Офицеры “Зенита” и “Грома” М. Романов, Я. Семенов, В. Федосеев и Ж. Мазаев провели рекогносцировку местности и разведку огневых точек, расположенных на ближайших высотах.
Поздно вечером 26 декабря Колесник и я вместе с Козловым и Швецом еще раз отработали план операции по объекту Тадж-Бек. Основным замыслом этого плана было решение главной задачи силами двух смешанных штурмовых групп “Гром” и “Зенит”, действия которых обеспечивались созданием внешнего и внутреннего колец окружения силами подразделений “мусульманского” батальона и средств огневой поддержки. Особое внимание уделялось вопросам связи и взаимодействия.
Планом предусматривалось тремя ротами занять участки обороны и не допустить выдвижения к дворцу афганских батальонов: трех мотопехотных и одного танкового. Таким образом, против одного батальона противника должна была действовать рота спецназа. Командиром приданной парашютно-десантной роты был старший лейтенант Валерий Востротин. Десантники выделялись своей выправкой и организованностью. Сам Востротин в Афганистане воевал трижды. Сначала командиром роты, был тяжело ранен в июле 80-го. Затем командовал батальоном. Еще одно ранение. Потом командовал 345-м отдельным парашютно-десантным полком и стал Героем Советского Союза.
Против танкового батальона выставляли взвод ПТУРС “Фагот”. Еще одна рота предназначалась для непосредственного штурма дворца. Вместе с ней должны были действовать две специальные группы КГБ. Частью сил предполагалось захватить и разоружить зенитный и строительный полки. Предусмотрели также охрану и резерв.
Одной из важнейших задач был захват двух закопанных танков, которые держали под прицелом все подходы к дворцу.
Для этого выделили 15 человек во главе с заместителем командира “мусульманского” батальона капитаном Сатаровым, а также двух снайперов из КГБ. От действий этой группы во многом зависел успех всей операции.
Командование батальона и Колесник понимали, что задача может быть выполнена при условии внезапности и военной хитрости. В противном случае им никому живыми не уйти. Поэтому, чтобы приучить афганцев и не вызвать у них подозрений, разработали соответствующий план и начали проводить демонстрационные действия: стрельба, выход по тревоге и занятие установленных участков обороны. В ночное время пускали осветительные ракеты. Так как ночью был сильный мороз, по графику прогревали моторы БТРов и боевых машин пехоты, чтобы можно было по сигналу их сразу же завести.
Сначала это вызывало беспокойство у командования бригады охраны дворца. Например, когда первый раз запустили ракеты, расположение батальона мгновенно осветили прожекторы зенитного полка, и приехал начальник охраны дворца майор Джандад. Ему рассказали, что идет обычная боевая учеба и проводятся тренировки для выполнения задачи по охране дворца, а местность освещают, чтобы исключить возможность внезапного нападения на дворец со стороны моджахедов. В последующем афганцы просили, чтобы не очень шумели моторы боевой техники ночью, так как это мешает спать Амину.
Командир батальона майор Халбаев и полковник Колесник сами ездили к командиру бригады и успокаивали его. Постепенно офицеры-афганцы привыкли и перестали настороженно реагировать на подобные “маневры” батальона спецназа ГРУ.
Новую задачу в батальоне знали только Колесник, Швец и Халбаев.
Советские военные советники и специалисты, работавшие в войсках ПВО ДРА, установили контроль над всеми зенитными средствами и местами хранения боеприпасов, а также временно вывели из строя некоторые зенитные установки (сняли прицелы и замки). Таким образом была обеспечена беспрепятственная посадка самолетов с десантниками.
Ночью 24 декабря командующий войсками Туркестанского округа генерал-полковник Ю. П. Максимов доложил министру обороны СССР и начальнику Генштаба маршалу Огаркову о готовности войск к выполнению поставленной задачи.
25 декабря 1979 года в 12–00 в войска поступило Распоряжение министра обороны Д. Ф. Устинова о переходе государственной границы ДРА войсками 40-й армии и авиации ВВС.
26 декабря для установления более тесных контактов в “мусульманском” батальоне устроили прием для командования афганской бригады охраны. Приготовили плов, на базаре купили зелень. Сотрудники КГБ привезли ящик “посольской” водки, коньяк, икру, рыбу. Из бригады охраны пришло 15 человек во главе с командиром и замполитом.
Во время ужина старались разговорить афганцев, произносили тосты за советско-афганскую дружбу, за боевое содружество. (Здесь уместна аналогия с историей Древней Руси, когда княжеская специальная охрана, фактически гот же современный спецназ, во время хмельных застолий полностью вырезала делегации татаро-монгольских послов. На следующий день все эти офицеры-афганцы будут расстреляны советским спецназом, не успев переварить “дружескую” советскую икру и водку. — авт.} Сами пили гораздо меньше, иногда солдаты, обслуживающие прием, наливали своим офицерам воду. Особенно разговорчивым оказался замполит бригады, который в пылу откровенности рассказал “капитану Лебедеву” (псевдоним Ю. И. Дроздова — авт. что Н. Тараки был задушен по приказу Амина тремя офицерами охраны.
Это была новая и очень важная информация. Джандад быстро распорядился, и замполита тут же куда-то увели. В конце приема все расстались если не друзьями, то, по крайней мере, хорошими знакомыми.
27 декабря воздушно-десантные подразделения 103-й дивизии генерал-майора И. Ф. Рябченко и спецназ КГБ вышли к важным административным и специальным объектам в столице и “усилили” их охрану. Части 108-й мотострелковой дивизии к утру 28 декабря сосредоточились в районе северо-восточнее Кабула.
Колесник и я доложили в Москву новый план боя. План вернули без подписи со словами “Действуйте!” Как наши отцы-командиры боялись ответственности!
Наши военные советники получили разные задачи: некоторые из них 27-го должны были остаться в частях на ночь, организовать ужин с подопечными афганцами (для этого им было выдано спиртное и закуска) и ни при каких обстоятельствах не допустить выступления афганских частей против советских войск.
Утром 27 декабря я пригласил В. В. Колесника к себе в номер посольской гостиницы, в баню. По старому русскому обычаю помылись и сменили белье, молча выпили бутылку коньяка. Впереди нас ждал бой.
К началу операции “Шторм-333” спецназовцы из “мусульманского” батальона и группы “Гром” (командир майор Семенов) и “Зенит” (командир майор Романов) детально знали объект захвата № 1: подходы, режим охраны, численность охраны и телохранителей Амина, расположение пулеметных точек, расположение комнат и лабиринтов дворца Тадж-Бек, размещение аппаратуры. Перед штурмом дворца спецгруппа КГБ взорвала Центральный узел связи, так называемый “Колодец”. Готовились штурмовые лестницы.
После бани я и Колесник снова зашли к своему руководству. В район расположения “мусульманского” батальона ехали молча.
Колесник отдал распоряжения командирам рот, приказал переместить одну из “Шилок” на другую позицию. На одной из высоток мы увидели афганских офицеров, изучавших расположение батальона спецназа ГРУ К афганцам поехал Швец. После штурма дворца ко мне приведут майора Джандада, который расскажет, что они от агентов получили сообщение о наших намерениях, не поверили, но на всякий случай решили провести рекогносцировку.
