– Ты брешешь! – Казак сдвинула брови.
– Хочешь верь, хочешь нет, – развела руками Юля, – но выслушай мою историю.
Моника ничего не ответила, и тогда Юля продолжила:
– Как я уже сказала, я родилась и выросла в мире, где правит рейх и его вассалы. Это был ужасный мир, разделенный по крови на высшие и низшие расы, мир, заполненный тысячами концентрационных лагерей, мир, где печи, сжигающие людей, никогда не затухают.
– Ужас! – Дениса аж передернуло.
– Да, – кивнула Юля, – это ужасно. Большая часть населения планеты уничтожена: семитские, негроидные, монголоидные, индо-средиземноморские и многие другие расы почти стерты с лица земли, лишь отдельные их представители помещены в зоопарки на потеху высшим расам. Другие народы, такие как славяне, поляки и прибалты, согнаны в лагеря и выполняют функции рабов. Больные, старые, переставшие приносить пользу рабы сжигаются в печах или уничтожаются в газовых камерах, чтобы не кормить лишние рты. Неудивительно, что такой мир наполнен страхом, и неудивительно, что в нем то и дело возникают очаги сопротивления, впрочем, безрезультатные: рейх строго карает восставших!
– И кем ты была в этом мире? – спросил Денис.
– Хороший вопрос, – скрестила на груди руки Казак и с подозрением посмотрела на Юлю. Впрочем, слушала она внимательно.
Ёжик опустила взгляд. Сердце Дениса екнуло, дальше слушать почему-то уже не хотелось.
– Я просто не знала другого мира… – Рыжая челка закрыла глаза. – Я в нем выросла… меня в нем воспитали… поймите меня… – Голос дрогнул. – Историю ведь всю исказили, всю переписали, а эту пропаганду нам всверливали в мозг с раннего детства…
– Я повторяю вопрос, кем ты там была, девочка? – повысила голос Казак.
– Я была оберштурмбаннфюрером в составе карательных войск ваффен СС! – Юля подняла глаза, никаких слез не было, взгляд гордый, пронзительный уперся в Монику. – Мы занимались подавлением очагов сопротивления в Сибири. Да, я отдавала приказы казнить, и казнила сама, и считала, что поступаю правильно!
– Ты? – выпучилась Казак. – Подполковник? – Казалось, «железную леди» задело лишь это.
– Я вундеркинд, и у меня был очень влиятельный отец, – пожала плечами ёжик. – Но так было до тех пор, пока однажды я не встретила его!
Денис, уши которого до этого момента отказывались слушать Юлину историю, встрепенулся и произнес:
– Кого – его?
– Лешу. – Юля опять опустила взгляд. Фадееву даже показалось, что в этот раз по ее щеке действительно пробежала слеза, или это был след от растаявшей снежинки. – Да, он был тоже из моего мира и моего прошлого. И он был в сопротивлении. «Сибирская освободительная бригада», как они сами себя называли. Не буду вдаваться в подробности нашего с ним знакомства и последующих амурных отношений. Упомяну лишь то, что я бастард. Я дочь своего отца от русской рабыни, но воспитанная и наделенная привилегиями высшей расы. Мой отец всю мою жизнь старался, как он сам выражался, выжечь из меня задатки низшей расы. Именно поэтому он и отправил меня подавлять восстание на территории Сибири. Но, видимо, славянская кровь во мне оказалась сильнее арийской. Так я сделалась двойным агентом и стала помогать сопротивлению, хотя заведомо считала, что наша битва проиграна. Но любовь заставляет меняться, заставляет закрывать глаза на одни вещи и верить в другие. И вот однажды моя вера оправдала себя. Отец посвятил меня в тайну; тайну, благодаря которой рейх когда-то одержал победу.
Все затаили дыхание, Моника даже шагнула чуть ближе к Юле.
