В небе ярко светило солнце, оно отражалось от золотого песка и слепило глаза. Наконец, врата на другой стороне амфитеатра раскрылись. На арену ступили четверо гладиаторов: уже знакомый чернокожий ретиарий, новый мурмиллон, секутор, по вооружению похожий на мурмиллона и отличающийся только абсолютно гладким шлемом, и димахер – воин с двумя кривыми мечамимахайрами. Димахер развел в стороны руки, и многотысячная толпа на трибунах взорвалась овациями и ликующими криками – видимо, этот гладиатор являлся любимчиком публики, что и немудрено, поскольку он был красив и артистичен и наверняка являлся отличным бойцом. Воин поклонился, и с трибун к его ногам полетели цветы.
– Ну и позер, – прохрипел Игорек.
– Не знаю, дружище, стоит ли тебе напоминать, что весьма глупо в данной ситуации, но мы не должны изменять историю, – вдруг произнес Денис. – Возможно, этот позер сам Спартак.
Неожиданно для себя в памяти Фадеева всплыли одни из последних слов Юли: «…мы все еще агенты отдела истинности истории, и мы обязаны стоять на страже времени». «Ёжик умерла за эту идею. Поступи мы иначе, то предадим ее память, – решил для себя Денис. – Ведь мы не какие-то жалкие попаданцы, думающие только о собственной жопе, мы агенты, стоящие на страже времени!»
– Не волнуйся, Диня, я знаю правила, – отозвался Игорек. – Я их только слегка покалечу. – И богатырь злорадно ухмыльнулся.
«Ага, покалечишь, – с сомнением подумал Фадеев. – Гладиаторы – это одни из самых совершенных бойцов в истории. Они дни напролет проводят в бесконечных тренировках и сражаются до смерти лишь за право прожить следующий день… Эх, нам капец!»
Димахер и другие воины подступили к центру арены. Рабы за спинами друзей попятились назад. Денис было тоже решил отступить, даже шагнул назад, хотя какой в этом был смысл – бежать все равно некуда, и он остался на месте. И лишь Игорек не сдвинулся ни на пядь, как гранитная глыба, вросшая в песок. Гладиаторы демонстративно поиграли оружием: секутор и мурмиллон взмахнули мечами, ретиарий поудобнее перекинул сеть, а димахер лишь беззаботно улыбнулся. Но уже в следующую секунду любимец публики Колизея сорвался с места и взмахнул мечом. Мозг Игорька еще не успел даже сообразить, а выученное годами тело развернулось вполоборота. Клинок гладиатора скользнул возле брюха богатыря, не задев плоти, но зато зацепил висевшую на ремешке сферу с хомяком. Пластмассовый домик-шар подбросило в воздух.
– Гризлик! – вскрикнул Игорек и попытался поймать шар, но было уже поздно.
Димахер вновь взмахнул клинком и разрубил сферу. На песок арены брызнула кровь, две пластмассовые части упали, в одной из них виднелся трупик хомяка.
– Нет!!! – взревел богатырь.
– Вот черт! – выругался Денис, поняв, что это убийство разом перечеркнуло для Игорька все правила их отдела.
Глаза Игорька налились кровью, он глубоко задышал, словно бык перед красной тряпкой, выдохнул из ноздрей пар и произнес, обращаясь к димахеру:
– Ты убил моего хомяка! Ты совершил большую ошибку!
В следующую секунду гладиатор атаковал, выбрасывая вперед меч, но богатырь и не думал уходить от удара, он лишь скользнул в сторону, уйдя с линии атаки, пропустил клинок перед грудью, подхватил запястье противника, вывернул предплечье и вонзил димахеру его же меч ему же в пах. Гладиатор заверещал фальцетом, и Игорек вспорол тому брюхо. Кишки выпали на песок, кровь полилась ручьем, а богатырь выдернул клинок и, словно метательный нож, выбросил его вперед. Меч вонзился в горло спешащему на помощь товарищу мурмиллону, тот захрипел и упал. Игорек же подобрал второй клинок димахера и, словно Плутон, бог смерти, двинулся к обреченным гладиаторам.
