Я в ответ посмотрела на меня скептически. Акар мгновенно все попытки раскаяться оставил, недовольно закатил глаза, наглядно демонстрируя, что обо мне думает, сжал мои пальчики крепче и уверенно двинулся по направлению к храму.
Шли мы по траве рядом с дорожкой, по которой продолжали пробегать встревоженные и разозлённые ведьмы с искрящейся магией на кончиках пальцев. И мне вот интересно было: насколько ж сильным надо быть, чтобы тебя весь ведьминский приют не чувствовал? И почему тогда я смогла так просто сломать защиту дома Акара? К несчастью, логичный ответ сам напрашивался: мне просто позволили её сломать. Сейчас, собственной покалывающей от напряжения кожей лично ощущая сильнейшую магию, применяемую в данный момент Акаром, я практически не сомневалась в правильности своих выводов.
Даже не знаю, радовало меня это или пугало до ужаса.
А дальше было ещё интереснее.
Двадцать пять
Давина
Игнорируя распахнутые высокие двустворчатые двери в храм, Акар подошёл к стене рядом с ними, положил на неё широкую ладонь, наклонил голову вперёд и что-то беззвучно шепнул, чтобы, выждав мгновение, утянуть меня в незаметно открывшийся портал.
Защита приюта взвыла раза в два громче! Акар, вытянув меня следом за собой в тёмном зале храма Тьмы, остановился, полуобернулся и недовольно нахмурился, глядя куда-то в потолок.
В следующее мгновение ведьминская защита взвыла практически оглушительно, а затем лопнула, словно мыльный пузырь, и перестала существовать как таковая. Просто самоуничтожилась, погружая пространство в напряжённую звенящую тишину…
Длилась она недолго. Снаружи опять засияли вспышки заклинаний, послышались разозлённые голоса ведьм, торопливый цокот туфелек, свист ветра от летающих мётел, хлопки магии…
Акар молча потянул за собой, призывая последовать вглубь тёмного храма.
Где не обнаружилось ничего интересного. Мы обошли его по всему широкому пространству, заглянули за каждую толстую резную колонну, даже разрисованные непонятными в темноте узорами стены потрогали, но так ничего и не нашли. Точнее, Акар всё трогал, я просто ходила рядом.
Но стоило ему выйти на середину храма и печально беззвучно вздохнуть, без слов говоря, что пришли мы сюда зря и здесь на самом деле нет ничего интересного, как я заметила кое-что странное прямо у себя под ногами.
Если точнее, там были руны. Те самые руны, что я узнала бы всегда и везде, даже если бы меня разбудили среди ночи и подсунули их под нос. Да что там, я и сейчас их узнала без труда, хотя последний раз видела несколько лет назад — как раз перед тем, как в полной мере осознать, что именно оказалось у меня в руках и надёжно спрятать дневник Первой Верховной ведьмы даже от собственных глаз.
Это были руны, придуманные ею. На все сто процентов ведьминские руны, потому что их и изобрела ведьма. Острые, резкие, рваные, неизменно золотые, они легко отличались от стандартных магических рун излишней сложностью и многогранностью. Потому и узнать их было легко.
Как и отличить действующие руны от простого украшения.
Я не знаю, что удивило меня больше: наличие ведьминских рун в храме Тьмы, у которой своя магия и свои магические символы, или тот факт, что ровно тринадцать из двадцати шести рун, одна через одну, были активными? В смысле, напитанными магией и готовыми действовать!
Ещё не веря, искренне полагая, что ошиблась, я осторожно опустилась на колени прямо на холодный пол, вытянув руку вверх и продолжая держать Акара и его на себе личину соответственно. Кончиками второй, свободной руки я осторожно провела по одному из символов, отчётливо ощущая исходящее от него тепло.
Активная руна Первой Верховной ведьмы.
Во всём этом было целых два кошмарнейших момента. Первый: у ведьм совершенно точно есть как минимум один из трёх дневников, раз они смогли использовать давно утерянные руны. И второй: конкретно данная руна была направлена на поглощение любой магии.
И чем дольше я ползала по холодному полу, всматриваясь в такие знакомые мне символы, тем дурнее мне становилось. Потому что, если я всё верно поняла, ведьмы задумали примерно следующее: собрав молодых неинициированных и, соответственно, плохо контролирующих свою магию ведьм в одном месте, они приведут в действие оставшиеся руны и начнут безжалостное поглощение чужой магии, чтобы перенаправить её, по всей видимости, себе и использовать для чего-то такого, что я пока плохо представляла.
С трудом поднявшись на дрожащие ноги, я потянула несопротивляющегося, но явно недовольного моими действиями демона к небольшому возвышению в конце зала.
И я едва ли не бежала, подгоняемая страхом и тревогой, и руку свою из руки Акара не выдернула только потому, что он не отпустил.
А когда мы всё же ступили на каменное возвышение и я рухнула на колени, не заботясь об их сохранности и лишь краем сознания заметив вспышку боли, едва не взвыла в голос! Там, прямо на широкой каменной ступени, идеально ровным кругом были вырисованы такие руны, от которых я, кажется, побледнела!
Руны, предназначение половины из которых я не смогла разобрать. Я просто не знала, для чего они, видела впервые в жизни, но те, что уже знала… Подпитка чужой магией, руна неуязвимости, руна усиления сил — магических и физических, руна долгой жизни, руна ума, руна удачи во всех начинаниях, причём плохой удачи, такой, что отнималась от всех остальных и непрерывным потоком стекалась к носителю руны… Остального я не знала, но для моего страха хватило и того, что я смогла разобрать.
И сейчас, увидев всё своими глазами, я могла с уверенностью сказать, что опасения Акара были вполне обоснованными. У ведьм собирались не просто отнять магию, навсегда изменяя их жизни — при таком поглощении вместе с магией из них вытянут и жизни! А затем ведьмы, опытные, мудрые и, как выяснилось, коварные, алчные и злые, используют полученную энергию в своих грязных целях.
Отнимут чужую магию и заберут себе. Заберут вместе с жизнями.
От столь яркой несправедливости меня ощутимо зашатало, а перед глазами всё поплыло и заплясало. Как они вообще могут? Как только додумались до такого? Зачем?! Неужели мало своей магии? Зачем вообще может понадобиться столько магии?
И к этим существам я столь слепо мечтала попасть? Мечтала стать такой же? Меня замутило от собственного желания, до этого момента бывшего мечтой, а сейчас противного до отвращения.
Совсем не такой я хотела стать. Сильной и мудрой, да, но не безжалостной и злой. Я мечтала помогать, нести добро, а не творить зло.
Терпение Акара закончилось в тот момент, когда я, сидя на полу и потрясенно глядя прямо перед собой, открыла рот и не сдержала судорожного всхлипа.
Ничего не говоря, он как-то зло наклонился, обнял рукой за талию и вздёрнул на ноги, придерживая меня у собственной груди и со смесью беспокойства и гнева глядя сверху вниз.
