Может, следует протянуть еще одну оливковую ветвь? Сказать, что она понимает его чувства, но должна защищать и себя, и своего сына? Но будет ли он ее слушать? Готов ли он к этому сейчас?
Треснуло полено, взметнулся сноп искр, и в ту же минуту старинные напольные часы пробили час. Где-то скрипнула половица, и Сэнди быстро обернулась к двери. Почувствовав это, Уго сделал то же самое. Звук повторился. Оба замерли, слушая биение собственных сердец. Сэнди был знаком каждый стук, каждый скрип в этом старом доме.
— Что? — спросил Уго.
— Джимми, — сказала Сэнди и двинулась с места. — Оставайся здесь, — предупредила она, открывая дверь, затем исчезла в ней, даже не заметив, что Уго был вообще не в состоянии шевелиться.
Он застыл в позе, которая была знакома только его брату. Да и тот видел ее только в моменты, когда смерть слишком близко подступала к их отцу. Эта поза означала страх — страх потерять человека, которого он любит больше всего на свете. Однако сейчас Уго испытывал тот же парализующий страх перед встречей со своим семилетним сыном.
Сделает ли она это? Приведет ли мальчика и познакомит ли их сейчас, безо всякой подготовки, которая могла бы облегчить его участь?.. Еще один уголь, упавший на решетку, вывел Уго из мучительного оцепенения…
Джимми как раз выходил из ванной, когда Сэнди поднялась наверх.
— Все в порядке? — ласково спросила она.
— Ммм… — сонно пробормотал он. — Мне послышались голоса.
— Телевизор, наверное, — улыбнувшись, солгала Сэнди и, войдя с ним в спальню, помогла улечься в постель.
— Мне приснился сон, но совсем не страшный, — сказал он.
— Вот и хорошо. — Она погладила его темную шелковистую голову.
— Там был мужчина в большой лодке с задранным носом, он подплыл к берегу и спросил: «Ты Джимми?». А я ответил: «Да». Он улыбнулся и сказал: «В следующий раз можешь покататься со мной, если захочешь».
— Что ж, очень мило с его стороны, — натянуто улыбнулась Сэнди.
Глаза у мальчика слипались. Он зевнул.
— На нем был какой-то странный плащ и шляпа с пером.
Сэнди была не из тех, кто верит в пророческие сны, да и Джимми знал о своих венецианских родственниках, поскольку Эдвард часами в своем кабинете забивал ему голову рассказами о Венеции. Без сомнения, в них время от времени возникал и образ мужчины в гондоле. Но надо же, чтобы именно сегодня ее сыну приснился такой сон! Это не на шутку встревожило ее.
— Спи, — прошептала она.
— Ты ведь не уйдешь, правда?
— Нет, я никуда не уйду, — ласково пообещала Сэнди. — Разве что спущусь вниз посмотреть телевизор, — добавила она на тот случай, если он ждет, что она всю ночь проведет у его постели. Такое случалось и раньше, не исключено, что случится и впредь.
Но не сегодня, поняла Сэнди, заметив, что мальчик заснул, едва коснувшись головой подушки. Она подождала несколько минут, чтобы убедиться, что он не последует за ней вниз через минуту, на что был вполне способен. Ситуация и без того была слишком запутанна. Через некоторое время она поднялась и вышла, бесшумно закрыв дверь.
Прежде чем войти в гостиную, Сэнди пришлось глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Она обнаружила, что Уго уже снял куртку, под которой был надет серый кашемировый свитер, и сидит на корточках перед камином. Услышав, что она вошла, он повернулся, его настороженный взгляд был направлен в пустое пространство рядом с Сэнди. В его теле чувствовалось напряжение, ресницы подрагивали. Он ожидал увидеть Джимми.
— Он встал, чтобы сходить в туалет, — быстро объяснила Сэнди, — а вернувшись в постель, сразу же уснул.
Кивнув, Уго снова отвернулся, но она успела заметить по его лицу, что в нем борются желание увидеть сына и чувство облегчения от того, что этого не случилось. Сердце Сэнди сжалось от сочувствия к мужчине, которому приходится подавлять едва ли не каждое свое искреннее чувство.
Подойдя поближе, она заметила, что Уго держит в руках щетку и совок. А еще она заметила, как обтягивает мягкая шерсть свитера его лопатки, и вспомнила, каково это — прижимать к ним ладони. Воспоминания, которые просто не могли быть такими живыми и отчетливыми после всех этих лет, обожгли ее. Взгляд Сэнди непроизвольно спустился по его спине к узким бедрам, к мускулистым ногам.
— Уголь выпал, — объяснил Уго, когда она остановилась рядом. Голос звучал грубовато и хрипло.
Он так и не воспользовался щеткой и совком, просто сидел на корточках и смотрел на них, словно не понимая, откуда они взялись. Присев рядом, Сэнди забрала их из его расслабленных пальцев.
— Уго… Прости за то, что я тебе наговорила. Я была зла, и…
— Тебе нужно было это сказать, а мне, наверное, стоило это услышать.
Он совсем не уверен в этом, подумала Сэнди, глядя в его напряженное лицо, на котором играли отблески пламени.
— Вот, — сказала она, вынув из-за спины руку, в которой была фотография, и протянув ему. — Я подумала, что тебе, наверное, хотелось бы иметь ее.
Джимми на снимке казался совсем взрослым в школьной форме и с немного ироничной полуулыбкой на губах. Ей вдруг пришло в голову, когда она спускалась по лестнице, что Уго до сих пор не знает, как выглядит его сын.
— Это снято в школе несколько недель назад, — объяснила Сэнди. — Он так похож на тебя, что я была потрясена, войдя утром в твой кабинет и поняв, насколько…
Ее голос прервался, когда по реакция Уго она поняла, что объяснения ни к чему, что он все видит и сам. Его глаза были прикованы к фотографии. Сэнди слышала его хрипловатое неровное дыхание и понимала, что Уго нужно сейчас побыть в одиночестве, чтобы справиться с тем, что творится в его душе, но не смогла заставить себя уйти. В горле у нее запершило от подступивших слез. В отчаянии она схватила щетку и совок и начала старательно подметать хлопья пепла и остывшие угольки.
«Скажи что-нибудь! — хотела взмолиться она. — Закричи, если угодно. Но мне необходимо знать, что ты думаешь о нашем прекрасном ребенке!»
Уго протянул руку и, осторожно забрав у нее совок и щетку, отложил их в сторону. Сэнди вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она не знала, что сейчас произойдет… Боялась того, что могло произойти. Страх стал еще невыносимее, когда Уго, сжав ее предплечья, поднял Сэнди на ноги. Она вдруг почувствовала себя очень маленькой и беззащитной по сравнению с этим гигантом. Его прикосновение было болезненно нежным и в то же время опасно волнующим. Она ощущала щекой тепло его дыхания, их бедра соприкасались.
Сэнди осторожно подняла взгляд и резко выдохнула, увидев выражение его глаз.
«Нет!» — хотела запротестовать она, но не смогла, да и не успела бы: Уго уже целовал ее, хотя и не с такой жесткой страстью, как утром. Он целовал Сэнди медленно, с чувством, нежно прижимая к себе.
Затем он отпустил ее и отвернулся, опустив голову и сгорбив плечи. Взяв куртку, Уго направился к двери. Через несколько секунд его уже не было в доме. Сэнди стояла на том же месте, все еще чувствуя на губах тепло его поцелуя и потрясенная тем, что увидела в его глазах, перед тем как он отвернулся от нее.
