Их беседы со Сталиным происходили обычно по субботам и воскресеньям, после завтрака, когда они вдвоём удалялись в кабинет. И задачей Алекса во время них, кроме всего прочего, являлось быть неким осёлком-раздражителем, на котором Иосиф Виссарионович оттачивал своё видение будущего страны и, как это ни удивительно, всего человечества. Поскольку именно такой он видел стоящую перед собой задачу на весь оставшийся ему жизненный срок. Который, кстати, должен был в новой реальности, каковая возникнет после его возвращения из будущего, серьёзно увеличиться… То есть он уже и так увеличился. Ну, по сравнению с изначальной реальностью Алекса и не считая тех, где СССР проиграл войну и где случился переворот. Во-первых, во всех реальностях, случившихся после того, как он вышел на контакт со Сталиным, у того в июне сорок первого более не случалось инфаркта. Поскольку он был готов к началу войны. Где-то лучше, где-то хуже, но готов… Да и с остальными серьёзными потрясениями типа тех же убийства Кирова и самоубийства жены, которые, совершенно точно, должны были сильно ударить и по психике, и по физическому состоянию Иосифа Виссарионовича, теперь дела обстояли куда как лучше. Большую часть оных удалось предотвратить, а те, которые по каким-то причинам не стали предотвращать (рабочая мораль любого руководителя очень отлична от идеала, например, тот же Трумэн, санкционировавший сброс ядерных бомб на почти исключительно гражданские города, в которых не располагалось ни заметного количества войск, ни предприятий военной промышленности, и убивший несколько сот тысяч стариков, женщин и детей, отнюдь не страдал расстройством сна и нервными припадками) или просто не получилось, либо те новые, которые народились уже в изменившихся условиях, отразились на нём куда легче. Ну и, во-вторых, вследствие того, что ещё несколько тактов тому назад парень начал таскать в прошлое общеукрепляющие витаминно-медикаментозные курсы. Поначалу не столько даже из-за Сталина, сколько из-за Фрунзе, который в той реальности, в которой Алекс обратил на это внимание, дожил только до тридцать девятого года. Но привезти подобный курс одному Михаилу Васильевичу он не рискнул и потому притащил для всех… Так что во всех уже состоявшихся реальностях Иосиф Виссарионович вполне доживал до второй половины пятидесятых, уходя из жизни то в пятьдесят шестом, то в пятьдесят седьмом, а один раз даже в шестидесятом году. Ну а после того, как во время их последнего путешествия в будущее Алекс запихнул его в крутую частную клинику во французских Альпах, можно вполне было рассчитывать на прибавку ещё минимум пары-тройки, а то и пяти-шести лет жизни… И из этих лет он как раз и хотел выжать максимум возможного для страны и мира. Да-да, Сталин по-прежнему считал одной из основных задач создания СССР дать миру новое направление развития. Поскольку, несмотря на всё увиденное в будущем, продолжал считать классический либеральный капитализм тупиком. Несмотря на всю его вроде как экономическую эффективность.
– Поймите, Александр, человечество живо, только лишь пока движется вперёд и раздвигает границы. До начала двадцатого века нажива вполне справлялась с ролью «приводного ремня» развития. Потому что лучшим способом разбогатеть было сесть на корабль и отправиться куда-то торговать, захватывать колонии, пиратствовать или всё, вместе взятое. Но в начале двадцатого века капитализм развился до такого уровня и объёма, что пространство для наживы резко уменьшилось. Вследствие чего войны, которые всегда и везде сопровождали наживу, являясь её неотъемлемой, можно даже сказать, родовой чертой, также резко прибавили в объёме и интенсивности. Поднявшись до такого уровня, о котором господин Эйнштейн сказал, что он не знает, каким оружием будет вестись третья мировая война, но вот четвёртая точно будет вестись дубинками и каменными топорами. Человечеству нужен другой «мотор» для развития.
Эту мысль Алекс принял со всем воодушевлением. Он и сам всегда был против войны! Это же кровь, страдания, гибель людей… Но Сталин только добродушно посмеялся над его воодушевлением.
