Но недолго. Внезапно поблизости раздались крики, и включилось дополнительное освещение. В лучах прожекторов мелькнули несколько фигур. Потом раздалась автоматная очередь. Солдаты залегли, но ответный огонь не открывали. Стрелял только Флинт.
«Соображают, – подумал Глотов. – Не будут же они стрелять по цистернам с горючим. А Флинт, похоже, крепко влип. Часовой механизм установлен на пять минут».
«Пять минут, пять минут», – зазвучала у него в голове игривая новогодняя песенка из старого фильма.
Охрана базы окружила цистерны, но близко к ним не подходила, что выглядело вполне логичным. Пусть у противника кончатся патроны. Потом его можно будет брать тепленьким.
Они не учли только одного. Пять минут, пять минут…
Несколько охранников расположились в паре десятков метров от Глотова.
«А ведь их можно достать даже из такой пукалки, как АПС. Хотя это бессмысленно. Флинта они уже отсекли огнем. Он не прорвется. Пять минут, пять минут… А сколько их осталось? Надо отходить. Я ничем не смогу ему помочь. А ведь автоматы АПС могут действительно раскрыть нас. Пять минут, пять минут».
Между двумя очередями раздался истошный крик Флинта:
– Уходи, капитан!
И опять ударила очередь.
«Прощай, Вова Шебзухов, который Флинт», – подумал Глотов, метнулся к колодцу, рухнул вниз и нырнул в трубу.
– А вот еще один! – раздалось сзади.
В люк полетела граната, раздался взрыв, по трубе рикошетом ударили осколки. Глотов почувствовал, как его что-то кольнуло в спину.
«Зацепило, мать твою так!»
Он вынырнул, вздохнул полной грудью и чуть не закричал от боли.
«Да, зацепило. Но мне надо выбираться отсюда».
Застрекотали автоматы Моргана и Кида. Им отвечал пулемет со сторожевой вышки.
«Ребята услышали суету на базе. Отвлекают, вызывают огонь на себя».
Невесть откуда взявшийся броневик проломил ограждение и подкатил к вышке, по которой стрелял только один автомат. Пулемет там умолк, но рядом с броневиком возникли автоматчики и начали обильно поливать очередями противоположный берег реки. Пять минут, пять минут…
Тут раздался голос Моргана:
– Уходите, если вы здесь. Я прикрою. Кида убили.
Глотов с максимально скоростью поплыл по течению, превозмогая боль. Время замедлилось, секунды растягивались в тягучие паузы. Пять минут, пять минут…
И вот оно! Сзади вспыхнуло безудержное пламя, осветило окрестности. Потом грохнул взрыв, за ним еще и еще.
Глотов утопил свой АПС.
«Пускай рыбы его изучают», – решил он.
Взрывы не прекращались, частота их только нарастала.
«Там вряд ли кто выживет, а уж Флинт тем более», – подумал Глотов, не зная, что Флинт выстрелил себе в рот за несколько секунд до того, как сработало взрывное устройство. – А Морган, Жора из Одессы, может и уцелеть за речкой. Сейчас там некому его ловить. Главное, добраться до моря, а потом… А ведь Боннет в больнице. Да и Жора, может быть, выживет. А вот и море!»
В промежутках между далекими взрывами Глотов услышал всхлипывания волн.
«Море все ближе и ближе. Надо выбираться на сушу. Отлежусь чуть-чуть и двинусь дальше. Надо добраться до бивака».
Он из последних сил выбрался из реки, прополз несколько метров по морскому песку под шелест близких волн и потерял созна ние.
Стас лежал на пригорке среди трав и цветов. Светило солнце. Невдалеке послышались женские голоса и звонкий смех. Глотов увидел Дашу и Изабеллу, идущих под руку. Где же они успели познакомиться? Веселая парочка подходила все ближе
Но раньше девушек рядом с Глотовым оказался майор Самсонов.
– Дядя Майкл! – воскликнула Изабелла. – Ты чего тут?
Глотов почувствовал, что кто-то тычет его в плечо, очнулся, открыл глаза и увидел загорелого пацана в майке и коротких шортах, склонившегося над ним. Еще один мальчишка стоял чуть поодаль с удочкой в руке.
– Дядя, что с тобой? – У пацана был испуганный вид.
– Заболел я, – хриплым голосом проговорил Глотов. – Пойди в отель «Морские дали», найди сеньору Изабеллу и скажи, что я тут.
Фигура мальчика задрожала, поплыла. Потом наступила темнота.
Живем дальше
Ночью Боннета разбудили далекие взрывы. Грохотали они густо и непрерывно. По занавеске на окне блуждали желтые пятна.
«Ребята сработали! Базе кирдык!» – понял он.
Боннет ни капельки не сомневался в источнике этой вакханалии. Рвались боеприпасы на складах. Он с тоской посмотрел на свою загипсованную ногу, висящую на растяжке. Ему жутко хотелось посмотреть на этот фейерверк. Он нажал на кнопку вызова медперсонала.
В палату вошла молоденькая медсестра. Выглядела она весьма бодро, по-видимому, разбужена была не звонком, а далекой канонадой или вообще не спала по какой-то причине.
Боннет напустил на себя испуганный вид, указал в сторону окна и спросил:
– Что там происходит?
– Не знаю. – Медсестра пожала плечами. – Может быть, война началась.
Боннета поразило безразличие, сквозившее в ее тоне.
– С кем война?
– С Ортегой, а может, из Сальвадора напали. Но он далеко. Наверное, Ортега. Или террористы. – Девушка вновь пожала плечами. – Сюда не долетит.
– Мне нужны костыли! – потребовал Боннет.
– Зачем они вам, сеньор? Вы же на растяжке. Как нога заживет, так и дадим.
– Нет, сейчас! Они согреют мне душу и будут радовать глаз, – не отступал Боннет. – Принесите костыли.
Вымуштрованная медсестра не могла отказывать больным, оплачивающим пребывание в клинике, ни в чем, если это не угрожало их здоровью, была обязана выполнять любые их прихоти. А костыли… Да пускай на них смотрит, если ему так спокойней.
«Завтра меня отсюда заберут, и прости-прощай, Гондурас», – подумал Боннет и уснул.
С нервами у него все было в порядке.
Утром он попросил включить телевизор и дождался новостей. Миловидная дикторша говорила о чем угодно, но только не о взрывах на военной базе.
К обеду взрывы приутихли, а в новостях прошла информация следующего содержания:
– Террористы напали на склады наших друзей из Никарагуа. Они взорваны. Пожарные приступили к борьбе с огнем. Создана комиссия по оценке ущерба, нанесенного террористическим актом. Все террористы уничтожены. Их принадлежность определит следственная комиссия.
Несколько минут Боннет находился в состоянии ступора, не желал воспринимать то, что услышал.
«Как это уничтожены?! Чушь какая-то!»
