Что за человек на другом конце провода так надолго лишил его дара речи? — думала Сэнди, ерзая в кресле. Ей хотелось, чтобы Уго наконец заговорил и разрушил возникшее между ними нестерпимое напряжение.
Сексуальное напряжение. Этот мужчина всегда был способен вывернуть ее наизнанку одним пристальным взглядом из-под полуопущенных тяжелых ресниц. Может быть, он знает об этом? Может быть, разговор уже давным-давно закончился, а он затягивает молчание просто для того, чтобы продлить ее муку? Способен ли он на такую расчетливую жестокость?
Да, решила Сэнди, конечно, способен. Он ясно дал понять, что не хочет видеть ее здесь, но затем по какой-то необъяснимой причине решил позволить ей высказаться. Может, она задела Уго, усомнившись в его человечности, и он решил отомстить ей? У Уго достанет самомнения на десятерых. Его эго так же велико… как и некоторые части его тела.
О, только не это! — мысленно возопила она, чувствуя, как щеки заливает вторая волна румянца.
Уго заметил, что Сэнди снова покраснела, и это напомнило ему их первую встречу в поместье его знакомых. Он приехал в гости на уик-энд, а Сэнди была среди тех, кого наняли для обслуживания гостей. Тихая, застенчивая, она подавала ему блюда за обедом и все время краснела. Каждый раз, когда она склонялась над его плечом, он вдыхал нежный запах ее духов, чувствовал щекой легкое дыхание и мимолетные прикосновения шелковистых волос… Даже сейчас при воспоминании об этом у него перехватило дыхание. Дважды она задевала его блюдом и при этом едва не умирала от смущения. Дважды он превращал это в шутку, объясняя все своими нестандартными габаритами, чтобы отвести от нее гнев хозяев.
— Она новенькая… временная, — объяснила ему Элис Трумен тоном человека, привыкшего получать от жизни только лучшее. — Оставь это, Сэнди! — раздраженно бросила она, когда девушка попыталась стереть пролитый на скатерть рядом с тарелкой Уго соус. Ее рука дрожала, а лицо так пылало, что могло, казалось, обжечь ему щеку. — В наши дни невозможно найти нормальную прислугу. Сэнди больше привыкла кормить лошадей, чем людей.
Он улыбнулся при этом воспоминании, хотя улыбка скорее походила на гримасу. О, как кормила его Сэнди в тот уик-энд! Она давала пищу его уму и всем пяти чувствам, появляясь всюду, где бы он ни оказался. Запах ее духов витал в его спальне, когда он вошел туда после того, как она застелила постель. Смущенно опущенные глаза тайком следили за ним, когда она имела несчастье подавать ему еду. Если они встречались на лестнице, Сэнди отчаянно краснела и спешила уйти с дороги. Если они касались друг друга руками, она подпрыгивала, как испуганный котенок. И как ни пытался Уго, он не мог добиться от нее ни слова. Кивки и вздрагивания — вот и все, чего он достиг своими стараниями. Кивки и вздрагивания, которые сводили его с ума…
— Ну, дорогой мой. Прости меня, и давай забудем об этом. Джеффри не ждет от меня верности, и я…
Недрогнувшей рукой Уго положил трубку. Сэнди подняла на него глаза.
— Ты не сказал ни слова, — чуть ли не с возмущением заметила она.
— А слов и не требовалось, — лениво протянул он и улыбнулся так, что Сэнди, ощутив опасность, захотела поскорее убраться отсюда.
— Об Эдварде, — твердо произнесла она. — Думаю, мне нужно начать с…
— Ланча, — вставил он.
— Ланча? — Сэнди непонимающе посмотрела на него.
Уго снова улыбнулся.
— Думаю, нам нужно перенести эту беседу из деловой обстановки в более… подходящее место.
— Но ведь тебя ждет клиент!
В ответ он протянул руку и поднял телефонную трубку. Несколько быстрых слов по-итальянски, и, видимо, визитер был отправлен восвояси.
— Проблема решена, — произнес Уго с показной беззаботностью.
