Они решительно начали собирать карты, демонстрируя горячее желание броситься на поиски сбежавшей невесты.
– Эй, Бренты! – помахала я рукой. – Понятно вы, но почему должна ехать я? Мы только что выяснили, что ко мне у вас не может быть никаких претензий. Пожалуй, я сейчас в камин и домой. В особняке остались кое-какие вещи. При случае, Картер, в лавку закинешь? Или я сама за ними как-нибудь наведаюсь. Главное, не забудьте привезти фолиант про земноводных, Брит стащила его из бабкиной библиотеки…
– Пять золотых, и ты с нами, – перебил меня Уильям.
– Договорились, – тут же согласилась я на поездку в соседнюю провинцию. – Господин Брент, вы знаете, как уломать черную ведьму.
– Конечно, – улыбнулся он. – Все равно ведь платит Картер.
* * *
Когда ночью наш кеб пересекал границу соседней провинции, началась первая за лето гроза. Сильный дождь хлестал в окна кареты, стучал по крыше. Мы слышали, как ругался недовольный возница, подгонявший лошадь. Кошка льнула к Картеру, от страха пытаясь забраться за шиворот, и успокоилась лишь тогда, когда он покрепче прижал хрупкое тельце, пробормотав:
– Да не трясись уже.
Сквозь темноту я покосилась на Уильяма. Неожиданно он потянул меня за руку, заставив проехать по гладкой скамье, и прижал к горячему боку. Некоторое время мы ехали, не шелохнувшись и следя за клевавшим носом Картером напротив.
– Я подлила тебе в еду белладонну, – прошептала я.
– Знаю.
– И заставила тебя заплатить за поиски Дороти.
– Все так.
– Не злишься?
– Нет.
– Я совсем не похожа на твоих женщин, особенно на рыжеволосого питомца. Со мной просто не будет, это я тебе как черная ведьма в тринадцатом поколении говорю.
– Непросто? – тихо хмыкнул Уильям. – Какое счастье, что мне нравится преодолевать трудности.
Больше мы не произнесли ни слова. За ночь я не сомкнула глаз. Слышала, как закончился дождь, наверняка размывший дороги. Следила за наступлением рассвета и за тем, как карета утопала в молочно-белом тумане, поднявшемся от земли после ливня. Наконец выкатилось солнце, и умытая, освобожденная от пыли природа взорвалась сочными летними красками.
К завтраку мы въехали в городские ворота. Возница остановился напротив трактира. Видимо, для местных жителей мы представляли собой весьма колоритную троицу; стоило нам войти в заведение, как немногочисленные клиенты перестали жевать. И мы бы сами неплохо позавтракали, но тут случилась неприятность. Пока Картер за обе щеки уплетал кашу, не гнушаясь ни салом, ни плохо вымытой посудой, Дороти подралась с хозяйским котом, разодрала ему ухо и бросилась под ноги подавальщику с высокой пирамидой разноцветных тарелок в руках. Бедняга шарахнулся в сторону, а посуда с оглушительным звоном разлетелась по полу.
– Заберите свое чудовище! – потребовал трактирщик.
Доедать булочку с маслом пришлось на ходу, держа лысую тигрицу под мышкой, потому как Картер наотрез отказывался прощать магического питомца, лишившего его радости сытного завтрака.
– Куда нам идти? – Уильям остановился и, уперев руки в бока, начал оглядываться.
– Туда! – указала я направление, выбранное интуитивно.
– Почему туда? – усомнился он.
– Мне интуиция подсказывает.
Видимо, ему припомнилось, как мы бродили по болотам, а моя интуиция на пару с магией неизменно приводила нас в топь, и, не произнеся ни слова, развернулся точно в обратном направлении.
– Какой смысл ловить зайца в поле? – предложила я. – Давай, я ее хотя бы позову?
– Хочешь довести бедняжку до разрыва сердца? – отозвался Уильям.
– Послушай, она же ведьма, – возмутился Картер, полагая, что по всем параметрам я была обязана хорошо разбираться в направлениях.
– Ты с ней по лесу не бродил, – хмуро отозвался старший брат.
– Все плохо? – догоняя его, уточнил младший.
– Ты себе даже представить не можешь, как это чадо природы водило нас по болотам…
– Эй, вы, двое! – возмутилась я, покрепче сжимая решившую сбежать кошку. – Между прочим, я вас слышу.
Гуськом мы вошли в узкий проулок между двумя домами. Над головой на веревках, тянувшихся от стены до стены, сушилось белье.
– Еще она превратила чулки в яичную скорлупу, – продолжали сплетничать братья, как заправские кумушки.
– На тебе было кольцо, путающее заклинания! – огрызнулась я, шагая за ними следом.
– Ты заметил, она всегда находит оправдания, когда терпит крах в колдовстве, – вымолвил Картер.
– А знаешь что, Картер? Забери свою кошку! – разозлилась я.
– Ты ее наколдовала, тебе и носить, – не оглядываясь, отбрыкнулся подельник от питомца.
– Прокляну!
На том мы вышли из проулка к шумной торговой площади, как раз напротив прилавков с овощами. На нас нахлынул рыночный гвалт и океан запахов. Дороти взвыла, и пришлось ее усыпить.
– Надо поспрашивать, где живут Слотеры, – предложил Уильям.
– Эй, господин, – не откладывая дело в долгий ящик, позвал Картер торговца и указал на меня: – Вы эту девушку знаете?
– Цветочница Дороти? – неожиданно признал он меня, и мы трое переглянулись.
– А где она живет? – набросился жених. На лице лавочника появилось странное выражение. Решив, что над ними потешаются приезжие шутники, он поджал губы и буркнул:
– Идите отсюда по-хорошему, господа. И демона своего лысого уносите, – указал он на дремавшую в моих руках кошку. – А то всех клиентов распугаете.
Уильям и Картер скрылись в толпе, а потому не слышали, как вынырнувшая из-под прилавка женушка торговца спросила:
– Чего хотели-то?
– Да бес их знает. Поди, опять из богадельни чокнутые сбежали.
– Онемейте, приспешники светлой Богини! – возмутилась я, порядком ошарашив супругов. Некоторое время они разглядывали меня с затаенной жалостью, а потом женщина вздохнула:
– Хорошенькая, а все туда же – сумасшедшая. Несладко тебе, девонька, в богадельне-то? Хочешь, яблочко моченое дам?
– Прокляну, – предупредила я.
– Говорю же, – отмахнулся торговец, – вечно у них кто-нибудь сбегает.
Потеряв ко мне всякий интерес, они отвернулись. Если бы не заметила прилавок с подвесками, идеально подходящими по форме для маскирующих амулетов, точно бы прокляла.
Украшения манили. Ничего не могла с собой поделать, любила блестящие побрякушки, как ворона. Разноцветные стекляшки сверкали на солнце, как драгоценные камни, а медь блестела не хуже благородного золота.
– Берите! Блестит, как золото! Сверкает, как рубины! – принялся прицокивать языком ювелир в жилете с вышивкой.