– Помните об одержимости Гитлера артефактами древних цивилизаций? Так вот, в моем мире его одержимость оправдала себя, и рейх во время Второй мировой войны заполучил некий артефакт, способный разрывать межвременное пространство. С помощью него фюреру и удалось выиграть войну, просто бесчисленное количество раз переигрывая ключевые сражения Второй мировой до победного конца.
– Ага! – воскликнул Денис и возвел палец к серому питерскому небу, видимо призывая его в свидетели. – Выходит, некая машина времени все же существовала, пусть и древняя!
Юля покачала головой:
– Нет.
– Черт! – выругался Денис.
– Принцип артефакта был тот же, что и возможности аппарата профессора Лыкова, – в очередной раз разрушила фадеевскую идею фикс ёжик. – Просто у рейха имелся неисчерпаемый запас человеческих ресурсов. Агенты СС засылались в прошлое в различные временные периоды с важными сведениями о ходе Второй мировой и с одной-единственной целью: чтобы эти депеши когда-нибудь, пусть через десять, двадцать, пятьдесят лет, но все же попали к фюреру в нужный момент.
– Но у вас, как я понимаю, все же получилось разорвать эту цепь и изменить ход истории? – сдвинула брови Казак. – Как это удалось? Хотя учти, я еще не сказала, что верю тебе!
Юля усмехнулась и, задрав носик, явно гордая собой, заявила:
– Я просто поступила хитрее. Не буду вдаваться в подробности, чего нам стоило отыскать секретный бункер, но цена, заплаченная за проникновение в него, оказалась высока, погибли сотни людей. Поэтому я понимаю, что проникнуть в Главный штаб нам не удастся, мы просто не обладаем подобными человеческими ресурсами. Но тогда мы заплатили эту цену и воспользовались артефактом. И мы с Лешей просто сиганули гораздо глубже всех агентов СС в прошлое, и уже там нашли и уничтожили артефакт. Тогда мы думали, что нам придется остаться в прошлом навсегда, но что-то случилось, что-то, подобное тому, когда ты, Денис, изменил историю, и нас тоже вытолкнуло, но не в мир юрского периода, а, наоборот, в будущее – в двадцать первый век. Ну а дальше, все уже гораздо скучнее. Добавлю, что лишь настоящий Громов знал нашу с Лешей историю, поэтому мы с ним и попали в отдел. Но настоящего Громова уже нет, и я осознаю, что мои слова уже некому подтвердить. И верить в них или нет – это уже решать вам.
– Невероятно, – пролепетал Денис. – Не могу поверить, что я… мы… и весь наш мир – это всего лишь парадокс измененной реальности.
– Парень, – вдруг обратилась к Фадееву Казак, и Денис с удивлением на нее посмотрел. До сего момента Моника старалась вообще его не замечать. – Теперь послушай меня, парень! Не важно, говорит правду твоя подруга или нет! И не важно, является ли наша реальность искаженным временным парадоксом или нет! Важно лишь то, что это наша реальность, и мы стоим на ее страже, поэтому мы должны исправить все так, как было, чего бы это нам ни стоило.
Денис взглянул на Юлю: она качала головой, он перевел взгляд на Монику: та тоже смотрела на него почти с надеждой и ждала поддержки. Словно два мира, каждый из которых тянул его в свою реальность. И тут он неожиданно кое-что понял.
– Это наша реальность, и мы стоим на ее страже, – повторил за Моникой ее же слова Денис.
Казак победно усмехнулась, а ёжик прикусила губку, взгляд у нее был расстроенный.
– Но я еще не закончил, – вдруг продолжил Фадеев. – Да, это наша реальность, и мы стоим на ее страже, поэтому мы должны исправить все так, как было, чего бы это нам ни стоило! Чего бы это нам ни стоило! – с нажимом на последнее слово повторил Денис. – Именно так и сказал бы Громов! И наш Громов, и тот, что сейчас преследует нас. Он тоже уверен в подлинности своей реальности и не пожалеет никого и не остановится ни перед чем, чтобы убить нас. Нас, тех, кто некогда были его друзьями, товарищами и возлюбленной!