— Я бы предпочла покончить со всем этим прямо здесь, — произнесла Сэнди почти с мольбой.
— Пойдем. — Он встал. — Я пытаюсь продемонстрировать человеческую сторону моей натуры, а ты хочешь мне помешать.
Если он считает, что, выслушивая меня за ланчем, приятно проведет время, с грустью подумала Сэнди, то его ждет большая неожиданность.
Она настороженно наблюдала, как Уго огибает мраморный стол. Мимо ее внимания не прошел тот факт, что за время телефонного разговора, когда он только слушал, а ему говорили, его отношение к ней изменилось. Он подошел к ее креслу, и у Сэнди мурашки побежали по коже. Уго ждал, когда она встанет, но на уровне ее глаз оказалась весьма красноречивая часть его анатомии, при виде которой ее словно обдало жаром.
Она не имела никакого отношения ни к ланчу, ни к разговору, ни тем более к человеческой стороне его натуры! Она имела отношение к сексу. Причем к той его разновидности, при которой устраивает любая горизонтальная поверхность.
— Прекрати это, Уго, — выдавила Сэнди.
— Прекратить — что?
— Ты знаешь что! — Вскочив, Сэнди попятилась от него. Но дорогу ей преграждало кресло, оставшиеся пути к отступлению отрезал мраморный стол. — Пропусти меня, — потребовала она.
— Конечно. — Уго шагнул в сторону.
Взволнованная до такой степени, что оказалась не в состоянии даже думать, Сэнди стала протискиваться между ним и столом. Протянув руку, Уго внезапно обхватил ее за талию и остановил. Впервые за долгие восемь лет он коснулся ее, и тело Сэнди словно ожило, а все чувства обострились.
Уго хрипловато рассмеялся.
— Ты уверена, что хочешь уйти?
Она подняла голову, чтобы ответить. Их взгляды, горячие и недвусмысленные, встретились. Сэнди приоткрыла губы в судорожном вздохе, и Уго, склонив голову, накрыл их своим ртом. Сэнди самозабвенно и безрассудно отдалась поцелую.
Это потрясло Уго, но еще больше его потрясло то, что он испытывал то же самое. Он понятия не имел, откуда это взялось. Мгновение назад он еще откровенно забавлялся, а теперь целовал Сэнди с такой безудержной страстью, какой не испытывал никогда в жизни! Он так явственно ощущал трепет ее тела, словно оба были обнажены. Запах духов кружил ему голову, а сдавленные стоны возбуждали.
Сэнди — хищница, мрачно напомнил он себе, когда она невольно прильнула к нему всем телом, и стал целовать ее с еще большей страстью. Что ж… почему бы и нет? — подумал Уго, чувствуя, как злость разжигает желание, одновременно давая ему предлог сделать то, что хочется. Стол вполне подойдет. Все, что ему нужно, — это подсадить Сэнди и насладиться ею на куске холодного мрамора. Секс в мавзолее, усмехнулся он про себя, скверный и языческий. Как раз то, что нужно.
Звук из-за двери прорвался сквозь пелену его безумия. Сэнди удалось оторваться от его губ и отпрянуть. Изумленная и потрясенная происшедшим, она бессильно опустилась на край мраморной столешницы, дыша, как спринтер, и пытаясь избавиться от тумана в голове.
— Почему ты это сделал? — выдавила она, когда вновь обрела способность говорить.
Уго рассмеялся — надсадно, словно неудачной шутке. Но действительно неудачной шуткой было то, что он стоял, спокойно застегивая пуговицы рубашки, которые она, должно быть, успела расстегнуть! Сэнди в ужасе опустила глаза и увидела, что ее жакет распахнут, открывая взору весьма условный лифчик из черных кружев. Чтобы не нарушить линию костюма, она ничего больше не надела под него и теперь ясно осознала: Уго видел, что она полуодета. Сама напросилась… Сэнди содрогнулась. Она почти слышала, как он язвительно заявляет об этом вслух. В самом деле — почему бы и нет? Сэнди отдалась поцелую, словно безрассудно влюбленная девчонка.
