Лицо Снейдера словно окаменело.
– Когда я понял, кто должен стать твоей последней жертвой, я сбежал из больницы.
Пит огляделся по сторонам.
– И твой инстинкт привел тебя именно сюда?
– Я поговорил с людьми из внутренней службы безопасности и случайно узнал, что один коллега сообщил по рации, что якобы видел меня у северных ворот, – продолжал Снейдер. – Но в тот момент я только выходил из больницы. Так что я пришел сюда, чтобы поговорить с тем мужчиной. Но его уже не было на посту. – Снейдер кивнул в сторону автофургона, не отводя взгляда от Пита. – Идеальное место, темно, никаких камер и только один постовой. Я бы тоже выбрал это место, чтобы проникнуть на территорию.
– Брось пистолет, иначе я всажу ей пулю в спину! Снейдер проигнорировал угрозу.
– Я взломал дверь машины и нашел там труп. – Снейдер посмотрел на куртку Пита. – Я знал парня, чья форма сейчас на тебе. Его звали Гомез. Тогда я вытащил свечи зажигания.
– Ты лжешь! Брось оружие!
– Ты в ловушке. Снаружи ждет группа спецназа. – Снейдер поднял руку.
Сабина краем глаза увидела, как в ответ на этот знак на противоположной стороне улицы вспыхнули два огня.
Пит взглянул в ту сторону, и в этот момент Снейдер выстрелил. Сабина почувствовала, как пуля пронзила воздух, просвистела рядом с ее волосами и вошла Питу в голову.
В тот же миг Сабина услышала звук выстрела из пистолета Пита и вздрогнула. Ее тело напряглось, и она морально готовилась получить пулю в спину, но не ощутила никакой боли. Лишь спустя несколько секунд она поняла, что выстрел Снейдера отбросил Пита назад и выпущенная им пуля прошла рядом с ее бедром. Вместо этого она с металлическим звоном пробила кузов автофургона и разнесла стекла на тысячи мелких осколков, которые посыпались на асфальт.
Преодолев ступор, Сабина обернулась. Пит лежал на земле. Пуля из пистолета Снейдера угодила ему в голову, вырвав глаз и часть скулы.
«Господи, он действительно выстрелил в своего сына!» Снег вокруг головы Пита окрасился в красный цвет. Его ноги дергались, а оставшийся глаз смотрел в небо. Но он был еще жив.
На ватных ногах Сабина подошла к Питу и выбила пистолет из его руки. Снейдер был уже рядом и сунул ей в ладонь ключ от наручников. Пока Сабина осторожно нащупывала замок, вставляла ключ в отверстие и расстегивала наручники, Снейдер снял с себя пальто и накинул ей на плечи. Затем он опустился рядом с Питом, взял его окровавленную голову и положил себе на колени.
– Ты это сделал… – пораженно прохрипел Пит. – Я инсценировал все это лишь для тебя… Со всеми посланиями, которые я тебе оставил.
Сабина по-прежнему мерзла. Она просунула руки в рукава пальто, наклонилась и подняла пистолет Пита. Негнущимися пальцами проверила магазин.
– У вас нет телефона? – Она обыскала карманы пальто Снейдера. – Я могла бы вызвать скорую.
– Он остался в больнице, – пробормотал Снейдер, не поднимая глаз. – Это все равно бессмысленно. – Он погладил сына по лбу. – Он неизлечимо болен. Пока он жив, убийства будут продолжаться. – Глаза Снейдера заблестели в лунном свете.
Сабина встала рядом с Питом и направила на него пистолет, хотя знала, что он уже не опасен.
Пит попытался сглотнуть.
– Я так и не добился твоего уважения. Тебе сначала нужно было доказать, что я его достоин. По-другому я не смог бы заставить тебя взглянуть на мой труд.
– Твой труд, – презрительно повторил Снейдер. Он склонил голову к своему сыну. – В тебе все еще столько ненависти.
– Тебя это удивляет? Неужели было так сложно хотя бы раз уделить мне внимание? – выдавил Пит. – Или посмотреть мой спектакль?
– Я был в театре, – сказал Снейдер.
Пит тяжело дышал.
– Лживый ублюдок!
– Я смог прийти лишь на третье представление. Правда, я опоздал. Я стоял в нише рядом с запасным выходом и видел последние двадцать минут спектакля, но ты меня не заметил.
– И ты говоришь мне это только сейчас? С тобой вечно так. Ты всегда был на первом месте. К тому же ты скрывал ото всех, что я твой сын, потому что стыдился меня.
– Ты знаешь, что я хотел защитить твою мать.
– О да, ее и ее сраную консервативную жизнь, – презрительно сказал Пит. – Ты не только бросил ее, но и допустил, чтобы охранники в тюрьме истязали меня.
– Я знаю…
– Ни хрена ты не знаешь! Холландер изменил мое медикаментозное лечение, и у меня снова появились головные боли. Но каждый раз, когда я отказывался принимать лекарства, меня избивали. Знаешь, каково это, когда тебя бьют по почкам?
– Мне очень жаль.
– Почему ты бросил меня в беде именно тогда?
– Я хотел тебе помочь и выяснить, почему с тобой жестко обращаются.
– Ты хотел мне помочь? – Пит приподнялся. – Я бы выдержал прием психотропных средств, головные боли, прерывание терапии, побои и даже то, что мне раздавили яички. Все это и даже больше. Но прекращение твоих визитов и письмо, в котором ты написал, что презираешь меня, заставили окончательно сдаться. В то время спасала лишь одна мысль: однажды я выйду отсюда. И на это мне потребовалось два года.
Снейдер молчал. Его взгляд говорил, что он никогда не писал такого письма.
– Видимо, кто-то перехватил мое настоящее письмо и подменил его.
– Отец, я знаю твой почерк. – Пит попытался дотянуться до нагрудного кармана, но ему не хватило сил. – Там твое письмо… и кое-что еще.
Снейдер расстегнул куртку Пита и вытащил из кармана толстую пачку сложенных листов.
– Холландер получил деньги от Кесслера. Они все подстроили. С помощью этих документов Ирена Эллинг могла бы все доказать, но Холландер вытолкнул ее в окно. В конце я хотел добраться и до Холландера… но уже не смогу.
– Я позабочусь об этом.
Пит начал кашлять. Кровь из раны на голове по-прежнему текла на руки и колени Снейдера.
– Каждое утро в Кении просыпается газель, – прошептал он на исходе своих сил. – И она знает, что если не хочет быть съеденной, то должна бежать быстрее льва.
– Я знаю, мой мальчик, это дерьмовая жизнь.
– Но также каждое утро в Кении просыпается лев, и он знает, что, если не хочет умереть от голода, он должен бежать быстрее… – Пит замолк.
– Я знаю. – Снейдер положил ладонь на лицо Пита и нежно закрыл ему глаз. Потом согнулся и крепко прижал сына к себе, словно хотел уберечь его от последней глупости.
Услышав громкий лай, Сабина обернулась и увидела мелькание фонарей между деревьями.
Она подняла руку, выкрикнула свой служебный номер и свою и Снейдера фамилии.
– Мы здесь, опасности нет!
