Первым моим побуждением было вернуться и попытаться переубедить Капитана. Мне хотелось забрать документы с собой. Но, поразмыслив, я решил, что Старик, пожалуй, прав. Душелов и все прочие, кто предпочел бы, чтобы мы находились подальше от Анналов, а Анналы – от нас, наверняка уверены в том, что мы будем таскать бумаги с собой, пока не сумеем их расшифровать. В полевых условиях мы едва ли способны обеспечить безопасность архивов. Вот и получается, что лучше спрятать документы в надежном месте, известном, кроме нас, только Радише.
– Дерьмо! – тихо выругался я по-таглиосски.
Сколько бы языков я ни постиг, это слово мне кажется самым важным и нужным. Да и звучит оно похоже почти на всех наречиях.
Тай Дэй ни о чем меня не спросил. Он никогда ни о чем не спрашивал.
Позади меня, за ближайшей лампой, отворилась дверь, из своей комнаты вышел Костоправ. На его плече чернел рыхлый ком. Это означало, что Старику понадобилось встретиться с кем-то из местных. Он считает, что вороны наводят на таглиосцев страх.
– Я должен кое-что сделать сам, – сказал я Тай Дэю. – А ты ступай, скажи дядюшке Дою и своей матери, что мы отправляемся сегодня ночью. Так решил Капитан.
– Нужно меня немного проводить. Самому не выбраться из этого громадного склепа.
Судя по тону, Тай Дэй говорил искренне.
Нюень бао умеют прятать чувства, но я не видел причины, по которой человек, выросший на тропическом болоте, должен чувствовать себя как дома внутри огромной груды камней. Особенно если учесть, что всякий раз, когда ему приходилось иметь дело с городами и большими зданиями, это оборачивалось неприятностью.
Я поспешил проводить его к тому месту, откуда он мог самостоятельно добраться до выхода. Мне надо было попасть в конуру Костоправа, да поскорее, чтобы управиться до возвращения Старика и его пернатого приятеля. Наши книги теперь хранились там. И мы не желали, чтобы об этом проведал кто-нибудь еще. Хотя Душелов должна была что-то заподозрить, если узнала, что записи исчезли из ее тайника.
Ох и запутанная же интрига.
Я тронул запястье – проверил, на месте ли веревочный браслетик. То был изготовленный Одноглазым амулет: он позволял мне не поддаваться морочащим чарам вблизи помещения, где мы держали Копченого.
Еще не успев собрать бумаги, но успев заметить, что Костоправ выгнал ворон, закрыл окно и задернул занавеску, я задумался о том, как лучше всего спрятать эти документы.
Вскоре после нашего ухода Радиша непременно задастся вопросом, кто же теперь заботится о колдуне. И примется его искать. И у нее хватит упорства найти путь в комнату.
Хотя в последнее время Радиша не выказывала особого интереса к Копченому, на самом деле она никогда не оставляла надежды вернуть его. И чем значительнее будут наши успехи в борьбе с Хозяином Теней, тем больше будет она нуждаться в помощи придворного колдуна.
Похоже, все, что бы мы ни затевали, чревато неприятными последствиями.
8
Старик долго запрягает, но едет быстро, и уж если он решил двигаться, значит так тому и быть. Когда я покинул дворец, на улице было темно, как в могиле. Костоправ дожидался меня возле двух огромных черных скакунов, приведенных Отрядом с севера. Взращенные в эпоху наибольшего могущества Госпожи с помощью магии, они не знали усталости и легко обгоняли любого обычного коня. Да и соображали не хуже некоторых остолопов из рода человеческого.
С высоты седла Костоправ поглядывал на моих спутников и усмехался. Они не выглядели обескураженными таким поворотом событий, хотя я даже не представлял, как им удастся за нами поспеть. Просто зла не хватает!
– Я справлюсь, – пробурчал я на нюень бао, вручая Тай Дэю свои вещи и взбираясь на чудище, приведенное для меня Костоправом.
