаешь, Мурген, ручаться не стану, но тайна твоих блужданий во времени уходит корнями в ее забавы.
Что не было такой уж оригинальной мыслью. Душелов стояла на одном из первых мест и в моем списке подозреваемых. Вот с мотивами было плоховато. Никак не возьму в толк, для чего всем этим подозреваемым, включая Душелов, понадобился Мурген.
– Где она сейчас? – спросил Костоправ.
– Понятия не имею.
– Узнать можешь?
– Пытался, но Копченый всякий раз артачился.
Костоправ обдумал услышанное:
– Попробуй еще.
– Ты у нас командир…
– Да. Пока это устраивает всех. Твоя родня точно не собирается домой?
– Она собирается туда же, куда и я.
– Передай, что выступим еще до конца недели.
– Узлов-то будет…
Я забрал перо и отправился к нашему брандмейстеру.
95
По пути я заглянул к себе и запасся фляжкой чая, галлоном воды и корзинкой с жареной курицей, жареной рыбой, вареным рисом и печеными булыжниками матушки Готы. Я рассчитывал на долгий срок. Хотелось сделать кое-что и помимо обреченной на скорый провал попытки разыскать Душелов.
Копченый за время моего отсутствия ничуть не изменился. Интересно, что он вспомнит, если, как порой случается, выйдет из комы? Я слышал, люди пробуждались и после куда более долгих лежаний.
Покидая свое жилище, я наполнил желудок водой, а придя к Копченому, попил еще – и взялся за дело.
Полет. Быстрая проверка всех негодяев. Могаба, и Длиннотень, и Ревун с Нарайяном Сингхом и Дщерью Ночи – все на своих местах, в Вершине либо на Чарандапраше. Нож носится по Шиндай-Кусу, пытаясь зайти в тыл Прабриндра Дра, однако князь разослал разъезды достаточно далеко, чтобы нельзя было застать его врасплох.
Соображает.
Прежде чем приступить к поискам Душелов, я направил Копченого назад во времени, чтобы понять, с какого момента можно следить за главными действующими лицами. Мне хотелось узнать, что случилось в ту ночь, когда меня схватили и подвергли пыткам. А еще меня интересовали подробности измены Могабы.
Но так далеко мне вернуться не удалось.
Я вспомнил тот плот посреди озера и Могабу, сыплющего проклятьями в темноту. Да, наверное, это оно. Ему совершенно незачем было плавать на тот берег. Какое такое честное дело заставило бы его покинуть город? А может, он был в союзе с врагом, еще удерживая Дежагор? Может, сделка к моменту их встречи с Костоправом уже была заключена? Может, он встречался с Ревуном на достаточном удалении, чтобы Гоблин с Одноглазым не обнаружили волшебного ковра?
Если так, понятно, почему Могабу оставили даже Синдав с Очибой.
Будь тогда Длиннотень в состоянии воспользоваться преимуществом, все мы давно были бы мертвы, а война проиграна.
Я и не подозревал, насколько близки холодные когти смерти.
Хотя все равно неплохо бы поглядеть своими глазами.
Копченого можно обмануть. И направить куда нужно, применив достаточное волевое усилие.
От границы доступного прошлого я устремился к моей роковой ночи. Однако не повлек Копченого к ее страшному апогею. Вместо этого я сбавил ход и прибыл в тот час, когда обманники только подошли ко дворцу.
Но не этот эпизод интересовал меня. Я направил Копченого вперед, к моменту моего обморока. Увидел со стороны, как вывалился из боковой двери и беспомощно опустился на мостовую.
Припадок длился не больше минуты. Как мало времени, оказывается, провел я среди ужасов прошлого…
Теперь небольшое перемещение, чтобы увидеть женщину по ту сторону улицы, в тенях, за спиной волосатого шадарита. Сосредоточиться на ней вопреки сопротивлению взволнованного колдуна.
Я не был знаком с Копченым, прежде чем он впал в кому, но, по рассказам, он был трусливее зайца и неизменно чурался всего, сулившего хоть малейший риск в делах колдовских или пожарных. Вероятно, боязнь пронизывала все его существо – он вертелся, точно червяк на крючке, пока я наблюдал, как Душелов грабит его библиотеку.
Ей не помешали запутывающие чары. Не остановили ее и душилы, хотя она столкнулась с целой шайкой. Обманники лишь разинули рот и мигом решили, что высшие интересы зовут их куда-то еще.
