Сидя на скрипучем ящике в центре крыши, Лукан изучал карту. Он взял карандаш, перечеркнул крестиками три кружка, обозначающие те места, где акции провалились, и стал мысленно подсчитывать потери. Не меньше двух десятков человек уже наверняка убиты противником. Чтобы начать такую крупномасштабную операцию, повстанцам пришлось задействовать все свои силы. Если ударный отряд, который должен захватить фильтр, не справится, либо позже что-то пойдет не так на Земле, последуют репрессии, обыски, облавы и погромы. Из Сайдона пришлют несколько полков, чтобы прочесать горы возле Наргелиса, а это значит, что всей их организации настанет конец.
Из люка возле навеса показался помощник, принимающий донесения от курьеров на нижнем этаже и сообщающий их командиру.
— Крупный отряд противника выехал из Южных казарм, — доложил он. — Три грузовика с бойцами и пять машин боевого охранения. Движутся к Радужной площади.
— Южные казармы… — Лукан снова взял карандаш со стола и, проведя по карте извилистую красную линию, ткнул в перекресток неподалеку от площади. — Вот здесь они могут разделиться, часть свернет к складу масел, а вторая пойдет дальше к площади. Либо все поедут туда. В этом месте надо устроить засаду.
— Их много.
— Правильно, обойдемся без серьезных перестрелок. Передай: я приказал поставить шесть… нет, восемь человек на крышах с двух сторон от перекрестка. С гранатами — пусть полевые командиры отдадут им большую часть того, что есть в наличии. Двое бросают гранаты в начало колонны, двое — в конец, четверо — в середину. Открывают огонь — и отступают, как только начинаются ответные выстрелы. Повторяю: никаких длительных перестрелок, задача задержать отряд, а не уничтожить. И пусть курьеры передадут мой приказ Синей, Зеленой и Черной группам: «Начинайте».
Помощник быстро глянул на соседний, заброшенный бункер, едва заметно улыбнулся и нырнул обратно в люк.
Лукан сделал глоток разбавленного водой рома из мятой алюминиевой кружки, взял со стола бинокль и прошел к краю крыши. Дым стелился над городом. Он так и рассчитал, планируя акцию на складе масел: теперь с гранчей трудно понять, что происходит. Как и с Центавроса. Старик направил бинокль на пирамиду. Где-то там сейчас Нектор бер’Грон, наблюдает с высоты — куда большей, чем та, на которой стоит командир диверсантов, — за происходящим, получает донесения, отдает приказы…
Лукан знал: рано или поздно мусорный бункер обнаружат. Имелось несколько других подходящих для командно-наблюдательного пункта мест, но это искать будут дольше, чем остальные. Хотя, насколько он знал варханского командера, тому все равно не понадобится много времени. И когда Нектор вычислит вражеский командный пункт, то постарается как можно быстрее его уничтожить. Лукан был готов. Он старик, ему не страшно умирать, главное, довести все до конца.
С площадки на вершине Центавроса в сторону гор выступал длинный помост, снизу укрепленный балками, под прямым углом упирающимися в наклонную стену пирамиды. С помоста один за другим начали срываться разогнавшиеся гранчи — в первый момент они немного опускались, затем плавно взмывали и сворачивали на север.
Важный момент! Убрав бинокль, Лукан кивнул сам себе: хорошо, пока все идет по плану. Если гранчи полетели туда в таком количестве — значит, начала работать группа Нардиса.
Он снова посмотрел на Центаврос. Ну что, ты уже понял, где я?
* * *
Где же ты?
Мастер-командер Нектор бер’Грон оторвался от окуляра длинной подзорной трубы на треноге. По галерее, огороженной невысоким бордюром, гулял ветер. Она тянулась вдоль всей стены — широкая полоса светлого камня, на которой стояло несколько пушек. Возле каждой дежурил расчет из трех варханов. От треугольной двери внутрь Центавроса сквозь толщу стены шел коридор, оттуда доносились шаги и голоса.
Стул со столом по приказу командера поставили возле внешнего края галереи. С другой стороны наклонно вверх уходила стена третьего, верхнего яруса — огромное каменное поле, постепенно сужающееся к небу. Облака ползли в вышине, и если поднять голову, то кажется, что это Центаврос движется, непрерывно клонится в одну сторону, падает и падает, но никак не упадет. Свежий, полный влаги воздух, простор, тихий шепот ветра, чужой миру твоих ног — то есть уже не чужой, уже твой… Нектор любил это место больше треугольной площади на вершине Центавроса, хотя та и находилась гораздо выше. Но там всегда шумно, суетливо, а здесь — спокойно и можно подумать о вечном.
Впрочем, сейчас ему было не до вечности. Языки пламени пробивались сквозь дымовую пелену уже в пяти местах — пять взрывов, пять больших пожаров. Причем один из них, начавшийся из-за диверсии в живодерне на окраине города, где большинство домов были деревянными, быстро распространялся. И дыма от горящих масел столько, что с гранчей докладывают: они не могут толком вести наблюдение, вычисляя передвижения крупных отрядов еретиков.
Командер отпил вина из высокого бокала. Поставив его на круглый столик с изящными резными ножками, сделанный сайдонским мастером-рабом, выпрямился. Взял со стола перчатки из тонкой бархатистой кожи и задумчиво похлопал ими по ладони, через бордюр глядя на город. Нектор бер’Грон был подтянутым узколицым щеголем с густыми, иссиня-черными волосами, со сдержанными изысканными движениями и сдержанным чувством юмора, скорее политик, нежели воин, привыкший к тонким интригам и осторожным ходам. С одной стороны, Гроны были вынуждены делить власть на Териане с Махами, которые сумели поставить своего человека комендантом Центавроса. С другой, гранчами управляли пилоты-Гроны, их клан владел единственной в Ангулеме мануфактурой, строящей летающие машины, и обучал пилотов. С третьей — большая часть местного гарнизона была из Махов. С четвертой… с пятой… В общем, всевозможных нюансов хватало, и теперь, когда с Земли пришло сообщение, что тамошним комендантом стал молодой, подающий надежды, безжалостный кровавый эгоистичный убийца Максар, любимец всей семьи Гронов, положение Нектора стало еще более сложным.
Где же ты? — снова подумал он. Ведь кто-то должен командовать диверсантами, должен наблюдать за всем. Откуда, из какого места? Высокое это должно быть место, но не горы ведь — даже до ближайших вершин слишком далеко, никакая оптика не поможет. А если не горы, что тогда? Вон тот шпиль с часами на здании возле пострадавшей от взрыва ратуши? Или городская водонапорная башня? Или семиэтажная высотка, где живет зажиточный горожанин Микета Валух, хозяин всех продуктовых лавок и складов центра, с которым Нектор не далее как вчера вечером играл в кости? Нет, нет и нет! Ты где-то в другом месте, но где?
Бросив перчатки на стол, Нектор поставил ногу в начищенном до золотого блеска ярко-желтом сапоге — остроносом, а не таком, какие носили большинство варханов, — на край стула. Уперся в колено локтем и снова приник к подзорной трубе. Стал медленно поворачивать ее, скользя взглядом по крышам, по улицам и кварталам, все дальше — к западной окраине, через район мануфактур. Дым мешал, хотя в той стороне его было меньше. Потянулись заборы, земляные улицы, сараи и скотные дворы — все не то! — он стал смещать трубу быстрее, в окуляре мелькнули высокие бетонные цилиндры… Стоп! А что, если…
