– Туда дорога, выберетесь к Шеффилду, – указал направление поводырь и, поклонившись, поплелся к приземистому домишке. Мы с Уильямом проследили за тем, как он шагает по полю, высоко поднимая колени.
– Может, его каким-нибудь благословением осчастливишь? – тихо спросил Брент.
– Ты с крестной феей меня не перепутал? – проворчала я. – Сказки в детстве читал? Так вот, я та самая ведьма, которая прокляла принцессу на вечный сон. И нечего ухмыляться! Я не только котов умею пугать.
– Угу, – отозвался Уильям, явно давая понять, что мой колдовской авторитет в его глазах потерян навсегда. – Теперь я не удивляюсь, почему моя будущая невестка до сих пор квакает.
– Вообще-то сейчас она мяукает, – поправила я, – и заквакала она из-за моего кузена.
– С ума сойти, в твоей семье кто-то колдует еще хуже тебя? – принялся издеваться Уильям, а только я открыла рот, чтобы отсыпать угрозу, как он меня остановил: – Знаю-знаю, проклянешь.
Когда солнце окончательно утомилось и закатилось за макушки деревьев, нам удалось добраться до деревни. «Добро пожаловать в Шеффилд, самое живописное и гостеприимное селение Королевства!» – было вырезано на приветственном щите. Однако, глядя на меня, становилось ясно, что даже в самом гостеприимном селении королевства никто не обрадуется увидеть на улице девицу в исподнем. Нет, может, улица и обрадовалась бы, особенно мужская половина, но вот сама девица появляться перед людьми не желала. Уильям велел дожидаться его в придорожных кустах и вернулся через некоторое время со свертком.
– Держи, – пихнул он мне обновки. В светлое платье в клетку были завернуты изношенные кожаные тапки на шнурках.
– Темная Богиня, ты это украл? – удивилась я.
– Обменял, – коротко отозвался он и продемонстрировал закатанные рукава измазанной рубашки. – На золотые запонки.
– Думай об этом как о благотворительности, – пропустив ту часть, где следовало рассыпаться в извинениях, предложила я. – Возможно, ты только что спас от голода целую семью и, совершенно точно, свою будущую невестку от сплетен.
– С гравировкой, – хмуро добавил Уильям.
– Ты всегда сначала делаешь доброе дело, а потом считаешь, во сколько оно тебе обошлось? – съехидничала я, натягивая платье. Оно оказалось узким в груди, пришлось шнуровку оставить распущенной, и из выреза торчала исподняя рубашка. Платье превратило меня из блудницы в трактирную подавальщицу, что в моем понимании было практически синонимом.
«Самое живописное и гостеприимное селение Королевства» представляло собой хаотичное переплетение пыльных улочек за разрушенной городской стеной. Подозреваю, что камни от нее растащили местные жители на починку жилищ. Пока мы добирались до рыночной площади, где обычно можно было найти извозчика (или таверну с камином для меня, если Брент позволит себе хотя бы еще одно неуважительное высказывание), то не встретили ни одного человека. Окна и двери домов были закрыты. Народ, оказалось, толпился перед трактиром.
– Водная жила пересохла. Вона, колдуна позвали, чтобы воду вернул, – пояснил один из селян на наш недоуменный вопрос. – Теперь ждем, когда наколдует.
– Колдуны по твоей части, – кивнул Уильям, и мы стали пробираться сквозь толпу.
Зрители расступались неохотно. Видимо, деньги на колдовство собирали всем селением, и теперь каждый хотел проследить за предоплаченным чудом. Какие еще в глухой деревне развлечения?
Нам удалось подобраться достаточно близко, чтобы увидеть колодец, сложенный из серого камня. На брусчатке был углем начертан странный знак, в котором магический символ не признал бы даже создатель рунической азбуки. Еще один, кривенький и с ошибкой, пятнал высокую боковину колодца.
– Где колдун? – тихо уточнила я у соседки справа, вытягивающей шею, как гусыня, чтобы получше разглядеть ритуал.
– Рисует что-то. Уже цельный час. Стирает, а потом опять рисует.
Вдруг с другой стороны колодца бодренько вынырнул сухопарый долговязый парень с бледной, как у утопленника, физиономией. Маскирующий амулет он не надел для создания антуража, ведь Томми Нортон явно не догадывался, что рискует в замшелой провинции встретить разъяренную кузину. При виде источника всех своих неприятностей, что называется, во плоти, я скрестила руки на груди и поджала губы.
– Приступим! – торжественно заявил он и вытащил из сумы, лежавшей на краю колодца, шаманский бубен.
– При чем здесь бубен? – сморщилась я, умирая от желания заставить Томми этот самый бубен съесть.
– Знакомый колдун? – пробормотал Уильям мне на ухо.
– Ты себе представить не можешь…
– Темная Богиня! – Томми возвел длинные руки к небу и затряс бубном. Над площадью рассыпался звон мелких колокольчиков.
– Знак воды правильно нарисуй, семейное позорище! – не выдержала я, понимая, что кузен сколько угодно может скакать с бубном вокруг колодца, но, когда с дополнительным сервисом будет покончено и придет время нормального ведьмовства, без правильных символов водная жила не отзовется.
– Кто?! – прекратил размахивать бубном Томми и вперился в толпу грозным взглядом. Селяне отхлынули, и вокруг нас с Уильямом образовалось свободное пространство, хоть танцуй вместе горе-шаманом. Мы встретились глазами… Надо отдать Томми должное, меня он с детства научился признавать под любой личиной.
– Эль-эль…
Не договорив, шарлатан уронил жалко звякнувший бубен и бросился наутек.
– Стой, исчадие ада! – завопила я, срываясь с места.
Однако Томми всегда отлично бегал, лучше только ел, а я путалась в длинных юбках. Уильям рванул следом, и без сомнений поймал бы паршивца, превратившего Дороти в жабу, если бы не потерял одну туфлю. Пока он колченого прыгал, пытаясь сохранить равновесие, Томми влетел в трактир.
– Остановись, я не стану тебя закладывать бабке! – задыхалась я. – Просто скажи, из чего ты гадское зелье варил! Клянусь, никаких проклятий! Даже в волосы не вцеплюсь!
Кузен в переговоры не вступал, шибанул дверью заведения прямо у меня пред носом. Ручка полыхнула зеленым светом от заклятья окаменения, заученного им на уровне инстинкта за долгие годы детских драк. Пришлось выдрать ручку вместе с деревом, а дверь открыть пинком.
И все равно паршивец ушел через камин. Скрюченная в прогорелом каминном зеве фигура полыхнула синим колдовским пламенем, Томми исчез, а подавальщица от страха выронила поднос с грязной посудой. Тишину заполнил звон и ругань хозяина трактира.
Тяжело дыша, я прижала руку к коловшему боку и согнулась пополам.
– Кто это был? – возник в обеденной зале Уильям.
– Исчадие ада, превратившее Дороти в жабу. – Я выпрямилась, пытаясь выровнять дыхание. – Время идет, а он все так же хорошо бегает.
– Госпожа ведьма… – раздался за спиной осторожный голос.
– Что надо? – рявкнула я, оглядываясь, и от неожиданности даже вздрогнула. Передо мной стояла толпа во главе с усатым полнотелым старостой. Они мяли в руках шапки и старались не встречаться со мной глазами.
