Молния вывела из игры еще дюжину хутов. Практически наверняка навсегда. И еще дюжина осталась стоять, но оказалась явно не способна к активным действиям в ближайшее время. Враги, еще недавно разбегавшиеся от лесного стражника, по-прежнему стояли слишком далеко друг от друга, чтобы подобным заклинанием можно было добиться чего-то большего. Но оно не было последним.
Следующие противники Аль’Шаура уже пытались защищаться, но пока еще слабо, неуверенно, недостаточно для того, чтобы иметь хоть какую-нибудь надежду остаться в живых.
Ким из собственного опыта знал, что ослепление будет действовать почти минуту, но не стал тратить время на то, чтобы перебить окружающих его врагов. Только один из них сумел избежать действия заклинания, то ли успев зажмуриться, то ли прикрыв чем-то глаза в момент вспышки. Ким выбросил вперед обе руки, одновременно одним кинжалом пронзая оголенную шею врага, а другим точно входя в не защищенный кожаным доспехом бок хута. Не дожидаясь результатов, он развернулся, пнул ногой стоящего на дороге хута, судорожно протирающего глаза, и кинулся в сторону моря.
Вторую группу хутов вспышка настигла почти у самых причалов. Все они в это время стояли спиной к магическому свету, и на них заклинание не повлияло. Но заставило их тем не менее остановиться, попытаться понять, что происходит, постараться избавиться от ряби в глазах.
Молния был среди этой дюжины еще до того, как они возобновили движение. Причалы разгорались, и для того, кто мог бы наблюдать за боем одинокого воина с дюжиной врагов, вся схватка была бы похожа на бой теней на фоне сполохов пожара.
Ким был на расстоянии удара раньше, чем первые хуты успели обернуться. Да и большинство из них не собиралось оборачиваться – бег Молнии был бесшумен. Только самые любопытные начали поворачивать головы, чтобы найти источник ослепительного сияния. Глупое любопытство. По двум причинам. Вспышка могла и повториться, это – во-первых. Вторая же причина для двух из хутов стала фатальной – именно тех, кто начал поворачиваться, Ким выбрал своими первыми жертвами.
Подбегая, он начал метать ножи, на этот раз не одновременно, а один за другим – то с правой руки, то с левой. Когда он приблизился вплотную, четверо из дюжины валились на землю, пятому повезло чуть больше – то ли он успел среагировать, то ли случайно отклонился в сторону, но кинжал лишь отскочил от его наплечной металлической накладки.
Пятый стал первым, на кого направились спиногрызы Молнии. Все-таки, решил про себя Ким, его уклонение от брошенного ножа не было случайным – этот противник был опытным. Он сумел отбить оба первых удара Кима, и тот, чтобы не терять времени, отскочил в сторону, наклонился и круговым движением махнул кинжалами, подрезая сухожилия еще двоих, пока только наблюдавших за схваткой. После этого удара их участие в поединке закончилось.
Чтобы не попасть в свалку и не быть случайно схваченным за ноги кем-нибудь из этих двоих, наверняка желающих в качестве отмщения за увечья во что бы то ни стало задержать виновника, Ким вновь отскочил, только на этот раз высоко подпрыгнув вверх.
Он был невысоким, но хуты тоже не отличались ростом. Поэтому удар его колена пришелся как раз в лицо восьмому хуту. Страшный удар, в основание носа, вгоняющий самые слабые кости на лице в глубь мозга, оставляющий человека если не трупом, то уж точно калекой.
От этого удара Молнию слегка развернуло, но приземлился он уже на обе ноги, рядом с девятым, до сих пор не опомнившимся хутом. Вновь ударив сразу двумя кинжалами, прибавив к силе удара инерцию своего непрерывного движения, Ким пробил легкие кожаные доспехи. И тут же понял, что это было ошибкой. Четверо оставшихся приближались, наконец подстроившись под динамику поединка, а удар оказался слишком сильным. Оба кинжала оказались в ловушке костей, плоти и доспехов, и вытащить их быстро не было никакой возможности.
Выхватив из ослабевающих пальцев своей последней жертвы катану, он подставил ее под первый рубящий удар ближайшего из нападавших. Опять тот самый пятый, которого Ким выделил как самого опасного из всей группы. Под второй удар Киму пришлось подставить плечевой щиток, едва успевая прикрыть шею. По скорости пятый хут ненамного уступал Киму и при этом был значительно сильнее.
Отпрыгивая назад, Ким метнул еще один нож – благо теперь одна рука у него была свободна, хоть и достаточно сильно болела от удара катаны по плечу. Он не стал рисковать – бросок был направлен не в главного противника, а в хута, который был чуть дальше. Но это остановило и главного тоже, заставило того уклониться – слишком близко мимо его головы пролетел нож.
Теперь против Кима оставалось трое, и это заставило хутов действовать осторожнее. Быстрота, с которой он разделался с большей частью этой группы, любого заставила бы если не испугаться, то уж точно задуматься об осторожности. Но была еще и другая группа хутов, которые наконец отошли от ослепления и теперь тоже двигались в сторону Молнии. Врагов снова становилось многовато.
Ким краем глаза взглянул назад – туда, где начинали рушиться в огне причалы. Во всем можно было найти свои плюсы – ему тоже можно было не спешить, устроить неторопливый поединок, стараясь не сильно подставляться. Остановить пожар на причалах стало теперь невозможно, свою задачу он выполнил, так что теперь можно и подождать, пока его товарищи завершат свою.
Он был один, а врагов по-прежнему много. Он отбивался от непрерывно сыплющихся ударов, иногда все же доставая то одного, то другого противника своим слишком коротким для такого боя клинком. На его куртке появилась кровь от мелких ран – не каждый выпад ему удавалось остановить полностью. Он начал уставать, с трудом выдерживая темп движения сверкающих вокруг него лезвий вражеского оружия.
В лагере вновь громыхнуло. Молния, стелющаяся почти у самой земли, на короткое мгновение осветила окрестности. Уклоняясь от ударов, Ким яростно танцевал в этом неестественном свете, как будто это был его последний танец.
Аль’Шаур и Гедон разделились, действуя по отдельности. Постепенно к ним сбегались все хуты, которые приходили в себя и решались продолжить оборону. Оборону непонятно чего, потому что лагерь в Бухте Туманов был сожжен почти полностью, и, судя по зареву на берегу, о причалах заботиться также уже не стоило. Ким справился со своей частью задачи, и одно это можно было считать решающим результатом.
Вокруг каждого из двух бойцов собралось по нескольку десятков хутов. Мало кто пытался прорваться дальше, к пятерке с магом посередине, и только самым удачливым везло достаточно, чтобы хотя бы суметь вступить в рукопашную. Большинство застревало впереди, там, где плясали мечи Аль’Шаура и посох Гедона. Те, кто все же прорывались, останавливались Фантомом, быстро опустошающим колчан.
Хуже было другое – начали приходить в себя лучники. Немногие из них были на позициях прямого выстрела, но в какой-то момент и Виктор, и Фантом одновременно увидели трех вражеских лучников, натягивающих тетивы луков.
Не сговариваясь, они разделили свои усилия. Фантом выпустил свою стрелу в самого дальнего, лишь на мгновение опередив готового выстрелить хута. Виктор бросил в центрального первое заклинание, которое имело хоть какой-то шанс сработать быстро. Молния, стелющаяся у самой земли, прорезала пропитанный дымом пожаров воздух и не просто убила лучника, но и отшвырнула его на несколько шагов назад, на еще нескольких хутов, готовящихся натянуть луки.
