Он прокашлял что-то, означающее положительный ответ.
– Вот и хорошо. Не думаю, что полевая жизнь в такое время года пойдет тебе на пользу.
– А какой прок оставлять меня здесь? Я просто подохну в одиночку.
– Ты еще меня переживешь, упрямая старая задница.
– В эту историю я влип по самые уши. Капитан и летописец без конца рассказывали нам о нашем прошлом, но только сейчас появилась возможность найти то место, где все началось. И эту возможность я упустить не собираюсь.
Я кивнул, признавая его право, и невольно задумался о том, насколько Черный Отряд отличается от других наемных войск. Среди наших солдат почти не встречалось злобных буянов, склонных к грабежу и насилию. В Отряде нет места сволочи, которой нравится причинять людям страдания. Конечно, попадали к нам и такие людишки, но они не задерживались.
Интерес к истории и традициям, представления об отрядном братстве прививались довольно быстро, а в душах тех, кто прослужил достаточно долго, укоренялись накрепко.
Костоправ, разумеется, являлся ревностным приверженцем традиций Отряда. В этом ему не было равных – кроме Могабы. Что же до Могабы, то его главная проблема во взаимоотношениях с Отрядом заключалась в том, что он не был нашим командиром.
В сущности, все эти соображения не имели отношения к делу. Просто я лишний раз вспомнил о том, что мы не какая-нибудь банда головорезов, а братья по оружию, которые заботятся друг о друге. По крайней мере, большую часть времени.
Тут появился Одноглазый и с ходу влез в разговор. На Хрипатого он даже не обратил внимания, хотя чахоточный ветеран вроде доводился ему земляком.
– Слышь, Щенок, я только что видел бабушку Тролль. Она ковыляет по улице Блистающих Рос. Ты точно знаешь, где Гоблин. Было бы не худо свести их вместе.
Бабушкой Тролль матушку Готу называли ее же соплеменники, разумеется за спиной. Кое-кому из них она нравилась не больше, чем чужеземцы. У тех, по крайней мере, было оправдание – ведь они не родились нюень бао.
– Говорят, – отозвался я, – можно неплохо провести время, любуясь ее походкой.
Поскольку ноги у моей тещи были мало того что колесом, но еще и как будто лишены суставов, ее походка производит неизгладимое впечатление. Матушка Гота переваливается с боку на бок, точно перегруженная баржа в сильную качку.
Черномазый коротышка покосился в сторону Тай Дэя, который всегда ошивался поблизости, если ему не было велено держаться в стороне.
Кажется, в этот раз обычная бесстрастность изменила ему. Однако Одноглазый надеялся, что Тай Дэй не настолько обижен, чтобы потерять контроль над собой.
– Он и сам иногда называет ее Троллихой, но тебе советую поостеречься, – шепнул я Одноглазому, после чего громко и отчетливо спросил: – Что слышно о дядюшке Дое?
– Я его не видел.
– Тай Дэй, тебе стоит поискать твою мать. Дядюшка Дой непременно нас разыщет, когда сочтет нужным.
Тай Дэй удалился, окинув всех подозрительным взглядом. Когда он скрылся из виду и уже явно не мог ничего услышать, я пробормотал:
– Не скажу, чтобы я хоть чуточку по ней соскучился. Хочется верить, что Тай Дэй найдет какой-нибудь способ продлить мое счастье и оттянуть момент встречи.
Одноглазый злорадно хихикнул.
– Если хочешь знать, – проговорил я, – эта баба подошла бы тебе лучше, чем Гоблину.
– Прикуси язык, Щенок.
– Я серьезно.
– Паршиво у тебя с чувством юмора. Недаром Старик тобой недоволен.
– Гм?.. С чего бы это?
– Как я уразумел из его слов, ты уже пару дней тянешь с докладом.
– Вот оно что… – Это было довольно близко к истине. – Ладно, займусь прямо сейчас.
– Браслетку-то носишь?
– Само собой.
Кое-что стало понятно.
– Вот и хорошо. Она тебе понадобится.
Свечка и Хрипатый не могли взять в толк, о чем мы толкуем. Что не помешало Свечке при расставании дать мне неплохой совет:
– Поосторожней с воронами.
Похоже, с некоторых пор вороны проявляют ко мне повышенный интерес. Это не радует, но и не кажется бессмысленным: учитывая мою близость к Костоправу, у Душелов есть прямой резон не спускать с меня глаз.
Ну что ж, здесь уместно вспомнить старую мудрую поговорку: «Предупрежден – значит вооружен».
Надо было проследить за событиями с того момента, когда я в последний раз имел дело с Копченым. Мне было поручено осмотреть береговую линию, а не выяснять, чем занимается Гоблин. Про Гоблина Костоправ мне ничего не говорил. Чем бы ни занимался этот мелкий поганец, его поручение считалось таким секретным, что никому о нем не полагалось знать.
Веревочка на запястье позволяла мне приближаться к фургону Одноглазого, не сбиваясь с пути под воздействием охранительных чар; так же было и в дворцовом лабиринте. А вот следовавшие за мной вороны начали путаться, когда до фургона оставалось еще четверть мили. В конце концов они меня потеряли.
Но так ли уж это хорошо? Мое исчезновение может вызвать любопытство у Душелов – конечно, если у нее, вечно плетущей интриги, находится время для слежки за мной.
Вспомнив о Душелов, я невольно задумался: будет ли Копченый и здесь относиться к ней так же, как и во дворце. Там его дух наотрез отказывался сотрудничать всякий раз, когда я пытался пошпионить за безумной сестрицей Госпожи.
Забравшись в фургон, я устроился поудобнее. Было у меня подозрение, что Одноглазый и сам погуливает с духом. Он основательно запасся едой и питьем, – помнится, мне после долгих путешествий приходилось отъедаться и отпиваться. Блуждание с духом быстро вытягивает из тебя жидкость и энергию.
Мир, где витает душа Копченого, настолько уютен, что запросто можно угодить в его сети. Просто-напросто забываешь о том, что время от времени надо возвращаться и восстанавливать силы. Если не соблюдать осторожность, можно закончить точно так же, как Копченый.
Вволю напившись и съев плюшку, я улегся на вонючую циновку, закрыл глаза и дотянулся до Копченого. Похоже, в этот раз он ощущал смутное беспокойство. Прежде я всегда попадал в блаженную пустоту.
Чем вызвано неудовольствие? Я не обнаружил причину. Может, Одноглазый плохо заботился о его теле? Надо будет выяснить, когда вернусь.
Слившись с духом Копченого, я понаблюдал, как таглиосцы то здесь, то там прорывают слабую оборону тенеземцев. Южане еще толком не оправились от землетрясения. Бедствие обрушилось на них столь неожиданно и разрушения были столь велики, что у них не было возможности собраться с силами.
Однако засевший на Чарандапраше Могаба уже получал сумбурные донесения и передавал их Длиннотени. Тот не верил, что зимой мы пойдем в наступление, и все перемещения наших войск считал отвлекающим маневром, очередной уловкой Костоправа.
