Осенью 1955 года Президиумом ЦК был принят Указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-45 годов».
И тут маршал Жуков, отлично разбиравшийся в военном деле и мало интересовавшийся политикой, допустил непростительную оплошность: маршал приказал собрать все семнадцать разбросанных по стране отрядов спецназа ГРУ и сформировать из них один сильный диверсионно-штурмовой спецназ. В Политбюро и ЦК партии сразу возник вопрос: для чего это сделал маршал?
Жуков же приказал начальнику ГРУ Генштаба армии генералу Штеменко сформировать специальную разведывательно-диверсионную офицерскую школу и, главное, своим приказом назначил начальником этой школы ГРУ спецназа известного ветерана-разведчика, Героя Советского Союза, генерал-полковника Хаджимара Мамсурова.
Злые языки уже шептали Хрущеву о военно-политической мощи, которую набирает не по дням, а по часам министр обороны СССР Жуков, как и о значительном повышении его политического рейтинга в вооруженных силах СССР, особенно в спецназе. Но до Хрущева еще не доходила роль спецназа в истории государства. Он это понял на собственной шкуре летом 1957 года, когда старая гвардия Политбюро: Молотов, Ворошилов, Каганович и Маленков, недовольные неожиданным карьерным ростом Хрущева, решили его с поста Первого секретаря партии убрать. На июньском внеочередном Президиуме ЦК партии 18 июня 1957 года вся старая кремлевская гвардия высказала недоверие Хрущеву и семью голосами против четырех проголосовала за его увольнение с поста Первого секретаря ЦК КПСС.
Хрущев был подавлен, если не сказать больше. Он не ожидал от «стариков» подобного обращения, особенно после XX съезда партии. Силовые министры Круглов и Серов просто развели руками: они помнили тяжелые сталинские времена политического мракобесия.
Один только маршал Жуков отреагировал моментально и решительно: он приказал спецназу ГРУ привезти в секретном порядке в Кремль всех членов ЦК партии буквально со всех концов страны. Специальные группы спецназа, сформированные за одну ночь из высшего комсостава спецназа ГРУ, на военно-транспортных самолетах за одну ночь доставили в Кремль на расширенное заседание Пленума ЦК практически всех региональных членов ЦК партии, перепуганных насмерть. Все помнили жуткие сталинские ночные вызовы в НКВД на допросы и малоприятные беседы, которые кончались ГУЛАГом или подвалом расстрельной камеры тюрьмы.
Не зря в 1955-56 годах Хрущев поменял две трети секретарей обкомов во всех регионах страны. «Старики» Политбюро надеялись, что все члены Президиума автоматически примут их точку зрения на поведение Хрущева, и Маленков с трибуны Пленума два часа пытался убедить товарищей по партии, что формируется новый культ личности и что лозунг Хрущева «Догнать и перегнать Америку по мясу и молоку!» экономически нереален и финансово невыполним. Но «старики» просчитались, за что поплатились своими уютными кремлевскими креслами. Жуков даже КГБ не доверил охрану Пленума ЦК партии. Во всех проходах и парадных входах стояли офицеры спецназа ГРУ, новая экипировка которых пугала кремлевских небожителей и приезжих членов ЦК. Как член ЦК партии маршал Жуков имел полное право присутствовать на Пленуме ЦК и руководить спецоперацией спецназа ГРУ. Первые секретари обкомов партии не хотели перемен, еще помня сталинские репрессии, они боялись возврата к тем недавно пережитым часам ночной бессонницы.
Хрущев заявил на Пленуме: «Я прочитал бумаг товарища Серова (председатель КГБ — авт.) больше, чем произведений Маркса, Энгельса и Ленина, вместе взятых».
Пленум ЦК, под пристальным вниманием офицеров спецназа, проголосовал против Молотова — и его тут же отправили послом в Монголию, против Маленкова — его назначили директором гидроэлектростанции в Усть-Каменогорск, против Кагановича — его Хрущев на следующий день сделал управляющим трестом «Союзас-бест», против Булганина — он стал председателем ставропольского Совнархоза.
