Что?
И тут меня подхватила какая-та сила, поволокла к мосткам. Я даже осознать происходящее не успела. Сила отпустила на полпути, словно закончилась. И я чуть не упала, споткнувшись.
— Беги!
Голос незнакомца звенел тревогой. И я поверила ему. Безоговорочно. Побежала. Остановилась на краю мостков и замерла.
Что дальше-то?
Голос не ответил. Я обернулась и увидела невозможное. Незнакомец стоял на прежнем месте, окутанный сизым туманом. Плащ развевался от невидимого ветра, а вокруг металась серая тень, меняя очертания, пытаясь пробить защиту, сотканную туманом. Незнакомец напоминал нерушимую стену, явно создавая преграду тени. И если он сейчас отступит, эта пакость метнется ко мне, и ничего хорошего ждать не придется.
— Правильно мыслишь, поэтому решай скорее.
— Что решать?
Но ответить он не успел. Со всех сторон, откуда ни возьмись, появились серые тени, метнулись в мою сторону. Туман не пустил, стал нерушимой преградой. Но насколько хватит этой защиты? И что им от меня надо? В том, что тени представляют опасность, я не сомневалась уже ни капельки. Интуиция сработала. А по озеру, судя по всему, им не пройти, боятся воды.
Странно, что из дома никто не вышел и не поспешил на помощь. Не видят происходящего? Тогда почему я…
— Не могу их задержать надолго. Ты прыгаешь или нет?
Прыгать? Куда?
— В озеро. Или имеются другие варианты?
Нет, он точно сумасшедший! Там же омут. Оттуда не выплыть, я точно знаю.
Сизый туман, последний оплот защиты, стал таять, и ближайшая тень метнулась ко мне. Я вскрикнула, споткнулась и полетела в озеро.
Вода накрыла с головой, впилась ледяными иголками в тело, лишила возможности дышать. Я барахталась, пытаясь всплыть, разобраться, где верх и низ, но мне не позволили. Чьи-то руки легли на плечи, надавили, утаскивая на глубину. Я отчаянно вырывалась, но хватка оказалась железной. Легкие наполнились водой, в глазах потемнело, течение поволокло на дно озера.
Это был конец. Смерть. Нелепая. Неожиданная.
Последнее, что почувствовала, — боль в ногах, словно по мне проехался поезд. Тысяча поездов. И меня уволокло в никуда.
— Борись.
Голос возник неожиданно. И он был единственным, что наполняло пустоту. Это страшно, когда ничего нет. Вообще ничего. Неужели такой и бывает смерть?
— Ты еще не умерла. Борись, я сказал.
Но я не могла. Даже была не в силах шевельнуться. Да и с кем нужно бороться? С пустотой? А с ней разве реально справиться? Легче поддаться, остаться тут.
— Нет!
Голос был упрямым и злым. Пустота вдруг резко исчезла, и я начала тонуть в чем-то темном и вязком. Казалось, мир рассыпается на черные осколки, и нельзя определить, где небо. Это-то и оказалось страшнее всего. Неба не было.
Осколки больно впивались в кожу и не резали, а обжигали. А еще я ничего не помнила. Даже своего имени. И снова захотелось забыться и стать частью этого черного мира, уйти в пустоту, где нет резких звуков и можно насладиться тишиной. Здесь делать нечего. Я была в этом уверена. У меня никого и ничего не оставалось.
— Ариадна…
Голос. Чей-то голос, твердивший имя. Мое имя? Или не мое?
— Твое. Ариадна.
Он не отпускал и тревожил меня. Интересно, давно зовет? И зачем? Мне бы уйти в пустоту. Она так манит… Почти сладкая. Такая многообещающая.
— Не смей! Будь сильной.
Голос рычал, сердился оттого, что я собиралась сдаться. И не отпускал. И я осмелилась назвать его по имени. Лирантанель. Красивое такое имя, подходящее.
— Правильно. Угадала. Меня зовут именно так. Можно Лир.
У голоса было имя. В этой черноте это совсем не казалось странным. Лир. Я позвала его именно так, и он снова откликнулся. Колючим, израненным, до боли знакомым отголоском. И больше не отпускал меня. Говорил и рассказывал о том, какая я замечательная, сильная, добрая. А еще обещал, что все будет хорошо.
Я не хотела верить, но голос не отставал. Он отпускал только на время. Не для того, чтобы дать передышку, вовсе нет, для принятия происходящего. Я не сразу сдалась на его милость. И не сразу все вспомнила. Но почувствовала, как привязана к этому голосу всеми нитями, что меня держат в жизни. Ощутила на себе незнакомые прикосновения рук и губ.
Но из темноты вынырнуть не могла.
— Я помогу. Доверься мне. Пожалуйста.
Нет, ну точно маньяк. Лучше уж темнота и пустота.
Голос начал ругаться, если судить по интонациям. Слова были непонятными, странными, словно на другом языке говорил.
— Я могу помочь только с твоего согласия.
— Зачем я тебе? — все-таки задала этот глупый вопрос, чувствуя, как теряю последние силы.
— Неужели я хуже темноты и пустоты?
Я промолчала. Боль в ногах, а они у меня, как только что выяснилось, имелись, стала невыносимой. Живая? Когда я вдруг отчетливо это поняла, сразу захотелось отсюда выбраться. Если я не умерла, значит, еще не конец, а завтра…
— Правильно.
В голосе Лира послышался смех.
— Зажмурься.
Я послушалась. И страх, одиночество и боль сплелись в клубок, снова обернулись темнотой. Она не хотела отпускать, будто вросла в кожу. И я позвала по имени: «Лир». Было такое чувство, что все плохое уйдет с одним этим именем. Лир.
— Я тут. Не мешай.
Осколки начали падать, плавиться и растворяться. Я вскрикнула.
— Ариадна!
Вспышка осветила темноту, меня снова поволокло, потом подбросило и куда-то швырнуло.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В глазах мельтешило. Болела каждая клеточка так, словно я летела с большой высоты и упала, ударившись об асфальт раз триста. Голова гудела. Я с трудом пришла в себя и огляделась.
Вокруг была вода. Озеро, судя по всему. Большое настолько, что уходило за горизонт и там терялось. Слева, метрах в трехстах — берег. Там — лес. И что самое невероятное, светило солнце! И вокруг буквально пело лето. Я зажмурилась. С ума сошла. Точно. Ведь помню же, был апрель… И не покидало ощущение, что место, где нахожусь, незнакомо.
Где это я? Паника сдавила горло, глубоко вздохнула успокаиваясь.
Я находилась по пояс в воде, хотя понимала, что такое невозможно. Озеро глубокое, видно даже невооруженным глазом. Как же я умудряюсь стоять и не тонуть? Чудеса! Глянула вниз и взвизгнула от ужаса. Ног не было. Совсем. Зато имелся хвост. Длинный сине-зеленый рыбий хвост!
