У меня тоже где-то есть дом. Может быть, меня в нем любят, ждут и скучают. Так хотелось в это верить, обрести свою надежную гавань.
От раздумий и созерцания звездного неба меня отвлек какой-то тихий звук во дворе. Я вгляделась в темноту, но никого не заметила. Показалось? Открыть бы сейчас окно, выглянуть… Только ведь чары Лира тогда спадут. И что за глупое любопытство?
Звук повторился. Жалостный писк, заставляющий сердце уйти в пятки. Так мог плакать ребенок. Ребенок? Откуда он тут? Приехал с кем-то из постояльцев? Я прижалась к холодному и влажному от ночной влаги стеклу, стараясь хоть что-то рассмотреть. Звук становился громче, вызывая невероятную жалость. Я уже собиралась позвать Лира, когда с той стороны окна появился золотистый шарик. В том, что это был какой-то неизвестный зверек, причем совсем маленький и напуганный, я не сомневалась. Глаза черные, встревоженные, рот усыпан мелкими, но острыми зубами. Пушистик вытаращился на меня, стукнулся в стекло, словно хотел пробраться внутрь.
Я ойкнула. Сверху, под самой крышей, послышался шум, пролетела, задевая окно большим крылом, птица.
Золотистый пушистик жался к оконной раме, дрожал и издавал писк, похожий на плач. Я, не думая, приоткрыла окно, впустила. Неприятности, конечно, будут, но как оставить его беззащитного там одного?
— Иди сюда, малыш! Не бойся, я тебя не обижу.
Протянула к дрожащему пушистику руки, улыбнулась, рассматривая его. До чего же милый и хорошенький! Скользнул в руки, довольно зафыркал, стоило потрепать его по шерстке. Малыш потерся о ладонь, почти успокоился.
— Знать бы, кто ты и чем тебя кормить…
Вздохнула и поняла, что придется будить Лира и Арана. Они, конечно, рассердятся, но выхода нет. Пушистик неожиданно выпорхнул из ладоней, подлетел к двери, стал путаться под ногами, словно не желал, чтобы я уходила. Поймала, чуть отогнала в сторону, гадая, как же он держится в воздухе, не имея крыльев. Распахнула дверь, и мир заволокла темнота.
В себя я приходила медленно. Открыла глаза, попыталась справиться с мельтешащими черными точками, разглядела небо. Тело сковывали какие-то чары — ни шевелиться, ни говорить не могла. Попробовала призвать магию, но она не откликнулась.
Прекрати панику, Ариадна. Думай! То, что случилось нечто плохое, и так ясно. Судя по мерному раскачиванию, меня везли в телеге. Куда? Непонятно.
Из темноты неожиданно возник белый мотылек. Он покружился надо мной, сел на плечо. Откуда только взялся посреди леса, где и цветы-то уже увяли? Листья шелестели над головой, опадали от порывов ветра. Я давно закоченела в тонкой ночной рубашке.
Как же я умудрилась по собственной глупости попасть в приготовленную ловушку? Впустила пушистика, а вместе с ним и слуг ведьмы? Кто, кроме нее, знал, что я русалка? Никто! Но чем я себя выдала?
А ведь Лир и Аран не зря предупреждали и волновались! Память услужливо подбросила воспоминание, как я открываю дверь и в меня летит какой-то серый сгусток, запущенный неизвестным в плаще. Был еще удар, потом боль… Все.
Попробовала мысленно позвать Лира и Арана. Выругала себя за свой поступок, понимая, чем может обернуться моя глупость. Да что толку?
Теперь я беспомощна. Сколько прошло времени, пока я была в беспамятстве? Ночь, судя по всему, еще не кончилась. Куда подевался мой пушистик? Даже если он послужил приманкой, мне его жаль. И очень не хочется, чтобы он пострадал.
Телега, на которой меня везли, неожиданно свернула в сторону. На меня тот, кто ей управлял, даже не смотрел. Примерно с полчаса мы тряслись по колдобинам, а потом въехали в какое-то селение с низкими, больше напоминающими землянки, невзрачными домиками, теряющимися среди деревьев.
Незнакомец, похитивший меня, спрыгнул и подошел ближе. Откинул капюшон, открывая безобразное лицо со шрамами и выбритой макушкой. Ухмылка вышла многообещающей, заставляла холодеть от ужаса. Куда меня привез? Зачем?
— Очнулась? Надо же, красивая, — прохрипел он, наклоняясь. — Тем хуже для тебя.
Что я могла ответить? Даже мычать не получалось.
Он подхватил меня на руки, ни капли не заботясь, что ударил мою ногу о край телеги, и потащил внутрь дома, возле которого мы находились.
В полутемном помещении пахло потом, сажей, дымом и вином. Меня замутило, а ужас лишь нарастал. Я бы не смогла двигаться, даже если бы захотела. Оцепенела.
Бросил на кровать, заваленную грязным бельем. Бурые, почти ржавые пятна на подушках… Не сразу поняла, что это кровь.
Незнакомец, который меня принес, вышел. Вскоре раздались голоса и в комнату вместе с ним вошли еще четверо.
— Ну ты, Михей, даешь! И откуда такую взял? Девка-то хороша! Ладненькая, миленькая… Жаль, долго не выдержит.
Захохотали. Незнакомец, который меня привез, тот самый Михей, повертел в руке маленький кругляшок. Если я правильно понимаю, именно эта штука и сняла защиту Лира и Арана.
Кажется, я понимаю, к кому угодила. К разбойникам. Но им-то я зачем? Знают, кто я, или нет? Ответ напрашивался сам собой. Пришли подготовленные, с амулетом. Хотят потребовать выкуп? Это вряд ли. Темные маги не торгуются, каждый знает. Тогда остается…
— Вот думаю, Гордей, — сказал Михей, — пока заказчица не появится да не расплатится, давай развлечемся. Милашке-то все равно умирать, а нам…
Значит, все-таки их наняла ведьма.
Разбойник ухмыльнулся, а я вся сжалась от ужаса. Двое других открыли бутылку вина, по очереди отпили из горлышка, моментально захмелели.
Как быть? Ясно же, что со мной собираются сделать, а я под действием этого проклятого заклинания не смогу ни сопротивляться, ни кричать… Да и поможет ли? Эх, ведьма, не прогадала ты. Умереть после случившегося я захочу сама.
Жаль только, чтобы выпить силы, тень появится перед рассветом, когда не будет действовать магия, а не сейчас.
Михей задрал мою тонкую рубашку до пояса, по-хозяйски шлепнул по ноге и хохотнул. Сколько таких, как я, оказалось в их лапах? И выжил ли кто? Надеяться на это не приходилось.
— Подожди, Михей. Девка-то явно невинна, давай уж по-честному. В прошлый раз ты был первым, теперь — я, — заявил Гордей, рассматривая меня с явным интересом.
Даже глаза сверкнули от предвкушения! Наклонился, разорвал мою рубашку. Стыд и ужас затопили сознание, перед глазами потемнело, воздуха отчаянно стало не хватать.
— А почему это твоя очередь, Гордей? — хмыкнул один из тех двоих разбойников, имен которых я не знала.
О боги! Молю вас, пусть они передерутся и забудут обо мне! Боги, если вы есть на свете, помогите!
Но небеса глухи и безмолвны. До помощи ли им хрупкой русалке?
Спор решился просто. Разбойники бросили жребий. Гордей подошел ближе. Я зажмурилась, зная, что это конец. Магия так и не вернулась, сколько ни призывала, тело не двигалось. Прости, Лир. В моей смерти не будет твоей вины.
