«Можно подумать, что у твоей ручной крысы уровень допуска имеется, то-то она с тобой в прошлое сигает, – обиженно подумал Денис. – И не тошнит же ее, привыкла уже, наверное, временные межпространственные трипы ловить… Интересно, а что хомяки видят при перемещении в прошлое? Неужели истории из жизни других хомяков? Да, это бы было забавно».
– Что, кофейком балуемся? – Юля неожиданно возникла рядом. Чистенькая, посвежевшая, в черной юбке, белой блузке и в строгих очках. На голове уже традиционная и немного по-детски глупая прическа «а-ля ушки спаниеля».
– Нет, – покачал головой Денис. – Кофе у меня в планах позже, вместе с тобой, как и договаривались.
Игорек тут же заулыбался, давясь смехом. Юля недовольно покосилась на здоровяка и со злостью прошипела:
– И чего ты ржешь?
– Да неужто у нашей снежной королевы сердце оттаяло? – сдерживая улыбку, произнес Игорек.
– Это не то, что ты подумал! – вспыхнула Юля, и Денис с удовольствием отметил, что щечки ее все же слегка залились румянцем. – У нас разговор по поводу работы! Меня к нему Громов приставил!
– Ага, – все еще улыбаясь, кивнул Игорек. – Я так сразу и подумал.
– Да, правда! Скажи ему, Денис!
– Так и есть, – кивнул Фадеев.
– Хорошо, хорошо, – развел руками здоровяк. – В любом случае это – не мое дело.
– Вот именно! – выпустила колючки рыженький ёжик. – Так что, смотри у меня – держи язык за зубами, Игорек Богатырев! И ни в коем случае не говори об этом Кате, а то я ее знаю, сразу всему отделу разнесет!
Игорек недовольно сдвинул брови.
– Да не разнесет она никому, если я попрошу!
– А я тебе сказала – ни слова ей! – Юля ткнула в могучую грудь современного богатыря пальцем. – А иначе я твою крысу бесхвостую в унитаз спущу!
– Гризлика?! В унитаз?! – Игорек выпучил глаза и от удивления открыл рот. – Ты этого не сделаешь! Ты его тоже любишь!
– Может, поспорим?!
Богатырь насупился, глубоко задышал носом, но меча из ножен доставать не стал, а по старой русской традиции простил бабу, посему наконец выдохнул и молвил:
– Злючка ты! Настоящая колючая злючка. Мужика тебе надо, чтоб добрее стала!
«С этим я с тобой полностью согласен, мой новый древнерусский друг, – мысленно покивал Денис. – Как и с тем, что она настоящий ёжик, так и буду ее называть».
Юля опять слегка покраснела и уже открыла было рот, чтобы выплеснуть на Игорька целую тираду проклятий, но богатырь оказался куда умнее. Он сгреб хомяка в охапку, нежно чмокнул его в мохнатую макушку и зашагал прочь, приговаривая:
– Не обижайся на нее, Гризлик. Она не хотела тебя напугать. Тетя Юля просто пошутила. А шутить она не умеет, ты ведь ее знаешь?! Хочешь морковку, мой маленький?
Ёжик что-то недовольно зафырчала им вслед. Затем вытащила из кармана мини-юбки вейп – довольно необычный, явно авторский, серебристый и напоминающий внеземное устройство непонятного назначения. Нажала на кнопку, несколько раз обильно затянулась и выпустила клуб ароматного пара со вкусом овсяного печенья.
– Ладно, нам тоже пора, – произнесла Юля. – Громов не любит, когда опаздывают.
Денис кивнул, и они вместе двинулись вслед за Игорьком.
Кабинет Громова оказался в дальней части реального «Отдела защиты истинности истории и граждан, попавших в петлю времени», а не фиктивного маленького закуточка, находящегося в стенах здания Главного штаба.
