Пит растянул рот в злорадной улыбке.
– Как он справляется с инвалидным креслом?
– У него сильные руки.
– Разве у него нет электропривода?
– Когда я его видела, не было.
– Как он проводит дни?
– Кормит голубей. – На этом тема была для нее закрыта. – Какие это были сказки?
Пит закрыл глаза, как будто вспоминал.
– С тех пор столько времени прошло! «Новое платье короля», насколько я помню. «Гадкий утенок», «Принцесса под горошиной» и «Стойкий оловянный солдатик».
– Какие еще?
– «Оле Лукойе», «Снежная королева», «Огниво», «Русалочка», «Нехороший мальчик» и «Девочка со спичками».
Сабина отмечала про себя названия и мысленно считала.
– Только десять сказок?
– Только? Думаю, этого достаточно.
Проклятье! На коже баварской жертвы была вырезана цифра одиннадцать.
– Уверены? – переспросила она.
– Да, уверен! Спектакль длился всего восемьдесят минут, к тому же у нас больше не было реквизита.
Сабина кивнула. Она обратила внимание, что Пит ван Лун сказал «Принцесса под горошиной», а не «на горошине». Возможно, просто языковая неточность, потому что немецкий не его родной язык. К тому же она заметила, что его голландский акцент звучит не так, как у Снейдера. Похоже, но по-другому. И причина была не только в его опухших губах.
Сабина собиралась задать следующий вопрос, но Пит опередил ее.
– Снейдер уже два года не навещал меня, – заявил он. – Как у него дела? Все еще страдает от кластерных головных болей?
Сабина оторопела. «Не навещал?» Время от времени он кого-то допрашивает, но с каких пор Снейдер навещает тех, кого арестовал? К тому же вопросы Пита становились все более личными. Но что он будет делать с этой информацией? Он сидит в тюрьме строгого режима «Штайнфельз» и в ближайшие десятилетия не выйдет отсюда.
– Да, у него бывают головные боли.
– Он делает акупунктуру?
– Да.
– По-прежнему курит травку?
– Да.
Пит подвинулся ближе к стеклу.
– И все еще ворует книги?
– Да.
Пит заулыбался. Он невероятно много знал о Снейдере. Но даже если тот действительно часто бывал на острове Остхеверзанд и встречался с Питом, Сабина все равно удивлялась, зачем Снейдер рассказал о себе такие личные подробности.
– Он все еще живет в сельском доме на окраине Висбадена? – спросил Пит.
Сабина старалась не подавать виду.
– На этот счет я вам ничего сказать не могу. – Теперь она тоже подалась вперед. – Существует видео- или аудиозапись вашего спектакля?
Пит помотал головой.
– А пьеса у вас есть? Или сценарий с диалогами или описаниями декораций?
Пит улыбнулся.
– Вы все это немного переоцениваете. Это была постановка датской любительской труппы. Мы много импровизировали и мастерили декорации из подручного реквизита.
– Сколько всего было представлений?
– В общей сложности три. В Gjellerup, арт-подвале в богемном районе Копенгагена. На это первое представление все билеты были раскуплены, на два следующих – только наполовину и на треть. Затем спектакль сняли с репертуара.
– Мне очень жаль.
– Забудьте. В зал и так помещалось только пятьдесят человек. – Пит глубоко вздохнул, так что его мощная грудная клетка поднялась и опустилась. – У Снейдера есть спутник жизни?
– Насколько я знаю, нет.
– Что случилось с его последним другом?
Сабина пожала плечами:
– Понятия не имею. Пит сдвинул брови.
– Я замечаю, когда вы лжете. Еще раз скажете неправду, и я завершу разговор.
– Я могу вызвать вас в суд через прокуратуру и там заставить говорить. Если откажетесь, то получите внушительное дисциплинарное наказание, – пригрозила она, потому что не хотела упустить контроль над ситуацией.
– Можете, но, подозреваю, вы сильно торопитесь. Поэтому предлагаю больше не лгать. Договорились?
Она кивнула.
– Так что с ним?
– Насколько я знаю, он умер от иммунодефицита несколько лет назад.
– Серьезно? И с тех пор Мартен один?
– Да.
– Он страдал?
– Да.
– А как…
– Я достаточно вам рассказала. Что вы можете сказать о цифрах четыре, пять, восемь и одиннадцать?
Пит удивленно посмотрел на нее.
– Понятия не имею, куда вы клоните.
– Эти цифры как-то связаны с вашим спектаклем?
Он пожал плечами.
– Почему именно эти цифры?
– Об этом я не могу говорить. Во время постановок рядом с вами был близкий человек или кто-то, кого спектакль особенно восхитил? Актер, рабочий сцены или зритель?
– Вы имеете в виду, что этот кто-то совершил актуальные убийства?
– Возможно.
Он медленно помотал головой.
– Спектакль показывали позже?
– Нет.
– Что насчет владельца Gjellerup? Вы контактировали с ним после?
– Это была она, Лерке Ульфельдт, и нет – больше никаких контактов. Насколько я знаю, арт-кафе разорилось, а она уехала в Венгрию. Эта шлюха должна мне еще триста пятьдесят крон.
Сабина подсчитала.
– Пятьдесят евро?
– Сорок пять.
– Вы ненавидите ее из-за этого?
– Ненавижу? Господи, нет! – Он засмеялся. – Это было шесть лет назад. После представлений я уехал из Копенгагена в Роттердам. Познакомился с молодой девушкой. С тех пор я больше никого не видел из того театра.
– Прошел всего год, и вы начали свою серию убийств. Первой жертвой стала ваша тогдашняя подружка Сара.
– И что? – Голос Пита звучал безэмоционально.
– Эти убийства были как-то связаны с вашим спектаклем?
– С Гансом Христианом Андерсеном? С чего вы взяли? Я молотком раздробил женщинам все до единой кости в теле, а затем заколол их ножом. Это была бы жестокая сказка.
«Не менее жестокая, чем заживо сжечь человека вместе с пнем».
– Вы также вырезали своим жертвам по одной букве на груди. Что означала эта последовательность букв?
Пит заулыбался.
– Это останется моей тайной.
– Эти буквы как-то связаны с цифрами четыре, пять, восемь и… – Она остановилась.
