— Ариадна, — прошипел Лир.
Придется, видимо, спускаться. Только он подумал, как я слезу? Плавниками, что ли, за ветки зацеплюсь и поползу? Представив такую картину, особенно как это будет смотреться снизу, я снова расхохоталась.
Сосна качнулась.
Мой смех оборвался. Кажется, Лир собрался штурмом брать дерево. Зачем я стала обрывать шишки и кидаться в него, не отвечу даже во вменяемом состоянии. Неадекватная я была, что тут скажешь. Или действовали какие-то чары? Ответа на этот вопрос не было.
Первые две шишки пролетели мимо, третья задела Лиру щеку, а четвертая попала за шиворот. Он выругался на незнакомом языке и остановился. Ну а что? Не стоит лезть к незамужним русалкам на сосну!
Смех смехом, а слезать надо. Хватит нечисть веселить. Они, наверное, тоже волнуются, что их добыча так на дереве и останется.
Попробовала сместиться, но не удержала равновесия, и с громким воплем, ошеломив даже нечисть, полетела вниз. Сколько же иголок у меня будет в волосах, если выживу? И как их вытаскивать? Эта была последняя здравая мысль.
Лир поймал меня, подхватил на руки и понес к костру. Раздражающе молча. Усадил на землю, развернул хвост к огню. Нечисть по-прежнему выла за кругом, только я почему-то перестала ее бояться. Странно. Зато Лира я опасалась. Бить, надеюсь, не станет? Зажмурилась, едва его обжигающий взгляд упал на меня.
— Открывай глаза.
Распахнула, куда же было деваться, замерла, почувствовав, насколько близко он склонился над моим лицом.
— Урок общения с нечистью усвоен? Или, может, еще кого позовешь, если на сосне не насиделась?
И тут я разозлилась. Да как он смеет так со мной разговаривать?
— Перестань командовать, Лир, — прошипела в ответ. — И читать нотации. Лучше бы объяснил раньше, чтобы наверняка знала и…
— И все равно решила бы попробовать? Глупая, безрассудная девчонка!
— Сам такой!
— Кто? Я? — Маг поднялся, угрожающе навис скалой. — Заметь, это не я пустил тень в круг. О чем ты только думала? Предупредил же!
— Она обернулась моей лучшей подругой, — тихо отозвалась я, стараясь не расплакаться.
Обидно. Провели, как наивную глупышку.
Лир замер, глаза снова налились серебром, потемнели.
— Ты вспомнила прошлое?
— Только подругу. А что? Ты знаешь, что я потеряла память? Откуда?
— Когда русалки проходят инициацию, забывают, как жили до этого. Навсегда.
— Забывают? Инициация? — повторила я, приходя в ужас. — Я ничего не делала. И не хочу забыть прошлое!
— Ты оказалась в зачарованном озере, Ариадна. У тебя появился хвост. Это и есть инициация. Говорю же, лес волшебный! Создал он этот проклятый водоем подальше от моря, манит тех, кто должен обернуться, на время даже укрывает.
— Это как?
— Да ты весь день по нему шла, ни один зверь не тронул! Только чем дальше от него, тем слабее защита озера. А от нечисти и не поможет, не с той целью создан.
— А откуда ты знаешь мое имя? Мы встречались? — осторожно спросила я, пока он снова не рассердился.
Лир неопределенно пожал плечами.
— Я же маг, вижу твою суть. И имя… подходящее.
— А мое прошлое ты тоже знаешь?
— Нет.
Лжет ведь! И как вытянуть из него правду?
— Ты уже ничего не сможешь изменить, Ариадна. Ты русалка. Прими это. Прошлое осталось позади.
Все бы ничего, но куда мне деваться? Как жить? Дома нет. Или есть? Родных нет. Или имеются и волнуются? Одни вопросы. А нечисть за кругом шумит, добавляет тревог и сомнений.
— В круг никого больше не пускай. Слышишь?
Кивнула. На меня резко навалилась усталость, объясняться с магом совсем не хотелось.
— Я сказал — никого, значит никого. Если я сказал — ты слушаешься.
Ага, воспитательная беседа, похоже, может затянуться надолго.
И мне бы промолчать — дело привычное, но по телу катятся угольки, жгут. Словно не могу я смолчать и не ответить. Пусть спас жизнь, защитил и помог, но разве может что-то запрещать?
— Я выразился ясно? — рявкнул Лир, заметив, что я не отвечаю.
И то единственное слово, не позволяющее потерять уважение к себе, сорвалось с губ:
— Нет.
— Что нет? — снова вспыхнул он.
— Нет. Никто и никогда больше не будет мной командовать. Хватит! Я лучше предпочту покинуть круг и умереть.
Сказала и сама испугалась своих слов. Ведь совсем не об этом же думала! И с чего я решила, что раньше мной командовали? Русалочья сущность так, что ли, действует? В легендах русалки — свободолюбивые, не терпят сетей. Впрочем, раньше я их считала выдумкой. И что подумает маг? Эх, ненормальная я… Лир ведь единственный, кто хоть что-то обо мне знает. Жизнь спасает. Кормит, поит, защищает… Где же ты была раньше, проснувшаяся совесть?
На глаза вдруг навернулись слезы, покатились жемчугами. Я смотрела на Лира, который жег таким взглядом, словно в бездну падаешь. И не опускала глаз. Да, я такая — наивная, душа нараспашку.
Он неожиданно притянул меня к себе и обнял, осторожно сбрасывая чешую у основания хвоста, а потом принялся вытряхивать из волос иголки. Странно, что мой хвост его, похоже, совсем не смущал. Что это за мир, куда меня занесло? Может, здесь русалки обычное явление и удивляться нечему?
И зачем Лир обнимает так крепко, словно боится, будто исчезну? Я чувствовала стук его сердца, тепло рук и дыхания. Расплакалась, уткнувшись ему в плечо. Почему он не оттолкнул и не рассмеялся, заботливо теребя макушку, не знаю.
— Успокойся, пожалуйста. Не плачь, Ариадна. Понимаю, ты испугалась. А я не хотел обидеть.
Я жалобно всхлипнула.
— Ты не представляешь, на что способны тени. Это души убитых ведьм. Они мстят всем без разбора, забирают жизненные силы. Русалки для них — самая желанная добыча. Слишком вы сильные и светлые.
Лир развернул к себе, ладонями вытер слезы с моих щек. Наши глаза встретились. Я никогда не знала, что бывает так на свете. Меня уволокло в его серебряный омут, ни вздохнуть, ни вспомнить, кто я. Я смотрела и не могла оторваться. Как можно быть таким невероятно красивым, заботливым и одновременно невыносимым? И самым желанным на свете. Жаль, что такой в меня никогда и ни при каких обстоятельствах не влюбится. Особенно теперь, когда я выгляжу как чучело.
Не знаю, сколько времени прошло, но голос Лира вернул меня из грез.
— Не стоит в меня влюбляться, Ариадна, — насмешливо попросил он, разрушая мои мечты и надежды.
— Больно надо, — прошипела в ответ, хотя так и подмывало спросить: а почему?
