Он вскрикнул, прижимая руки к животу. Капли пота покатились по его вискам, очерчивая подбородок:
– Проклятая паучья болезнь! Знал бы я, что одолеет меня в самом расцвете сил! Дожить бы до главного дня…
Источник?! О каком источнике он говорит?! Неужто решил вторую Чёрную Лавину учинить?! Домыслы обжигали и резали душу наживую. И сильнее всего хотелось прижать отца к стенке и выспросить всё. Но слишком хорошо я знала, что за этим последует.
– И, – я выдохнула тяжёлый спёртый воздух, – когда этот день настанет?
– Равноденствие, – проговорил отец, – уже близко.
От этого «близко» потемнело в глазах. Как найти отсюда выход? Как сообщить Эриману, что жива? И где я нахожусь? В Орейворе, скорее всего. Ведь Леан успел после праздника отвезти сюда Нимеридис и вернуться к общежитие.
– Когда? – хрипло спросила я и прикрыла глаза, чтобы не рухнуть на пол.
– Ты счёт времени потеряла? – отец отдышался. Кажется, его страшная боль отступала. – В День Рождения твоей упрямой матушки!
– Ты думаешь, что я в темнице видела, когда начинается день и заканчивается ночь?! – я так устала, что возмущение получилось писклявым и жалким.
– Будто была в ней долго, – фыркнул отец с пренебрежением, и мне захотелось его ударить. Мешал, разве что, принцип лекаря «не навреди». – Когда Леан тебя привёз, говоришь?
– В середине змеиного сезона, па-па, – намеренно подчеркнула последнее слово.
– Сегодня – двенадцатый день лисьего сезона, – отец посмотрел на меня то ли с сожалением, то ли с презрением. Скорее, с презрением: в голове не укладывалось, что он может жалость испытывать.
Прошло больше трети сезона! Как же так? Ну, ладно. Хорошо, что не два…
– Отпусти. У меня жених есть, он же с ума сойдёт пока искать будет. Прошу тебя, освободи меня и моих друзей, – я знала, что отец не выполнит просьбу, но так хотелось попытаться. – Что мне сделать, чтобы ты бросил свою затею? Кому она нужна? Ради чего это?
Папа скорчился от боли, но, видимо, не слишком сильной, потому что сразу встал и пошёл к двери.
– А говоришь, что я плохой, – он усмехнулся и почесал бороду. – Каждый хочет спасти свою шкуру, только и всего. Переодевайся и марш в сад! Я тебя здесь просто так держать не собираюсь, мне только подозрений не хватает, – отец вцепился крупными пальцами в ручку и потянул её на себя.
– Я никому ничего не скажу! – выкрикнула я ему вслед. – Мы не скажем! Отпусти нас!
Отец даже не обернулся. Хлопнул дверью, подняв в воздух столп пылинок, и ушёл. Его шаги ещё долго резали тишину на мгновения. Холодные. Резкие. Чужие…
– Лучше б в подземелье осталась, – буркнула я, втягивая густой запах мокрых стен. – Умереть всяко лучше.
Я много раз представляла себе нашу встречу. Думала, что сказала бы отцу, если бы он оказался жив. И он отвечал мне голосом пустых надежд. Но ни разу, даже в самых страшных видениях и догадках, я не предполагала, что мой отец окажется мне чужим. И не просто чужим…
Я уставилась в пустую стену, покрытую тёмным накатом, и разрыдалась в никуда. Слёзы быстро заволокли взор, и мне стало казаться, будто я снова в темнице, а произошедшее – лишь галлюцинация от истощения. В самом деле: не могло такого случиться. Леан не мог нас спасать: сам ведь потащил за собой и в ловушку заманил. Да и отец мой не мог оказаться там. Мама говорила, что он умер. Странно, что будучи в числе живых, он ни разу за пятнадцать лет не поинтересовался, как я. И не помог…
Растерла слёзы по коже, и перед глазами снова проступила пустая стена чужого дома. Убедившись, что не становлюсь безумной, я взвыла. Боль и обида шли горлом, раздирая его в кровь. Боги Вездесущие, не может мой отец быть чудовищем! Не может! И быть замешанным в грязных делах с исчезновением тёмных студентов – тоже!
Зачем ему это? И, если я выясню, что ему надо, поможет ли мне это?!
Я шмыгнула носом. Что бы ни происходило вокруг, времени мало. Через десять дней Ними и Леан умрут. Непонятно во имя чего, но умрут. И наш круг, что должен сомкнуться снова, разорвётся. И мы пойдём связанными по новому пути. Переродимся, чтобы снова тянуть друг друга из забвения. Через боль.
– Замарашка, – произнёс дерзкий мальчишечий голосок. – Ты что плачешь?
Я дёрнулась и подскочила. В углу комнаты стоял Джонатан, и его чёрные очки вызывающе блестели. Наверное, я выла так громко, что не заметила, как он зашёл.
– Тебе тут одежду передали, – он ткнул худым пальцем в стопку белой одежды. – Я тоже сейчас в сад иду. Подождать тебя? Папа сказал, что ты можешь меня по анатомии и алхимии подтянуть. Хотя мне кажется, что тебе ещё самой учиться надо, – он наморщил нос и почесал переносицу под очками.
Я кивнула и собралась иди в ванную, когда услышала вслед:
– А чего плакала? И почему это папа тебя в своей комнате оставил? Не похожа ты на простую прислугу, – он подошел ближе. – Говори, кто ты? Папаня очередную куртизанку решил поближе к себе поселить?
– Он сказал, что тебе нужна няня, – пояснила я, соображая на ходу. – Я лишь по… По случайности попала сюда на работу. Я из Северного Ортогрона приехала. А ты где родился?
– А тебе это зачем? – насторожился мальчик. – Так почему не в комнату слуг? Почему к себе повёл? Думаешь, я совсем тупой, что не понимаю, когда меня обманывают?
– А почему не хочешь у отца своего спросить об этом? – я старалась сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипело. – Не очень вы на местных похожи. У твоего отца акцент.
– Иди мойся, нянька! Много болтаешь, – Джонатан отмахнулся и вернулся к окну. – Я на улицу хочу. И так выпускают из этой тюрьмы только дважды в неделю на занятия по травническому ремеслу.
– Наверное, далеко приходится ездить? – поинтересовалась я, словно невзначай. – Иначе с чего бы ему запирать тебя здесь.
– Несколько кварталов севернее. Там ещё драконье поселение. Знаешь клан Азоров?
Драконье поселение? Это уже интересно. Я-то Азоров не знала, а вот эбрисс Адонис… Сердце заколотилось так, что, казалось, мальчишка может его услышать. Может испытать судьбу? В конце концов, терять мне уже нечего.
– Азоры? – я мечтательно улыбнулась. – Да, конечно, слышала о них. Мой брат часто летает с ними.
– Брат? Старший? – заинтересовался мальчик и присел на подоконник. – Он тоже в почтовой службе работает? Ты тоже дракон?
– Да, мой старший брат, Адонис, – не стесняясь, соврала я. – Он тоже доставляет почту. А я, к сожалению, родилась пустой. И очень завидую ему, что летать умеет.
– А ты болтливая, – улыбнулся Джонатан. – Мне давно хотелось с кем-то пообщаться. Папа вечно занят, а тут никто больше не умеет разговаривать. Ты точно не его подстилка?
– Я похожа на подстилку? – показала перемазанные в глине волосы. – Думаешь, твой отец позарился бы на такую грязнулю?
