– Всё закончилось, малыш…
Я вдохнула воздух, солёный от крови. Глаза драло, по щекам скользили горячие капли. Слёзы ли это были или кровь?
– Я видела нас другими, Эри, – прошептала я, откидываясь ему на грудь. Задрала лицо вверх. Перед глазами не осталось ничего, кроме рассветного неба, опалённого рыжими красками, и его лица, самого дорогого во Вселенной. – Так, будто прошлое вернулось. Словно время закрутилось спиралью, и один виток лёг на другой…
– Мы были другими. Мы стали другими. Жизнь дала нам второй шанс, Линетта, – он коснулся моих губ и прошептал: – Я очень тебя люблю. И хочу, чтобы ты родила мне десять драконят. Таких же красивых, как ты, и таких же импульсивных, как я.
– А драконьи жёны что, – прошептала я испуганно, – яйца разве не откладывают?
Эриман хохотнул, крепче прижав меня к себе.
Мирелла, Рэнилл, Ними и Леан сбились в круг, сомкнув объятия. Мы все понимали, что сделали. Жаль, что это далось такой ценой…
Я беспомощно водила глазами по полю битвы. Наги, выжившие в бою, группировались и расползались, видимо, понимая, что драться дальше не за что. Драконы трансформировались в людей и подтягивались к ним. Одна лишь Джин стояла в центре постамента, там, где совсем недавно зияла чёрная воронка, и звучно колотила хвостом о мрамор, поднимая пыль.
Я изумилась, увидев отца совсем рядом. Проглотила горький металл тревоги и, на всякий случай, вскинула руки, готовясь дать отпор. Заметив это, отец слабо улыбнулся и тут же скорчился от боли.
– Вы не знаете, от чего отказались, – простонал он. – Глупцы.
– Это наш путь, – заметил Эриман.
– Я повторил бы попытку пять лет спустя, – выдохнул отец, пряча глаза, будто ему было стыдно. Его ногти беспомощно скребли по парапету, а мне казалось, что раздирают мою душу. – Но вряд ли доживу до завтра.
– Мне жаль, отец, – сказала я. – Правда, жаль. Ты можешь быть чудовищем, но это не меняет того, что во мне есть часть тебя. Но что поделаешь: твоих ожиданий я не оправдала бы…
– Зато я оправдаю твои, – прошептал отец, сцепив зубы. – Напоследок.
Он не поднялся, не выкрикнул заклинание, а просто хлопнул ладонью по камню, и из-под руки выскользнула стремительная молния. Никто не успел среагировать. Никто не смог шевельнуться. Молния добежала до моих ног, а затем резко разделилась на несколько светлых полосок, и они зазмеились по изрытой борьбой земле, минуя меня и моих друзей. На пути одной из них лежал Викс. Врезавшись в бездыханное тело друга, она прошла сквозь него и застряла в груди.
Время застыло. Тишина опустилась на площадь, кровавое зарево залило небосвод.
Викс выгнулся, будто поднятый неведомой силой, и резко вдохнул, раскрыв тонкие губы. Эриман неосознанно прижал меня к себе. Так крепко, что я едва могла дышать.
Нимеридис бросилась к любимому и, обняв его бледное лицо руками, прошептала:
– Викс…
– Викс! – я вырвалась из объятий Эримана и поползла к краю парапета. Издалека увидела, как Нимеридис приподнимает его голову над сухой травой, и как друг ошарашенно хлопает глазами. Сердце наполнилось густым теплом и заколотилось чаще, согревая кровь… И почему Вездесущие не даровали мне таланта поднимать мёртвых одним щелчком пальцев, одним мановением кисти?! Я не могла поверить в это чудо! И теперь была готова отпустить отцу всё: годы одиночества в морозной деревне на краю мира, долгое заточение, бредовые идеи, небывалую жестокость… Разве что, маминых слёз не могла простить…
– Отец? – я обернулась.
И поняла, что он больше меня не слышит. Последнее заклятие отняло у него остатки сил и энергии, оставив тело пустым и мёртвым…
– Мне жаль, – очень захотелось заплакать, и я закусила губу, чтобы остановить подступившие слёзы.
– Это ты виновата, – услышала я разъярённый голос Джин. – Нелепое порождение продавщицы рыб! Либериан никогда не любил твою мать! – она выставила вперёд руки. На кончиках пальцев полыхали тёмные сгустки. – И тебя, – она бросила Амрес разъярённый взгляд, – не любил. Лишь я одна была в его сердце, и он хотел сделать всё, чтобы мы смогли быть счастливыми! Я убью вас всех, клянусь.
– Попробуй, Джин, – заговорил Леан. Он крепко обнимал свою раненую подругу, прижимая её тощее тело к себе. – Ты никогда не признала бы, что он кормил тебя завтраками и лишь использовал твой дар. Да кому ты вообще нужна? Разве что, тапочки таскать по команде.
– Да что б ты знал, предатель?! – рыкнула Джин и снова перевела взгляд на меня. – Убью, убогая… Нет… Не убью. Страдать заставлю. Как ты меня!
И прежде, чем я успела опомниться, Джин выкинула ладонь вперёд. Темнота сорвалась с её пальцев, раскрашивая воздух тёмно-синими разводами. Огромный теневой болт прицельно летел в грудь Эримана. Совсем как тогда… Много лет назад…
Но на этот раз я не позволю забрать у меня любимого!
Подскочив, я рванула к окаменевшему от неожиданности Эриману и заслонила его собой.
Я рухнула в его объятия и зажмурилась. Вот и всё. Так хотелось поймать последние мгновения близости, как птицу за хвост. Но…
Свист заложил уши, и нас с Эри отбросило. Падая, я разбила колено и ударилась локтем. Любимый прочесал бетон спиной и взвыл от боли.
Я обернулась. Рэннил стоял на моем месте, а чёрная стрела пульсировала в его груди.
В тот же миг воздух затрещал. Запах палёного взвился к небесам, перебив металлический дух крови. Издали донёсся пронзительный визг Джин. А потом её скукоженное тело, объятое пламенем, отлетело в траву, как колесо повозки, мчащейся на огромной скорости.
Амрес швырнула вслед нагессе пылающий шар, затем ещё один, и ещё. Будто хотела затопить огнем. Джин больше не шевельнулась.
Отряхнув брезгливо руки и притянув Джонатана к себе, Амрес сказала:
– Никогда её не любила. Тем более, никогда не позволю обижать моего работодателя, – она подмигнула нам и нырнула вместе с сыном в распахнутые объятия Адониса.
Мирелла присела возле моего отца, вгляделась в его умиротворённое лицо, будто видела то, что никто другой не видел.
– Его дар не умер, Арли. Он ещё послужит. Но очень нескоро.
О чём говорила темнокожая мне не особо было интересно. Я радовалась, что выжила. Но тоска все равно царапала душу. Викс, чудом вернувшись к жизни, потеряет дедушку. Он был хорошим… нагом.
– Я дос-с-статочно пожил, – отозвался ректор булькающим голосом. – И видел с-слишком много. Ваш-ш-ша очередь хранить очаг, – он с трудом повернул голову и уставился на Леана. – Твоя очередь, Мандрагора.
– Это что же? – Леан побледнел и ещё крепче прижал к себе подругу. – Я нагом стану? Хвост отращу?
Ректор кивнул.
– Тьма ис-с-сточника зацепила и наполнила тебя и твою подругу, но не разорвала, – пояснил он. – Как и меня тогда, в Эмпере. Не волнуйс-с-ся. В этом ес-сть плюс-с-сы.