Давненько я не сиживал на этом жеребце, но он, похоже, меня помнил. Даже приветственно тряхнул головой и фыркнул.
– Здорово-здорово, амбалище.
Я забрал у Тай Дэя свои манатки.
– Где знамя? – строго спросил Костоправ.
– В фургоне у Одноглазого. Дрема положил его туда, перед тем как…
– Что? Ты, знаменосец, расстался со знаменем?!
– Вообще-то, я подумываю, не уступить ли эту должность Дреме.
Помимо всех прочих обязанностей, я числился отрядным знаменосцем, что меня вовсе не радовало. А теперь, когда я заделался еще и летописцем, появился серьезный резон передать кому-нибудь отрядный штандарт, благо Костоправ однажды сам заикнулся на сей счет.
– Давай сюда твое барахло, – сказал я Тай Дэю, как только пристроил свою поклажу.
Когда телохранитель понял, что я имею в виду, у него глаза на лоб полезли.
– А вы, – промолвил я, обращаясь к дядюшке Дою и матушке Готе, – шагайте по Мощеной дороге и никуда не сворачивайте. Рано или поздно нагоните армию. Если кто вас остановит, покажите пропуска.
Пропуска были одним из диковинных нововведений Освободителя. Все больше и больше людей, в той или иной степени причастных к военным приготовлениям, получали писульки, где было указано, чем они занимаются и кто за них отвечает. Учитывая, что грамотеев в армии была лишь горстка, затея эта представлялась совершенно бессмысленной.
Но Старик никогда ничего не делает просто так. У него на все есть свои резоны, хотя уразуметь их зачастую непросто.
Увидев, как я протянул Тай Дэю руку, чтобы помочь с посадкой на лошадь, Костоправ уже готов был разразиться бранью, но я его опередил:
– Все будет в порядке. Не стоит горячиться из-за таких пустяков.
Тай Дэй, чья голова и в лучшие-то времена походила на обтянутый тонюсенькой смуглой кожицей череп, выглядел так, будто ему огласили смертный приговор.
– Все будет хорошо. – На сей раз я обратился к Тай Дэю, поскольку только сейчас сообразил, что он отроду не ездил на коне.
Нюень бао разводят водяных буйволов и изредка слонов. Это тягловые животные, а не верховые, и на спину им взбираются разве что детишки, когда нужно пахать.
Тай Дэй не хотел забираться на зверюгу. Ох как не хотел! Он затравленно взглянул на дядюшку Доя, но тот промолчал. Дескать, это твоя судьба, крепись.
Замешательство Тай Дэя уже явно забавляло Костоправа. Заметив это, мой телохранитель содрогнулся всем телом и наконец со вздохом протянул мне здоровую руку. Я потащил его вверх. Тай Дэй был жилист, крепок и вынослив, но почти ничего не весил.
Конь одарил меня взглядом почти столь же неодобрительным, как и тот, что я получил от командира. Из того, что эти жеребцы могут нести огромный вес, вовсе не следует, что им нравится дополнительная нагрузка.
– Кончишь ты наконец копаться? – буркнул Костоправ.
– Поехали.
И мы поехали. Он рванул с места в карьер, сразу задал такой темп, словно его задница вовсе не колотилась о седло. Железная она, что ли? Стоило мне чуток поотстать, как Старик принимался ворчать да браниться. А после того, как мы собрали к югу от города кавалерийский эскорт, он разворчался еще пуще. Но как ни серчай, а армейским лошадкам все равно не угнаться за нашими чудищами, так что ему то и дело приходилось останавливаться и ждать, пока подтянется сопровождение. Обычно же он скакал далеко впереди, в компании вороньей стаи. Птицы прилетали, улетали – и всякий раз, когда мне удавалось перекинуться с ним словечком, выяснялось, что он знает кучу важных вещей. Вроде того, где сейчас Нож, где наши войска, на каких направлениях противник препятствует продвижению таглиосцев, а на каких нет. Ему было известно, что Могаба, дабы сдержать наш натиск, выслал на север кавалерию.
