Из штаба нам передали, что штурм назначен на 19–00, мы провели срочное совещание командиров. Как старшему по званию Колесник предложил мне открыть это совещание.
Около шести часов вечера группа захвата капитана Сатарова выехала на машине ГАЗ-66 в направлении высоты, где были закопаны танки. Танки охраняли часовые, а экипажи находились в блиндажах, метрах в двухстах.
В часовых должны были стрелять снайперы В. Цветков из “Зенита” и Д. Волков из “Грома”.
Полковник Бояринов, входивший в состав “Зенита”», заметно волновался, так как прибыл в Кабул накануне и еще не освоился в новой обстановке.
Когда машина Сатарова подъехала к расположению третьего батальона, оттуда раздались автоматные очереди. Полковник Колесник немедленно скомандовал “Огонь! Вперед!” Одновременно кабульское небо рассекли две красные ракеты — сигнал к началу штурма для солдат и офицеров “мусульманского” батальона и спецгрупп КГБ. На дворец обрушился шквал огня. Было примерно 19–15 вечера.
Первой по команде капитана Паутова открыла огонь ка”). Автоматические гранатометы АГС-17 ударили по расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам.
По плану к дворцу первой должна была прорваться рота старшего лейтенанта Владимира Шарипова на десяти БМП с поддержкой подгруппы “Грома” во главе с О. Балашовым, В. Емышевым, С. Головым и В. Карпухиным. Майор Яков Семенов со своим “Зенитом” на четырех. БТРах получил задачу прорваться к торцевой части дворца. У фасада обе группы должны были встретиться. Общее руководство ими осуществлял полковник Г. И. Бояринов. Боевые машины сбили охранение и устремились к Тадж-Беку. На трех БТРах выдвинулась группа “Зенита”, старшими были А. Карелин, Б. Суворов и В. Фатеев. Четвертая подгруппа “Зенита” во главе с В. Щиголовым оказалась в колонне “Грома”. У шедшего первым БТРа были повреждены все колеса, а машина Бориса Суворова сразу же загорелась, и он погиб.
В Кабуле уже гремели взрывы — это спецгруппа КГБ из “Зенита” (старший — Борис Плешкунов) подорвала “колодец” связи.
Командиру первой подгруппы О. Балашову осколками пробило бронежилет, но он в горячке боя даже не почувствовал боли и бросился к дворцу.
Рота Шарипова прикрывала внешние подступы к дворцу. Другие роты “мусульманского” батальона обеспечивали внешнее кольцо прикрытия. Ураганный огонь из дворца прижал бойцов спецназа к земле, но через минуту “Шилка” подавила пулемет. Вторая БМП столкнула горящую машину и рванула вперед. Еще на подступах к дворцу был убит Г. Зудин, ранены С. Кувылин и Н. Швачко. В первые же минуты боя у майора М. Романова было ранено 13 человек. В “Зените” В. Рязанов получил сквозное ранение в бедро, сам сделал перевязку и снова пошел в бой. В числе первых во дворец ворвались А. Якушев и В. Емышев. Афганцы со второго этажа бросали гранаты. Якушев упал, сраженный осколками гранат, а Емышев был тяжело ранен в правую руку, которую потом пришлось ампутировать.
Э. Козлов, М. Романов, С. Голов, М. Соболев, В. Карпухин, А. Плюснин, В. Гришин, В. Филимонов, Я. Семенов с бойцами “Зенита” В. Рязановым, В. Быковским, В. Макаровым и В. Поддубным первыми ворвались в здание дворца. А. Карелин, В. Щиголев и Н. Курбанов штурмовали дворец с торца. Спецназовцы действовали отчаянно и решительно.
Бой в самом дворце сразу же принял ожесточенный характер. Если из помещений не выходили с поднятыми руками, то в них выламывали двери, внутрь бросали гранаты, а затем без разбору стреляли из автоматов. “Шилки” на это время перенесли огонь на другие объекты.
Все шло как будто по плану, но случилось непредвиденное: при выдвижении батальона спецназа ГРУ в район боевых действий с построенного через арык мостика свалился один бронетранспортер и перевернулся. Люки оказались заблокированными, и экипаж не мог выйти. Командир отделения стал вызывать по радиостанции подмогу. Он включился на передачу, безостановочно вызывая своего командира. Этим он в самый ответственный момент парализовал радиосвязь всего батальона. Командованию батальона пришлось использовать другие средства связи, предусмотренные заранее.
Другая рота и два взвода веди огонь по танковому батальону и не дали его личному составу добраться до танков. Затем они захватили танки и одновременно разоружили личный состав строительного полка. Спецгруппа спецназа захватила вооружение зенитного полка, а личный состав взяла в плен. На этом участке руководство боевыми действиями осуществлял подполковник ГРУ О. У. Швец.
Во дворце офицеры и солдаты личной гвардии Амина, его телохранители, — а это 100–150 человек — отчаянно сопротивлялись и в плен не сдавались.
“Шилки” снова перенесли огонь и стали бить по Тадж-Беку и по площадке перед ним. Всем бойцам советского штурмующего спецназа была дана команда на площадку не соваться, так как выпускать никого живыми из дворца не будут. В здании на втором этаже начался пожар. Стрельба и взрывы усиливались. Солдаты Амина, услышав русский мат, стали сдаваться своим “друзьям-шурави”.
Позже не раз мне приходилось слышать мнение, что дворец Тадж-Бек брал спецназ КГБ, а армейский спецназ только присутствовал при этом. На мой взгляд, это не совсем так. Одни чекисты ничего бы сделать не смогли. Конечно, по уровню личной подготовки спецназовцам ГРУ трудно было тягаться с профессионалами КГБ, но именно они обеспечивали успех всей операции. Когда штурмовые группы разведчиков-диверсантов КГБ ворвались во дворец и устремились к своим объектам внутри здания, встречая сильный огонь охраны, бойцы спецназа “мусульманского” батальона ГРУ создали жесткое непроницаемое огневое кольцо вокруг объекта, уничтожая все, что оказывало сопротивление. Без этой помощи потерь было бы значительно больше. Ночной бой, бой в здании требуют теснейшего взаимодействия и не признают выделения каких-либо ведомств.
Амин приказал адъютанту позвонить и предупредить советских военных советников о нападении на дворец: “Советские помогут!” Но адъютант доложил, что стреляют именно советские. Эти слова вывели Генерального секретаря ЦК НДПА из себя, он схватил пепельницу и бросил ее в адъютанта, закричав: “Врешь! Не может этого быть!”
Амин попытался связаться с командиром своей 4-й танковой бригады, но связи не было. Через час советский спецназ ликвидировал президента ДРА.
На двух захваченных танках ко дворцу подъехал капитан Сатаров и доложил полковнику Колеснику, что видел, проезжая мимо третьего батальона бригады охраны, как в нем объявили тревогу. Афганские солдаты получают боеприпасы, а рядом стоят командиры батальона. Колесник приказал захватить командиров батальона и доставить их к нему. В перестрелке бойцы капитана Сатарова уложили 250 афганцев взбунтовавшегося батальона.
С командного пункта, вырытого на гребне горы рядом с одной из “Шилок”, я и Колесник руководили боем. По кратким радиосообщениям мы чувствовали его ритм, нарастание и затухание. В какой то момент наступило резкое усиление огня — и внезапно тишина обрушилась на нас.
— Все! — сказал Колесник. И добавил: — Это мой первый настоящий бой в жизни! А у вас?
— Очередной, — ответил я.
