Тамаль был громадным медведеподобным шадаритом, волосатым, вонючим и рыкающим. Такого хлебом не корми, только дай пинками выгнать нюень бао на улицу, а лучше за пределы города. Бань До Транг удалился, не протестуя.
Не прошло и недели, как я получил еще одно подобное послание в виде записки, и почерк, казалось, принадлежал ребенку лет шести. Принес записку гвардеец Корди Мэзера. Прочтя ее, я распорядился:
– Дай старому дурню по башке и скажи, чтобы он больше не смел отнимать у меня время.
Гвардеец удивленно воззрился на меня и, покосившись на Тай Дэя, шепнул:
– Не старый, знаменосец, и не «он». А что касается дурня… Я бы на твоем месте нашел время.
И я наконец сообразил:
– Если так, сам ему по ушам надаю! Тай Дэй, держи здесь оборону, я сейчас вернусь!
Он, конечно же, не послушался, поскольку не мог охранять меня издали, но я достаточно сбил его с толку, чтобы вырваться далеко вперед. Сбежав вниз, я обнял Сари, прежде чем телохранитель успел помешать. Ну а после ему уже сказать было нечего. К тому же моя умница, чтобы его отвлечь, привезла То Тана.
Тай Дэй почти всегда молчал, но это не означало умственной слабости. Он отлично понимал, что при таком раскладе ему не выиграть.
– Чудесно, – сказал я Сари. – Я-то думал, что никогда больше тебя не увижу. Привет, малец, – сказал я То Тану, уже успевшему забыть меня. – Только, милая моя Сари, не надо больше этой загадочной чепухи в манере старины Дама. Мы, солдаты, народ простой.
Я повел Сари во дворец, в свою комнатушку. И потом три года, каждый божий день, просыпаясь поутру, дивился, видя ее рядом. А еще дивился всякий раз, встречаясь с ней днем. Она стала смыслом моей жизни, поддержкой, опорой и богиней моей, и весь наш чертов Отряд завидовал мне черной завистью, однако Сари вскоре превратила завистников в своих преданных друзей. Самой Госпоже стоило бы поучиться у нее искусству, как размягчать черствые мужские сердца.
И до самого приезда дядюшки Доя с матушкой Готой я даже не подозревал, что Сари не просто отринула обычаи нюень бао – она пошла против воли старейшин рода, чтобы стать женой Солдата Тьмы! Самоуверенная маленькая ведьма…
Эти беззубые старейшины явно ни в грош не ставили пожелания «ведьмы» Кы Хонь Трэй.
Я полагал, что лишен всяких заблуждений на свой счет, а потому был поражен тем, что Сари думала обо мне не меньше, чем я о ней.
98
Выпив воды и поев, я сообразил, что впервые выбрался из мира Копченого без всяких затруднений. И не было изнуряющей боли, когда я отправился взглянуть на Сари.
Что же мне здесь понадобилось?
Есть одна загадка, которую не мешало бы разгадать, пока Костоправ не перетащил меня на следующий этап нашего грандиозного приключения. Нужно выяснить, что произошло между ним и Ножом.
Мы с Копченым носились взад, вперед и зигзагами сквозь время, срезая углы и подставляя его ветрам паруса, выискивая ненормальности в отношениях Ножа с Капитаном.
Оседлав Копченого, можно путешествовать во времени очень быстро. Довольно скоро я узнал, что отношения Ножа с Госпожой никогда не выходили за рамки приличий, чего бы там ни навоображал себе Нож. Госпожа просто не замечала ухаживаний – ни его, ни чьих-либо еще. Похоже, слишком привыкла к влюбленным взорам, чтобы обращать на них внимание.
Так что же произошло?
Охотничий азарт не давал мне покоя, как дикому псу, разрывающему нору в поисках грызуна. От Копченого помощи не было, некоторые времена и места он вообще отказывался посещать. Я пытался его перехитрить разными способами, хотел выяснить, можно ли добиться, чтобы он доставил меня в любую желаемую точку, – но ничего не вышло.
Возможно, я взял не тот след.
Конфликт Старика и Ножа протекал не сказать что бурно и выглядел лишенным всякого смысла, с какой бы стороны я ни подбирался. Мне удалось лишь узнать, что Нож с Костоправом не торопясь пили крепкое домашнее пиво – и вдруг взбеленились. Невинные подколки перешли в злые домыслы, а со стороны Костоправа – в угрозы. Пиво при этом продолжало литься рекой.
Надо сказать, в этой ситуации Старик был явно не прав. Он себя вел как последний дурак. Сам себя распалял, тогда как Нож изо всех сил старался держать норов в узде.
Это только пуще бесило Костоправа. И в конце концов прозвучала угроза, после которой Ножу оставалось только бежать.
Я понесся назад. Мне было стыдно за Капитана. Вот уж не думал, что он способен превратиться в конченого осла. И почему он так неуверен в Госпоже, непонятно. Я проникся сочувствием к Ножу – и разочаровался в одном из моих героев.
Хотя теперь, обдумывая всю эту историю, я вспоминаю и спорадические нападки на Плетеного Лебедя, не имевшие, впрочем, последствий. И пару раз от Костоправа досталось даже самому Прабриндра Дра.
Я почуял закономерность. Не из тех, которые ищешь намеренно, но из тех, которые становятся очевидными, когда ты на них натыкаешься.
Костоправ одержим своей женщиной. И любой, кто выкажет ей излишнее внимание, будет изгнан из Отряда, чего бы это ни стоило Старику.
Но почему? Это же не Сари.
Вот же гадство!
Ножа мы уже потеряли. От Плетеного Лебедя, этого писаного белокурого красавца, нам нет особого проку. Однако совсем не радует перспектива вражды Отряда с князем – из-за того лишь, что кое-кто не доверяет своей бабе.
Будто пелена спала с моих глаз, но это не дало ничего, кроме разочарования.
Все, что я узнал, нужно обсудить с коллективным разумом Черного Отряда, со старейшими из старейших, то бишь с Одноглазым, Маслом и Крутым. Гоблин далеко, Госпожа тоже, да к тому же она лично вовлечена в события, поэтому нет к ней былого доверия. А Капитан нынче думает не мозгами, а яйцами, и это может стоить нам больших потерь.
Я никаким богам не молюсь, хоть и допускаю, что некоторые из них по-своему реальны. Есть у меня подозрение, что у богов регулярно возникает повод всласть поржать и поблагодарить своего гениального собрата, того, который изобрел человеческую сексуальность. Даже алчность и жажда власти – ничто по сравнению с отношениями между мужчиной и женщиной, способными толкнуть человека на самую чудовищную глупость.
Впрочем, если подумать, это разделение породило и немало хорошего.
Например, Кы Сари…
Черт побери, Мурген, бежать надо от этого полуживого старика! Ты просто солдат, наемник. Тебе ли играть в философские игры, даже с самим собой?
99
Я расстался с духом Копченого.
– Пора, Одноглазый. Она ушла.
Коротышка швырнул в темный коридор миниатюрную сову. Симпатичная пичуга, нечувствительная к запутывающим чарам, направилась в ту часть города, где, как ей внушили, находилось ее гнездо. Она не искала конкретного человека, такой задачи перед ней не ставили. Однако за совой наблюдало множество людей. Когда она пролетела по коридору, за ней устремились два десятка ветеранов Черного Отряда со своими телохранителями нюень бао.
