– Где Снейдер? – спросил один из следователей.
– В квартире. – Она посмотрела на входную дверь.
В этот момент в узком окне ванной рядом с входной дверью вспыхнул свет. Затем послышался грохот, словно на пол упало жестяное ведро, и лампы в квартире моргнули. Одновременно раздался душераздирающий крик, и Сабина увидела яркие искры в окне.
Пока мужчины стояли во дворе и пялились на окно, Сабина бросилась в дом. По дороге она расстегнула молнию своей куртки и сняла ее.
Дверь ванной комнаты была распахнута. Лампочка все еще моргала. В углу валялись два металлических ведра, а на плитках растеклась лужа воды. В ней лежал Снейдер. За ним из оголенного кабеля сыпались искры. Тело Снейдера дергалось, и он с криком пытался подняться.
Сердце Сабины билось как сумасшедшее, когда она стала подходить ближе. При этом она следила, чтобы не ступить в воду. Когда нога Снейдера в очередной раз дернулась, она набросила свою куртку ему на лодыжку, быстрыми движениями обмотала ткань вокруг икры и потащила Снейдера за ногу из ванной.
Но она представляла себе эту спасательную операцию слишком простой. Электрический ток крепко держал Снейдера в своей власти и ни за что не хотел отдавать. К тому же новые предохранители выдержали напряжение, и чертовы пробки не выбило.
Крики Снейдера затихли. Сабина безуспешно упиралась ногами в паркетный пол. Тут неожиданно появились оба полицейских и подхватили Снейдера. Вместе им удалось вытащить его в прихожую.
Тем временем в квартире собрались санитары и криминалисты. Сабине хотелось наброситься на них. «Сначала приехали слишком поздно, а потом даже помочь не сообразили!»
– Он мертв? – закричала она.
Один из санитаров пощупал пульс.
– Не-е-е.
Врач скорой помощи разорвал рубашку Снейдера и уложил его на бок. На губах Снейдера появились пузырьки пены, а из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Видимо, он прикусил язык или губу.
– У него легкие ожоги и нарушение сердечного ритма, – по-английски объяснил врач. Затем потребовал мазь от ожогов, перевязочный материал и термоодеяло. Санитары бросились к машине скорой помощи.
Сабина склонилась над Снейдером. Наконец он открыл глаза и попытался перевернуться на спину. Его веки дрожали.
– Verdomme! – первое, что он произнес. – Сколько времени я был без сознания?
От облегчения Сабина рассмеялась.
– Вы находите это смешным? – прокряхтел он. Врач велел ему не разговаривать, но Снейдер, конечно, не послушался.
– Я слишком поздно увидел кабель на полу, – выдавил он и попытался подняться. – Когда я открыл дверь, ведра с водой уже опрокинулись.
Видимо, Питу было недостаточно убить одну только Ханну Норланд. Он и для отца подготовил смертельную ловушку. Но ни то, ни другое не вышло – очевидно, Пит ван Лун был не таким гениальным, как все думали.
Сабина встала. А того, кто совершает ошибки, можно поймать.
Пятью годами ранее – Роттердам
Снейдер приземлился в Роттердаме и забрал свое служебное оружие на таможне. Каждый раз один и тот же спектакль. Сначала нужно было зарегистрировать пистолет в аэропорту, потом его перевозили в безопасном контейнере в грузовом отсеке самолета. «Как изнурительно!»
Затем он отправился на такси прямо в доходный дом своей матери, где у Пита была квартира. Он должен был поговорить с сыном, проверить его подушечки пальцев или по крайней мере взглянуть ему в глаза, чтобы удостовериться, что он не имеет отношения к убийствам в Германии. Ему хотелось наконец-то избавиться от ужасного предчувствия, которое, как злокачественная опухоль, засело внутри его. Но инстинктивно Снейдер знал, что оно оправдается. Поэтому и прихватил служебное оружие.
Подсказки, которые оставил убийца, были прозрачные, но сходились: четыре буквы могли означать многое, в том числе Sneijder или Andersen. А Снейдер много лет назад читал своему мальчику сказки Андерсена, которые тот позже поставил на сцене в виде жуткого спектакля.
А потом еще этот момент со странными отпечатками пальцев, словно преступник сжег подушечки кислотой. В двенадцать лет у Пита была похожая сумасшедшая идея, которой он с гордостью поделился с отцом. «Папа, когда я вырасту и стану преступником, я удалю себе отпечатки пальцев. Тогда ты никогда меня не поймаешь».
Или же он поймает его именно поэтому!
Когда Снейдер вошел во внутренний двор кирпичного здания, он услышал звук отъезжающего такси. Он остановился перед квартирой Пита и прислушался. Если парень не откроет или его нет дома, Снейдер воспользуется универсальным ключом своей матери. И ей-богу – он всю квартиру перевернет.
Не успел он нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась, и молодая женщина с криком упала ему в руки. Инстинкт, приведший его сюда, не подвел. В квартире должно было произойти нечто ужасное.
Снейдер пытался успокоить девушку, которая не переставала плакать. Он чувствовал, как каждая клеточка ее организма хотела бежать отсюда. «Прочь из этой квартиры и из этого дома!»
Он осторожно проверил, не травмирована ли она, но никаких повреждений не было – по крайней мере, видимых. Затем он отвел ее на улицу, нашел в ее сумочке ключ от автомобиля и усадил на пассажирское сиденье. Маленький красный DAF-66. Голландский автомобиль, ставший уже настоящим олдтаймером. Там он порылся в ее сумочке и нашел водительские права. «Анна ван Лёвен». Младшая сестра Сары, его потенциальной невестки, с которой он до сих пор не познакомился.
– Анна, успокойтесь. Вы в безопасности, – сказал он мягким голосом.
– Мертвая… мертвая, – монотонно повторяла она.
Он немедленно вызвал уголовную полицию, криминалистов и врача, а также психолога – специалиста по работе с людьми, пережившими психологическую травму.
Пока они ждали, он сидел в машине с Анной и пытался ее успокоить. Постоянно поглядывал на внутренний двор жилого дома, потому что убийца все еще мог находиться внутри. И если его предположение было верным, этот убийца был не кем иным, как… его сыном! Потому что Анна выбежала из квартиры Пита. И девушка выглядела ужасно.
Ее руки дрожали, по лицу текли слезы, она задыхалась и в любой момент могла потерять сознание. Снейдер знал, как ведут себя свидетели убийства. Реакция Анны была еще хуже! В ближайшие часы он не сможет добиться от нее ни одной внятной фразы. И она была слишком взволнованна, чтобы поддаться гипнозу.
Единственное, что он мог делать, – это держать ее за руку и нажимать на точку акупунктуры, чтобы успокоить ее дыхание. Он снова взглянул на дом. Но никто не входил и не выходил из здания.
Через десять минут наконец прибыли машина скорой помощи и психолог. Обменявшись несколькими словами с врачом и оставив Анну на попечение психолога, он направился во двор, надел бахилы и латексные перчатки, которые всегда носил с собой. Достал служебный пистолет и вошел в квартиру.