– Александр, я вам уже говорил, что война – это родовая черта наживы. И пока в мире будет хоть одно государство, ставящее её во главу угла, войны не прекратятся. А это означает, что и нам потребуется не только быть всегда наготове, но и постоянно участвовать в них. Участвовать, делая всё, чтобы они шли как можно дальше от нас. За пределами наших границ… Вот помните, вы рассказывали, как во время обрушения Советского Союза в ваших начальных реальностях одним из основных лозунгов «разрушителей» было – «преступное правительство потратило много денег и жизней наших военных на поддержку чужаков». И что? Как только мы перестали тратить деньги, ресурсы и жизни наших военных на создание и поддержание внешнего периметра безопасности в дальних странах – война тут же пришла к нам домой. В Союз. Во многом потому, что те средства и ресурсы, которые уже наши враги тратили на создание и поддержку противников наших союзников и сателлитов в этих самых дальних странах, после нашего «ухода» освободились и оказались массово вброшены на создание точек напряжения уже внутри наших границ. Вследствие чего никакой «экономии» не произошло, а, более того, расходы даже увеличились. А самое страшное – это то, что наряду с военными стали «тратиться» жизни мирных людей – мужчин, женщин, детей, стариков. Причём именно наряду. Военные всё равно продолжали гибнуть, но уже на пороге своих домов, так и не сумев защитить свои семьи…
Алекс тогда «завис», потому что никогда не рассматривал подобные вещи под таким углом. Более того, он, скорее, был приверженцем той точки зрения, что не хрен тратить и ресурсы, и деньги, и уж тем более жизни на поддержку всяких там «черножопых обезьян». Мол, и дома есть на что всё это применить. И вообще – «хватит кормить Кавказ»! Вообще надо ото всех «чужих» избавиться, и вот тогда-то мы и заживём хорошо. Денег-то точно больше будет, если их ни на кого не разбазаривать… И только после того разговора со Сталиным до него постепенно стало доходить, в чём состоит жестокий обман этих вроде как простых и логичных лозунгов. Ушли из Средней Азии – получили лагеря подготовки ваххабитских боевиков в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии, то есть внутри старого периметра безопасности и гораздо ближе к своим новым границам. Уйдем с Кавказа – они «прыгнут» вообще вплотную, так что Ставрополь, Краснодар, Элиста, Ростов-на-Дону окажутся в зоне досягаемости ракет «Кассам». Уйти оттуда? Что ж, это означает, что стартовые позиции этих ракет и исходные районы рейдовых групп пикапов-«тачанок» окажутся уже в предместьях Курска и Воронежа… Так до какого момента отступать? До Москвы? Как в его изначальном сорок первом? И вообще, американцы, вон, в любую дырку суются, звали их туда или не звали, – только дай шанс, и хрен их потом оттуда выпихнешь! Неужто из-за благотворительности, что ли? Или оттого, что они деньги считать не умеют? Ага-ага, как же, верим… Он в ту ночь долго лежал без сна, чувствуя себя полным идиотом, который повёлся на самый тупой развод.
А ещё Иосиф Виссарионович решил напоследок, уже перед самым отъездом, выжать, так сказать, из него все соки и отыскать максимальное количество ошибок и всяких «подводных камней», способных так или иначе осложнить существование СССР в послевоенном мире. Даже малейшие. Вследствие чего Алексу снова пришлось очень сильно напрягать память. Он-то ведь конкретно к этому тоже не готовился. Да он вообще периодом после Великой Отечественной как-то целенаправленно не занимался! Ну не до этого ему было… А с другой стороны, с кем ещё этим заниматься, как не с ним. У кого ещё есть память не об одной, а о почти десятке разных реальностей. Ведь всем остальным «путешественникам в будущее» удалось побывать только в какой-нибудь одной из них, он же прошёл почти через десяток таковых… И хотя существенная часть ошибок и «подводных камней» в них не повторялись, некоторые неизменно «путешествовали» из одной реальности в другую…
