Тот достал папиросу, медленно закурил и выпустил несколько колец дыма, которые нанизывались друг на друга. В юности, когда они только начали приобщаться к курению, высшим шиком считалось умение пускать дым кольцами. Друзья долго и упорно отрабатывали этот немудреный трюк.
– Не потерял класс, – сказал Воронов и усмехнулся, глядя на воздушный танец колец.
– Мастерство не пропьешь, – глубокомысленно изрек генерал. – Ладно. – Он ткнул папиросой в пепельницу, не выкурив и половины. – Что я думаю. За что боролись, на то и напоролись. У них политические режимы меняются как нижнее белье в бане. А топят ее регулярно, начиная с середины века, а то и раньше. Никарагуа, Гондурас, Сальвадор – гнездо нестабильности. То демократия, то диктатура, национализация, приватизация, местами переходящие в хаос. Моралес, Вильеда, Сомоса, Ортега! Все они – сукины сыны. Главное в том, чьи именно. В Никарагуа теперь сидит наш сукин сын, а в Гондурасе – американский. Нет никакой гарантии того, что слагаемые завтра не поменяются местами при неизменной сумме. Поэтому создавать нечто капитальное, долговечное в этих зыбких местах – деньги на ветер и сплошное разочарование. Не все это понимают. Кое-кто там, наверху, пытается инициировать новую волну мировой революции, пардон, построение социализма в отдельно взятых странах. Не везде, но в большинстве случаев это заканчивается лозунгами и призывами. Очередная элита с обезьяньим усердием имитирует завоевания проснувшегося народа, цитирует Маркса и Ленина, при этом тотально разворовывает средства, выделенные на этот самый социализм. А начинаешь контролировать, поддавливать по-взрослому, так они тут же перекрасятся в демократов и присосутся к другой кормушке, где их никто особо не контролирует. Даниэль Ортега – редкий случай. Этот романтик действовал в полном соответствии с революционными традициями. Он ограбил местное отделение Бэнк оф Нью-Йорк, чтобы поиметь средства на нужды революции, а потом, будучи посаженным в кутузку, писал пламенные стихи. Но это по молодости. Впрочем, он и сейчас очень даже не старый. В кого этот человек трансформируется в будущем – загадка века. Может быть, не только этого, но и следующего.
При этом наркобароны гонят кокаин по всему материку независимо от социального строя. Все хотят идти своим путем, сидеть на двух стульях и сосать сразу два вымени, а то и больше. Впрочем, это не наш уровень и не наша компетенция. Наше дело бить врага на его территории, пока нам позволяют это делать.
– Крамольник ты, Степан, – заявил Воронов и изобразил на лице грустную улыбку. – Не боишься такое говорить?
– Так я же не в телевизоре выступаю и не на партсобрании. Мы реалисты, практики и циники. Если бы мы руководствовались только идеологическими догмами, то толку бы с нас было как с козла молока. Это вы там постоянно сверяете свои действия с идеями классиков марксизма-ленинизма. У нас свои классики. Мы используем разные технологии в борьбе с мировым империализмом. Богу богово. Надеюсь, ты не будешь информировать начальство об этой части нашей беседы?
– А по сопатке не хочешь словить? – Глаза у Воронова потемнели, он явно недооценил подначку генерала.
– Ладно, не ершись. С языка слетело, – отмахнулся Калитин. – С волками жить, по волчьи выть. Профессиональная деформация. А что по поводу никарагуанской темы… Есть у контрас большой склад вооружений в Гондурасе недалеко от границы, рядом с городом… Впрочем, не важно. Название узнаешь потом. Там портовый терминал в заливчике. Вот по воде оружие и гонят, а потом переправляют на склад. Чего там только нет, даже бронетранспортеры и гаубицы! Оттуда и снабжаются боевики. Надо бы взорвать его к чертовой матери, устроить фейерверк. Это сильно охладит пыл боевиков и их кураторов. Склад хорошо охраняется, и добраться до него будет нелегко, но если партия прикажет… – Генерал усмехнулся собственным мыслям. – Детального плана объекта и системы охраны мы в наличии не имеем, располагаем только общей информацией. С этим придется разбираться на месте. Впрочем, возможны варианты. Я подготовлю подробные материалы на эту тему и передам, куда скажешь. А вы уж решайте. Будет приказ моего начальства – начнем работать. Убили тему?
– Зачали тему.
Напряжение спало.
Воронов расслабленно откинулся на спинку кресла, тоже потянулся за папиросой и сказал:
– А помнишь, как мы мечтали стать космонавтами и рвались на комсомольские стройки? Издержки молодости. А теперь превратились в прагматичных циников. Да и вообще… – Он безнадежно махнул рукой.
– Тогда мы горели неугасимым огнем в предчувствии светлого будущего, – заявил генерал. – А потом романтизм и энтузиазм из нас выбили родители и государство. Тебя партийный папаша чуть ли не пинками затолкал в райком комсомола, а меня дед-генерал направил в военное училище. Он сказал, что только армия делает из нелюдей людей, но при этом усмехнулся и добавил, что вовсе не меня имеет в виду. Наверное, Господь и создал нас смертными именно потому, что мы с возрастом все упрощаем и уже не способны совершать те глупости и ошибки, которые как раз и двигают эволюцию. Ладно, Паша, закончим с философией. Давай лучше выпьем по соточке коньяка, а то мы уже совсем запудрили друг другу мозги. – Генерал подошел к дверце сейфа, встроенного в стену, открыл его двумя ключами, выставил на стол бутылку армянского коньяка, две металлические стопки и тарелочку с изюмом. – Лимона нет, зажуем вот этим. За романтиков!
Друзья чокнулись и выпили.
Через слегка раздернутые шторы проникали солнечные лучи, радуя глаз и возрождая призрачные надежды на лучшее. Погода налаживалась. Проснувшаяся муха забилась о стекло, прорываясь к свободе.
Воронов ушел. Калитин взялся за бумаги, отложенные ранее, но вновь отбросил их в сторону и задумался. Жизнь подбрасывает новые задачки, и никуда от этого не деться.
Глотов
Станислав Глотов расслабленно лежал на камнях дикого пляжа и лишь иногда подергивался, отгонял от себя назойливых насекомых. Дул легкий ветерок.
Впрочем, в Балаклавской бухте, прикрытой со всех сторон горами, сильных ветров не бывает, как и штормов. Именно поэтому она на протяжении многих веков служила убежищем для бандитов и пиратов всех мастей. Здесь можно было отсидеться, отремонтировать поврежденный рангоут, такелаж, запастись провизией, а также отбиться от врагов, если установить пушки или построить форт на высотах возле узкой горловины. Бухта в своей истории много раз переходила из рук в руки: тавры, греки, римляне, османы, русские… На данный момент здесь обосновалась база подводных лодок, секретный объект 825ГТС.
Капитан Глотов служил инструктором в учебном центре боевых пловцов, учил молодежь приемам рукопашного боя, в чем изрядно поднаторел, причем не только в спортивных залах, но и в реальных боевых операциях.
Начальство перевело его сюда в наказание за грехи, допущенные на предыдущем месте службы – в спецназе ГРУ. Здесь работа ни разу не пыльная, синекура, полно свободного времени, но скукотища! Он привык к рваному ритму жизни. Приказ – низкий старт – прыжок в неизвестность. А тут все размеренно и предсказуемо, «жизнь течет меж пальчиков паутинкой тонкою».