Большая стеклянная дверь отделяла кабинет главы отдела от основного помещения. Кабинет был просторным, в центре стоял длинный стол с десятком офисных стульев. Во главе стола сидел сам шеф, успевший переодеться в современный серый костюм. Неподалеку расположилась сексапильная блондинка-секретарша Катенька, по совместительству девушка Игорька. Сам богатырь сидел рядом, поместив хомяка на стол, он кормил его дольками морковки. Гризлик с хомячьей жадностью впихивал в себя огромные дольки и прятал их в защечные мешочки-амбары, отчего его щеки надувались, словно наполняемые гелием шарики.
На жадного грызуна с интересом смотрел еще один человек в белом халате, которого Денис раньше не видел. На вид ему было лет шестьдесят или больше: худой, седой, но с пытливым взглядом, не утратившим интерес ко всему окружающему, включая наблюдение за хомяками. Заметив вошедших, старичок оторвался от созерцания грызуна и, с интересом взглянув на Фадеева, улыбнулся.
– Так, все в сборе, – произнес Громов, когда Денис и Юля уселись за стол. – Начнем. Денис, хочу представить тебе профессора Максима Эдуардовича Лыкова – нашего главного физика и выдающегося ученого.
– Ну не такого уж и выдающегося, – смущенно отозвался профессор. – Во всяком случае, о моих заслугах осведомлен лишь узкий круг посвященных.
– Это верно, подобные заслуги должны держаться в строжайшей тайне, и временного ограничения на подобные секреты быть не должно, – кивнул Громов. – Максим Эдуардович первым научился вычислять межвременные разрывы материи, путем их взаимодействия с человеком, и изобрел способ проникать в них и возвращаться обратно. Но об этом, Денис, мы поговорим позже. Пока же вернемся к прошедшей миссии. Профессор, вам слово.
Лыков прокашлялся, вытащил из нагрудного кармана халата очки, надел их и, взяв со стола лист бумаги, заговорил:
– Что могу сказать… Если судить по приборам, то все прошло успешно. Колебание P-волн в рамках нормы на уровне 0,197 процента; T-показатели – 0,036 процента; выброс Z-частиц равен 0,013 процента, из которых 0,004 процента возможно расщепить.
«Каких волн, каких частиц?» – Денис даже открыл рот.
Это не осталось не замечено Громовым.
– Профессор, поясните, пожалуйста, для Дениса, о чем вы.
Лыков взглянул на Фадеева и, поправив очки, произнес:
– P-волны, молодой человек, – это последствия действий попаданца, T-волны – это последствия действий нашей группы. Те и те колебания влияют на изменения исторических процессов. От 0 до 3 – это почти без изменений, до 5 – это норма, а вот дальше идут колебания, которые влекут за собой изменения в исторических процессах от незначительных 10 процентов до… Ну, вы понимаете?
Денис кивнул, кажется, он начал врубаться, хотя и не до конца.
– А вот Z-частицы – это уже интересней, – продолжил профессор, при этом его глаза за стеклами очков озорно блеснули. – Z-частицы появляются при перемещении во времени и накапливаются в нашей реальности. Впоследствии накопленные Z-частицы как раз таки и образуют разрывы в межпространственной материи.
Фадеев потупился:
– Выходит, мы сами, не желая того, вызываем эти самые провалы во времени?
– Не совсем так, Денис, – произнес Громов. – Но кое в чем ты прав. Профессор…
– Да, – кивнул Лыков. – Выбросы от наших перемещений весьма незначительны, поскольку мы научились преобразовывать Z-частицы. Некоторые мы расщепляем и берем под контроль. К примеру, наша электроплазма, с которой ты, возможно, уже знаком, – это как раз таки продукт расщепления Z-частиц, потому, возможно, от них такой странный эффект в виде провала в памяти. С помощью других же, не подверженных расщеплению, мы сами повторно проходим через межпространственные разрывы, пока они не затянулись. Но все же есть некоторые частицы, которые невозможно уловить, и они накапливаются в пространстве нашей материи. Но, – профессор поднял палец кверху, – чтобы нам самим разорвать материю и собственнолично открыть временной портал, необходимо совершить от 593 до 731 прыжка уже через существующие разрывы. При этом мы сможем разорвать материю лишь на какие-то 10–15 лет в прошлое.
