– М-м-м, что? – не понял Алекс.
– Как выяснилось, ваша жена – очень неплохой художник, – пояснил Сталин. – Она даже участвовала в нескольких выставках, причём одна из них была персональной.
– Вот как… – тупо отозвался парень, совершенно не понимая, как художественные таланты Эрики связаны с чисто инженерной задачей по разработке новых образцов тракторов и автомобилей.
– Дело в том, что госпожа До’Урден, похоже, насмотревшись тех альбомов, что вы привезли в прошлый и в этот раз, начала рисовать, как она это назвала, «картинки из будущего». Не такого отдалённого, как ваше, – лет на десять-пятнадцать. И эти её картинки углядели некоторые преподаватели и слушатели Промакадемии. Среди которых оказался и товарищ Дьяконов
[30], которому они очень понравились. Более того, он утверждает, что просто влюбился в них.
– Хм. – Алекс задумался. Он видел, что Эрика явно несколько заскучала. Её деятельной натуре было недостаточно тихого семейного уюта и скромной должности редактора-переводчика. Ну да иначе бы она вряд ли заинтересовалась такими вещами, как мотоциклы, яхты и самолёты… Так что, возможно, новая деятельность придётся ей по нраву. Чем это им грозит? Да, в принципе, ничем серьёзным. Она же не собирается выезжать за пределы СССР? Да и кто ж её отпустит? После всего случившегося-то… И охрану ей точно выделят. А что – вариант!
– К тому же ваша жена – единственный из художников, который будет иметь полный доступ не только ко всем материалам и рисункам, что вы привезли, – с ехидной улыбочкой произнёс Сталин, – но и, так сказать, абсолютный доступ «к телу» самого главного консультанта.
Парень хмыкнул, оценив шутку, и согласно кивнул:
– Хорошо, согласен. Но два условия!
– Слушаю, – посерьёзнел хозяин кабинета.
– Во-первых, она будет не просто художником, а руководителем специальной студии, можно в составе НАТИ
[31]. Назовём её Студией эстетики и цве… – Тут он запнулся… В голову пришла мысль, что Харли Эрл, возможно, уже вовсю работает на «Дженерал моторс». И зачем тогда так откровенно подчёркивать свою вторичность? – Нет! Лучше «Студией технического дизайна».
– Не вижу никаких препятствий, – улыбнулся Сталин.
– И во-вторых, я хочу, чтобы она могла подписывать свои эскизы фамилией До’Урден.
А вот тут хозяин кабинета нахмурился. Фамилия До’Урден в СССР публично нигде не звучала. Только среди «посвященных». Потому что было неосторожным наталкивать кого бы то ни было на связь между неким господином До’Урден и первым в мире государством рабочих и крестьян.
– Вы думаете, это будет разумным?
Алекс задумался. С одной стороны, у него свербело. Ему… ему нравилась эта фамилия. И когда настанет время им с Эрикой уходить в будущее, он хотел приложить все усилия для того, чтобы стать До’Урден и там. Да и Эрика также была к ней неравнодушна. Особенно после того, как он рассказал ей, откуда эта фамилия вообще взялась. А ещё он очень хотел, чтобы его жена снова стала хоть сколько-нибудь знаменитой. От славы «Че Гевары в юбке» он её, слава богу, избавил, но Эрика достойна того, чтобы остаться в памяти людей не только «хорошей женой и матерью». Так почему бы ей не прославиться в этом? С его помощью она точно станет этаким «Сальвадором Дали» в области дизайна. Наверное… Но с другой стороны, все те резоны, из-за которых и было принято решение не «светить» в СССР фамилию До’Урден, также никуда не делись. И как быть?
– Я думаю, – медленно начал Алекс, – что определённая опасность в этом есть. Но, как мне представляется, есть способы сделать её минимальной.
– Может быть, – задумчиво кивнул Сталин. – Но я бы вам посоветовал сначала всё-таки посоветоваться с женой.
– Непременно! – согласно кивнул парень…
В Швейцарии он застрял почти до самого перехода. Бюрократическая система даже такой прогрессивной страны работала крайне неторопливо. Так что и процессы патентования, и процессы оформления собственности сильно затянулись. А учитывая, что помимо этого пришлось ещё и искать и нанимать персонал – главного инженера, технолога, мастеров, – без герра Циммермана он бы точно до марта не справился. Да и с ним пришлось изрядно побегать. В принципе, можно было и плюнуть! Денег у него в будущем хватало, считай, на всё. Но так то в будущем! А Алекс не исключал того, что захочет кое-что прикупить и в настоящем. Например, какие-нибудь драгоценности жене. Фамильные. Или даже и нет, но с историей. Она же этого достойна, не так ли?.. А канистры – это верные деньги! Когда он изучал этот вопрос, то узнал, что уже к сорок пятому году в пользовании находилось более двадцати миллионов таких канистр. Да если даже с каждой ему «капнет» всего по одному швейцарскому франку прибыли – это ж такие деньжищи по местным меркам получаются… Да и СССР, которому он передавал лицензию в обмен на поставку оборудования для завода, тоже на этом должен будет неплохо подняться. И, до кучи, не будет тратить валюту на закупку канистр за рубежом. А то в той истории, которой уже не будет, их аж до пятидесятых годов за рубежом покупали…
Нет, неделю на то, чтобы смотаться в Союз и увидеться с семьёй, он перед отъездом выкроил. Но и только…
День перехода, уже вполне традиционно, принёс неожиданности. И, как обычно, неприятные. Ну, или, как минимум, напрягающие.
Всё началось с того, что уже вечером, когда практически стемнело, в дом ввалилось несколько человек во главе с Фрунзе.
– Михаил Васильевич, – удивлённо обратился к нему Алекс, – какими судьбами? Что-то случилось?
– Да нет, всё по плану, – широко улыбаясь, заверил его нарком. – Вот, привёз вам тех самых трёх человек, о которых вам говорил Иосиф Виссарионович.
– Каких трё… – Алекс осёкся, припомнив разговор о людях, «информация которым будет доведена перед самым вашим уходом», а затем озадаченно уставился на них. Он совершенно не понимал, зачем этим людям доводить информацию о нём перед его уходом в будущее. Чего этим собирались добиться-то?
– Э-э-э… – неуверенно начал он, но Михаил Васильевич его прервал:
– Всю необходимую информацию им я уже довёл. Одежда на них изготовлена по вашим образцам. Необходимыми средствами в золоте и драгоценных металлах они обеспечены. Так что они готовы.
– К чему? – всё ещё не догоняя, тупо спросил парень.
– Отправиться с вами, конечно, – как само собой разумеющееся ответил Фрунзе. И, вздохнув, добавил: – Вы бы знали, как я им завидую…
– Но-о-о они же могут погибнуть? – растерянно произнёс Алекс. Народный комиссар СССР по военным и морским делам улыбнулся.
– Они знают это. И согласны рискнуть.
– Блин, а вот я не готов… – взвился Алекс, но Фрунзе остановил начавшийся бурный спич взмахом руки. После чего терпеливо заговорил:
