Ханна отложила папки, закрыла глаза и попыталась представить себе мысли Ирены Эллинг. Видимо, Эллинг выяснила, что над этими заключенными издевались – но кто? Другие заключенные? Вряд ли. Доктор Кемпен? У нее наверняка была такая возможность – но причина? Однако прежде, чем у Эллинг появилась возможность поднять шум по поводу своего открытия, кто-то вытолкнул ее из окна и представил все произошедшее самоубийством. И парочки заключенных для этого недостаточно. Как бы Ханне не верилось в эту теорию заговора.
Между тем был первый час ночи. Ханна продрогла. Она поднялась с кровати и закрыла окно, потому что в комнате стало чертовски холодно. Луч маяка все так же без устали скользил по морю и скалам. Зачем, если рядом с Остхеверзандом все равно не было гражданского судоходства? Не важно. У нее уже слипались глаза. Ханна устало задернула штору.
Тут она почувствовала запах дыма в комнате. Кто-то курил в соседней квартире? Нет, запах шел не снаружи, а изнутри. Она резко развернулась. Кроме того, пахло не табаком, а жженой бумагой.
Ханна бросилась в соседнюю комнату к мини-кухне и огляделась, но плита была выключена. Так что она вернулась в спальню. Запах становился сильнее, пахло однозначно паленой бумагой. В этой комнате. Черт возьми, где? Она взглянула на потолок. Там!
Из потолочного светильника тянулась тонкая струйка дыма. Маленький плафон в виде чаши был из матового стекла, сразу под ним находилась лампочка. И дым шел из щели между потолком и краем плафона. Кабель горит?
Вероятно, светильник нельзя включать дольше, чем на четыре часа. Однако пахло не пластиком или перегоревшей проводкой, а одной лишь паленой бумагой.
Ханна быстро выключила верхний свет. В такой час ей не хотелось никого поднимать из постели. Возможно, ей на помощь даже пришлют Френка, которого она теперь абсолютно точно не хотела видеть в своей квартире.
В свете торшера она пододвинула стул, забралась на него и внимательнее рассмотрела потолочный светильник. В стеклянной чаше лежало что-то, походившее на лист бумаги.
Ханна послюнявила пальцы и покрутила горячие шурупы креплений. Ослабив два из них, она смогла вытащить плафон. Теперь из потолка торчала голая лампочка в патроне. К счастью, никакого обгоревшего кабеля! Но в плафоне лежала тонкая стопка бумаги с подпаленными краями, которые еще дымились.
Ханна слезла со стула и снова включила верхний свет. Теперь стало значительно светлее, чем прежде. Она смахнула пепел с бумаг в стеклянную чашу и разложила пожелтевшие листы на кровати.
Это были выписки со счетов, детализации телефонных соединений и распечатанные имейлы. Данные с осени прошлого года. Эллинг выяснила что-то, чего не должна была знать, и спрятала эти документы перед смертью в своей комнате?
Насколько Ханна поняла, кому-то заплатили за то, чтобы он обработал некоего ПВЛ. Пита ван Луна? Но зачем? Из мести? В любом случае Осси не преувеличивал. Существовала какая-то чудовищная тайна – тайна, которая, возможно, стоила Ирене Эллинг жизни.
Пятью годами ранее – Франкфурт
После Ганновера и Кёльна это случилось во Франкфурте. В середине августа. Снейдер полетел один, без Хесса, и машина отвезла его из аэропорта в окраинный район с виллами.
Снейдер провел весь день в пути – он уже и забыл все эти невыговариваемые названия мест, – а кроме утренней чашки ванильного чая во рту у него не было ни крошки. Сейчас уже шесть часов вечера. В аэропорту по пути к выходу он купил в автомате три батончика мюсли, два из которых съел, пока ехал в машине.
– Мы на месте, – наконец сказал водитель.
Снейдер убрал мобильный и вылез из машины. У садовых ворот его уже ожидал полицейский в гражданской одежде. Снейдер не подал мужчине руку, вместо этого откусил от последнего батончика.
– Президент Хесс уже сообщил нам, что вы приедете, чтобы взглянуть на труп, – затараторил мужчина. Он попытался сделать приветливое лицо. – Что это за шоколадка?
– Моя, – ответил Снейдер. – Если хотите быть полезным, принесите из машины мой чемодан. Он тяжелый, а у меня проблемы с межпозвоночными дисками.
Это была наглая ложь, но Снейдер не хотел вести никаких светских бесед, и уж тем более с этим парнем. К тому же он ненавидел Франкфурт – вероятно, из-за того, что здесь находился офис сети книжных магазинов «Гаитал».
– Если чемодан настолько тяжелый, вы можете распаковать его и перенести вещи по частям, в два или три захода, – предложил полицейский.
– Отличная идея, но у меня нет столько времени. У вас все получится. – Снейдер направился к садовым воротам.
Пока полицейский недовольно поднимал его чемодан с заднего сиденья, Снейдер прошел на участок. Район нуворишей! Вымощенная терракотовыми камнями дорожка вела мимо малахитовых туй, деревянного павильона с орхидеями и нескольких греческих скульптур без рук и заканчивалась у бассейна. Изогнутая алюминиевая чаша, до краев наполненная кристально чистой голубой водой. Рядом с бассейном находились лежаки, зонт от солнца и сушилка с полотенцами.
Позади стояла вилла. Одноэтажная, коричневого цвета пуэбло, с большим количеством стеклянных фасадов, плоской крышей и опущенными маркизами.
– Кто здесь живет? – спросил Снейдер.
Полицейский назвал какую-то испанскую фамилию.
– Отец вице-директор банка, мать занимается благотворительностью: беженцы, СПИД и тому подобное. Оба уже неделю как в отпуске. Канарские острова. Дочь осталась дома одна.
– Около двадцати одного года, привлекательная? – предположил Снейдер.
– Двадцать три – и да, она была моделью.
Киллер не изменял своей схеме.
– Где лежит труп?
– В гостиной.
Снейдер ступил на террасу, надел бахилы и латексные перчатки и вошел через террасную дверь в дом. В гостиной разговаривали двое полицейских.
– А такой знаешь? Голубой приходит на заправку и вставляет себе заправочный пистолет в задницу. Тут мимо проходит старушенция и говорит: «Это не может быть нормальным». А голубой отвечает: «Нет, это Супер».
Полицейские заржали.
«Как оригинально», – подумал Снейдер.
– Я тоже один знаю, – сказал другой полицейский. – Как узнать голубого снеговика?
– По морковке в заднице, – сказал Снейдер и громко захлопал в ладоши. – Так, повеселились. А теперь вон отсюда!
Оба полицейских замерли и уставились на Снейдера.
– Я неясно говорю? – повысил он голос. – Вон! И возьмите с собой это. – Он сунул одному из балагуров в руку пустую упаковку от батончика мюсли.
– А вы вообще кто? – спросил полицейский.
– Снимите отпечатки пальцев с упаковки, тогда узнаете… а сейчас убирайтесь! Ваша тупая болтовня и так уже отняла у меня достаточно времени!
– Немедленно предъявите ваше удостоверение и сообщите, что вам здесь нужно, или это вы вылетите отсюда, – прорычал один из мужчин.
