Потом она посмотрела сквозь забор на другую сторону темной улицы, где по-прежнему не было никакого движения.
– А где спецназ?
– Вы правда думали, что они там? – спросил Снейдер.
– А как же огни?
Снейдер раскрыл ладонь и выронил в снег автомобильный ключ.
– Я угнал машину главврача, чтобы быстрее сюда добраться.
– А откуда у вас пистолет?
– Одолжил у одного из полицейских, которые все еще стоят у моей палаты.
Одолжил? О боже! Тогда, очевидно, история про взлом автофургона и свечи зажигания тоже была блефом. Что действительно окажется жестокой реальностью – так это труп Гомеза в машине.
– Почему вы пришли без подкрепления?
– Это сугубо личное дело. Я не просто хотел это сделать – я хотел сделать это правильно. – Снейдер погладил сына по голове.
– Мне очень жаль, – сказала Сабина.
Снейдер кивнул.
– Вы поняли, что Пит хотел сказать мне в конце?
– Я… нет, – неуверенно ответила она.
Снейдер закрыл глаза.
– Не важно, лев ты или газель, – прошептал он. – Когда солнце взошло, нужно бежать.
Сабина посмотрела на Пита.
– Вы тогда правда были в театре?
Снейдер попытался отвернуться, но по выражению лица она увидела, что его душа разрывалась на части.
– Нет, не был.
Эпилог
Неделю спустя
Сабина стояла в тамбуре между вагонами. Под ней стучали межвагонные сцепления, но она не обращала внимания на шум, а смотрела в окно. Поезд трясся по дамбе, и мимо Сабины тянулось бурное море.
– Твою мать, – выругалась Тина Мартинелли. – И это при том, что ты стояла перед ним?
– Да, – проскрежетала Сабина. Она все еще не могла поверить, что Снейдер рисковал ее жизнью. «Неужели он пожертвовал бы тобой?» Видимо, этот вопрос навсегда останется невыясненным между ними.
– А кто совершил убийство в Будапеште? – спросила Тина.
Сабина вспомнила результаты расследования венгерской уголовной полиции.
– Пит действительно поручил это наемному убийце. Грязная работа. На основании показаний свидетелей мужчину схватили, и анализ сотового показал, что Пит давал ему последние указания по телефону.
– Сколько Пит за это заплатил?
– Это была дружеская услуга одного бывшего зэка – три тысячи евро.
– Porca puttana!
[16] – вырвалось у Тины.
Сабина не смогла сдержать улыбку. Ее коллега все еще находилась в больнице, но уже начала курс реабилитации. Предположительно, через месяц она снова будет в строю.
– Кстати, Дитрих Хесс тоже здесь, через две палаты, – рассказала Тина. – Его жена недавно приходила на костылях, навестила его и меня.
– Как у него дела?
– Еще хуже, чем у меня, но он выживет, старый хрен. А жаль! Где ты вообще? – спросила Тина. – У тебя так шумно.
Сабина зажала ухо и заговорила громче:
– Снейдер попросил меня съездить с ним на остров Остхеверзанд. Мы как раз в поезде.
– И как дела у Снейдера? – спросила Тина.
– Не очень. – Сабина увидела, что поезд достиг острова и подъехал к железнодорожной станции. – Я не могу больше говорить. – Она закончила разговор и убрала телефон.
Снейдер вышел из купе.
– С кем вы разговаривали?
Типичный Снейдер! Должен все и всегда знать.
– С Мартинелли. Она ругается, как сицилийский мафиозо.
Снейдер улыбнулся.
– Значит, ей уже лучше.
Поезд остановился, и они сошли.
Снейдер пошел первым.
– Лучше всего, если мы будем ждать перед железнодорожной станцией. За нами должна приехать машина.
– А теперь я узнаю, почему мы здесь?
Снейдер на ходу вытащил из кармана пальто пожелтевший надорванный конверт.
– Это письмо из вашего сейфа в Роттердаме? – спросила она.
– Да, записка от Пита, в тот день, когда его привезли в Остхеверзанд.
– Это было больше пяти лет назад, – заметила Сабина. – Что там написано?
Без комментариев Снейдер протянул ей конверт, и она вытащила оттуда письмо, такое мятое, словно за эти пять лет Снейдер перечитывал его сотни раз. Сообщение состояло всего из одного абзаца, правда, по-голландски.
– Спасибо большое, мне это очень помогло. – Сабина вернула Снейдеру письмо непрочитанным.
– «Отец, мне пришлось сперва стать убийцей, чтобы ты занялся мною, – перевел Снейдер по памяти. – Так мы оба добились того, чего хотели. Ты поймал убийцу – а я хотел, чтобы ты уделил мне свое время. Но мы измотали друг друга. Ты охотился за самим собой, а я убегал от самого себя. Может, сейчас у нас будут нормальные отношения». Больше там нет ничего.
– Своего рода крик о помощи, – задумалась Сабина. – Удели мне время, и я изменюсь.
– Мы с Дианой пытались. И у нас почти получилось.
Сабина посмотрела на здание тюрьмы на возвышенности.
– И поэтому мы здесь?
– Чемодан Ханны лежал в квартире Пита. На ее ноутбуке был обнаружен фрагмент записи с камеры наблюдения из тюрьмы «Штайнфельз». Уголовная полиция нашла запись целиком в сейфе доктора Кемпен, на диске с последним сеансом терапии Ирены Эллинг. Таким образом, Кемпен знала об убийстве Эллинг.
– Ее убил Холландер? – спросила Сабина.
– Вероятно. Расследование еще ведется. Кемпен терпеть не могла своего начальника. Скорее всего, она шантажировала его этой записью. В пытках заключенных она не участвовала, но старалась скрыть их последствия и, как и Холландер, получала за это деньги. Но, видимо, она захотела кусок пирога побольше. Возможно, документы Ирены Эллинг прольют свет на это дело. – Снейдер замолчал, когда к станции подъехал старый «фольксваген-жук» и остановился перед ними.
На этот раз их забрал не директор Холландер и не Френк Бруно, который сидел в следственном изоляторе за помощь в совершении побега, а новый тюремный библиотекарь.
Спустя пятнадцать минут Снейдер и Сабина без стука вошли в кабинет секретарши Холландера.
Морена удивленно посмотрела на них и отложила журнал в сторону.
– Я знала, что приедет кто-то из уголовной полиции, но вы?.. – вырвалось у нее. – Я думала, судья Бек ясно распорядилась, чтобы вы…
– Судья Бек мертва, – без каких-либо эмоций перебил ее Снейдер.
– Если вы к директору, то он разговаривает по телефону.