Но силовые действия спецназа ГРУ и маршала Жукова в глубине души сильно напугали Хрущева, хотя он спрятал свой страх в уголках редко смеющихся губ. В душе Хрущев уже решил избавиться от опасного министра обороны.
В тюрьме ждал решения суда отец советского спецназа, величайший профессионал своего дела, бывший начальник 4-го разведывательно-диверсионного управления НКВД генерал-лейтенант П. А. Судоплатов. Хрущев, зная авторитет генерала среди спецназовцев, боялся влияния Судоплатова на политические настроения спецназовцев. После суда, осенью 1958 года, Павла Анатольевича Судоплатова перед этапом привезли в кабинет Председателя КГБ генерала Серова, который сказал заслуженному генералу, как какому-то простому урке-стукачу: «Вас отправят во Владимирскую тюрьму. Если вы вдруг вспомните там о каких-либо подозрительных действиях или преступных приказах Молотова или Маленкова, сообщите мне!» Генерал Судоплатов молча отвернулся.
В октябре 1957 года маршал Жуков вылетел в Севастополь и на крейсере «Куйбышев» отправился с дружеским визитом в Югославию, а Хрущев поехал по военным округам — договариваться с командующими о снятии Жукова с поста министра обороны. На закрытом Октябрьском Пленуме ЦК партии Суслов говорил с партийной трибуны: «Для чего Жуков формирует части специального назначения и диверсионно-штурмовые части, зачем он приказал сформировать армейскую школу спецназа? Для чего, товарищи? Да еще предлагает развернуть эти части спецназа в дивизию особого назначения! Чтобы Кремль штурмовать, я вас спрашиваю!?»
Военный историк профессор Наумов комментирует:
«Во всех округах по стране было семнадцать специальных разведывательных рот. Жуков свел их воедино и стал учить. Вот и все. Жуков потом на Пленуме напомнил Хрущеву, что два раза говорил и докладывал ему об этом. И что Хрущев с этим согласился. Но создать армейское училище для подготовки диверсантов незаметно от КГБ и от местных партийных органов просто невозможно. Особые отделы, подчиненные ведомству госбезопасности, знали все, что происходило в армии. Хрущев понимал, что Жукова могут выдвинуть на Пленуме как альтернативу ему. Но нет фактов, свидетельствующих о том, что Жуков готовил путч с помощью частей специального назначения ГРУ».
Жесткий характер Жукова, беспрекословное подчинение ему армии и авторитет в частях спецназа, выступления на Пленумах ЦК с разоблачениями репрессий, в которых были повинны все члены Политбюро, подписывавшие расстрельные списки, в том числе и Хрущев, сильно напугали Хрущева. Маршал Жуков был смещен с поста министра обороны СССР, а все отряды спецназа переформированы и отправлены на Дальний Восток в помощь конвойным войскам МВД. Профессионалов диверсионно-разведывательной подготовки надолго отправили в общевойсковые соединения.
Все досье Берии, касавшиеся расстрельных списков с подписью Хрущева, по распоряжению Хрущева были перевезены лично генералом Серовым из подвалов КГБ в архивы ЦК. По воспоминаниям офицеров спецназа тюремной охраны Лефортовской тюрьмы, в течении трех дней невозможно было открыть окна зданий внутренней тюрьмы — такой едкий дым поднимался от сжигаемых секретных архивов НКВД — МГБ.
В мае 1963 года был расстрелян изменник Родины полковник военной разведки Олег Пеньковский. У друга Пеньковского — начальника ГРУ Генштаба армии генерала Серова — полетели погоны и должность. Летом 1964 года бежал за границу резидент КГБ майор Юрий Носенко. Погонами и должностью начальника Второго управления КГБ за этот побег поплатился генерал Олег Грибанов.