Толпа на трибуне амфитеатра Флавиев затаила дыхание, никто из зрителей не ожидал такого расклада карт Судьбы.
Ретиарий раскрутил сеть и, словно рыбак, закинул невод. Но «рыбка» оказалась проворной, Игорек ухватил край сети и дернул ее на себя. Чернокожий полетел вперед и встретил смерть, напоровшись грудью на подставленный клинок. Но и этого Игорьку показалось мало, он наступил на голову уже поверженному врагу. Хруст, и череп ретиария лопнул, словно перезревшая дыня. А богатырь откинул в сторону меч и с голыми руками двинулся к последнему противнику.
Секутор, прикрываясь щитом, рубанул справа, но Игорек пригнулся, пропустил над головой смертоносную сталь, резко вскочил и со всей доступной ему мощью пнул по щиту. Щит откинуло в сторону. На долю секунды грудь гладиатора оказалась открыта, этим мгновением и воспользовался бывший спецназовец из отряда «Альфа». Игорек крестом вошел в противника, левой рукой быстро обвил плечо секутора и дернул вверх. Хруст, плечевой сустав вылетел, кулак раскрылся, меч упал и вонзился в песок арены. А богатырь ладонью ударил в кадык, а затем кирпичным лысым лбом шибанул по железному шлему. Лоб Игорька оказался крепче, шлем вмялся, гладиатор упал, но победитель и не думал сохранять жизнь. Он склонился над секутором и принялся дубасить того по шлему пудовыми кулачищами. Металл мялся, скрипел, с рук стекала кровь: то ли кровь разбитых кулаков, то ли изуродованного лица жертвы, но богатырь не успокоился, пока одетая в шлем физиономия гладиатора не превратилась в подобие расплющенной монеты. И лишь тогда Игорек поднялся. Взгляд его был суров, глаза будто затянуты пеленой, похоже, он еще не до конца осознал, что натворил, поскольку действовал как зверь, под влиянием инстинктов.
Толпа на трибунах взорвалась овациями, люди загудели, тысячи рук принялись хлопать. Такого зрелища Колизей не видел никогда. Денис ощутил себя будто на футбольном матче. Пух! Хлопок, словно взрыв петарды или излюбленного фанатами файера, и откуда-то повалил дым. «Но откуда здесь взяться файеру?» Фадеев развернулся на месте – ворота, из которых еще совсем недавно выходили гладиаторы, оказались взорваны, но из-за громыхания оваций взрыв остался не услышан. Зато дым и огонь увидели все. Аплодисменты начали медленно стихать. Взоры обратились к воротам. И там из дыма медленно вышла женщина с рыжими волосами, заплетенными в два хвостика по бокам.
– Юля?! – изумился Денис.
Игорек тоже выпучил глаза. Да, это действительно была ёжик, в изодранной, грязной одежде, покрытая синяками и ссадинами, но все же живая! Сердце Фадеева радостно забилось, надежда, погасшая в жерле вулкана юрского периода, словно феникс, возродилась из пепла. А Юля, что являлась для Дениса в этот самый момент и надеждой, и этим самым сказочным огненно-рыжим фениксом, расправила крылья, в ее коготках оказались два взведенных плазменных револьвера. Девушка усмехнулась озорной улыбкой и спустила курки.
Бах-бах-бах!
Очередь шаровых молний сорвалась со стволов и, поднимая под собой песок, понеслась через всю арену по немыслимой спиралевидной траектории. Легионеры, хлынувшие было на переполох, разлетелись, как осенние листья от шквального грозового ветра.
На трибуне для знати кто-то бешено заверещал. Денис поднял глаза и увидел низенького лысоватого римлянина в белой тоге и лавровом венке, похоже, он здесь был самый главный – возможно, сам Цезарь, или кто у них тут правил в этом временном периоде. Цезарь закричал, отплевываясь слюной, и легионеры на трибунах вздернули тяжелые самострелы.
