Эриман смотрит на меня с грустью и тоской, но уголки губ приподняты. Будто смеется над самим собой.
– Зачем пришла?
– Потому что хочу услышать правду, – шепчу я, а голос дрожит. – Я поступила подло и эгоистично, и знаю, что прощения мне нет.
– Зачем нужна правда, когда нет доверия?
– Доверия нет, – выдыхаю я. – Ты прав. Ты ведь не рассказал мне, зачем тут всё это!
Обвожу взглядом окровавленный пол, рваные цепи и огромные кандалы, что могли бы удержать даже весьма крупную девушку за талию.
Опускает голову. Смоляные волосы закрывают лицо. Гримаса боли отпечатывается в его чертах. Вижу, как пухлые губы превращаются в тонкую нить.
– Ты не спрашивала… – с горечью отвечает Эриман и отворачивается.
– Я слишком о многом не спрашивала. Ждала, когда ты будешь готов и откроешься сам. Но ты уходил всё глубже.
– А если я никогда не буду готов?
– И кто из нас начал говорить про доверие?!
Он вздёргивает подбородок, бросая на меня пылающий взгляд.
– Ты не слышишь меня. На мои чувства тебе плевать, твой страх убил нас. Думаешь, оставила в живых – сделала благо для меня? Ты раскрошила мне сердце, но не поглотила мой мрак. Зря-а-а. Да, я боялся признаться, но… – голос звучит отстранённо. Эриман тяжело выпускает воздух через зубы.
– Я хотел сказать. А теперь правду от меня ты не услышишь. Уходи, Арлинда Невелло. И никогда не попадайся на глаза, – он спокоен и холоден. Кажется, что между нами разверзлась пропасть.
Эриман стоит, натянувшись, как струна, и я знаю, что стоит мне сделать шаг, он отстранится.
Каждое слово влетает в сердце, как пуля. И пахнет порохом. Я изрешечена. Меня уже нет.
– Если скажешь, – шепчу на последнем издыхании, – что сумеешь меня забыть.
– Не смогу, – отвечает с хрипом. – Никогда не смогу. Слишком глубоко ты поселилась. Корни пустила. Уходи, Ли-и-и-н, не муча-а-ай.
Эриман резко припадает к стене. Трещат кости. Его ломает и выгибает. Лицо покрывается чёрной коркой, кружева чешуи распускаются по плечам и рукам.
– У-у-хо-о-ди! – рычит не своим голосом, скорчившись от боли. Чёрные волосы занавешивают лицо, и он становится похож на монстра.
Темень наступает на горло, сдавливая. Не могу дышать. Сердце уже не стучит, а гудит.
Эриман внезапно поднимает голову и впивается в глаза свирепым кроваво-красным взглядом. Натягивается, как хищник, и прыгает на меня…
* * *
Сон раскрошился на мелкие осколки, и перед глазами снова возник потолок. Разлом ухмылялся драконьей пастью.
Я лежала одетая, поверх покрывала. Всё внутри болело и разрывалось на части. Судя по грязным полосам на коже, даже до душа не добрела. Может быть, и поесть забуду, если Викс не напомнит.
Слёзы не кончались. Казалось, они заполнили всю меня и теперь бегут вместо крови по сосудам. Омывают сердце. Выходят наружу с потом и слюной. Этим утром мне стало понятно: я допустила самую большую ошибку в жизни. Я не смогу жить без Эримана. Не смогу выкинуть из головы мысли о нём. Не смогу не вспоминать. Не верить. Жить ради других людей. Отдаваться другим мужчинам. Не. Смогу.
Нащупала шпильку в волосах, которую так и не вытащила накануне. Погладила маленький цветок, словно он мог связать меня с Эри. Слышишь, хороший мой? Умираю без тебя… И даже смерть от этой любви ядовитой не избавит. На новый круг вернёт… Прости меня, Эри. Прости, если сумеешь…
Викс мирно сопел на другом конце кровати, сжимая мои пальцы. В памяти проступила его пьяная исповедь перед сном. Рваные кусочки воспоминаний, похожие на частички пепла, в каждой из которых тлел образ Нимеридис. А ещё я помнила слёзы, которые он едва сдерживал. Кажется, потом его тошнило. Но это лучше предать забвению.
Плечо под рукавом-фонариком снова зазудело, будто под кожей бегали насекомые. Торопливо дёрнула рукав вверх и застонала, почёсывая. Я старалась не смотреть вниз, но догадывалась: метка на месте. И, возможно, даже стала ярче.
Мои сны – не из тех вещей, что можно игнорировать. Теперь я знаю: нас шестеро. Людей с метками. И мы – частица целого.
Я долго лежала и прислушивалась к сопению друга. Хотела встать, чтобы смыть с себя грязь вчерашнего дня, но Викс повернулся и закинул руку через меня, совсем прижав к себе.
– Арли, зачем так кричать? – буркнул он. – Такой сон прервала…
– Я что, кричала? – удивилась я.
– Не знаю. Может, тут ещё кто-то был, – Викс перевернулся набок и потащил на себя одеяло. – Что дальше? Где искать Нимеридис? Что будешь делать с Эриманом?
Я уставилась в потолок, смахивая слезы. Я не знала, что делать дальше. Но я невыносимо не хотела вперед. Хотела назад. К нему. К моему Эриману.
Набрала воздуха, чтобы это сказать, как стены содрогнулись от удара. В соседней комнате заверещала женщина.
Викс подскочил и потащил одеяло за собой.
– Прости, не хочу тебя смущать, – проговорил он, улыбаясь, а потом стал серьёзным и бросился к окну. Что он там увидел, я не знаю, но после его выкрика, у меня похолодело в груди. – Не может быть!
Я бросилась за ним следом, проскрипев шагами по ветхим половицам и не переставая чесаться, будто вшивая. Присела на подоконник и припала к мутному стеклу, не веря своим глазам.
В пронзительной голубой вышине, над разлапистыми кронами голубых сосен, парил огромный чёрный дракон. Перепончатые крылья почти заслоняли небо. Лоснящаяся синева бежала по хребту существа. Глаза дракона горели огнём: таким ярким, что его сияние ослепляло.
– Ого, – только и сумела выговорить. – Так что же он, от самого Вимонта сюда летел?
– И что ему у нас нужно? Собирайся, Арли. Нужно уходить отсюда. Смотри-смотри! Сейчас поджарит таверну! На нас летит!
Викс оттолкнул меня в сторону и, придавив собой, выбил из груди крик. Стены снова задрожали, стёкла зазвенели. Я неловко повернулась, чтобы освободиться, и блуза затрещала. Рукав оторвался и открыл моё плечо.
Парень на миг застыл, уставившись на окровавленную метку. Я прилично её расчесала пока спала.
– Арлюха, что это?
– Если б я знала, что это, сказала бы, – торопливо прикрыла ужасающе-красную метку ладонью. – Проявилась у меня и Эри после того, как…
Стену снова сотрясло, и мы оба свалились с подоконника. На миг стало темно. А потом кожистое крыло скользнуло по окну, как штора, и в комнату просочился свет.
– Я успею переодеться? – выкрикнула я, глядя, как Викс всё сильнее кутается в одеяло.
– Сомневаюсь. Хватай сумки и на выход. Я за тобой!
