То, что не стал отмалчиваться – это хорошо. Меня подкупала его честность, но до конца он никогда не договаривал, давая самой догадаться.
- И что я еще должна вспомнить? – я не надеялась, что Шейх все сразу мне выложит, преподнесет мои забытые воспоминания на подносе, но попробовать стоило.
- Что вы с ней сделали? – набросился на лацерта дядя Майкл, хватая врага за грудки. – Мразь, хватит ее гипнотизировать! Она не марионетка. Ты обещал мне!
Мне вдруг очень стала интересна суть их договора. Было ясно, что Шейх и его использовал, узнать бы как. Родственник сам не признается, можно было даже не пытаться его расколоть, а вот лацерт… С ним можно было бы пообщаться. Я думаю, он ответит на мои вопросы, только опять не всю правду. Но и той части, что он даст, будет достаточно, чтобы проанализировать ситуацию.
- Я не нарушил договор, - спокойно возразил Шейх, легко отцепляя дядины пальцы от своей туники. - Прос-с-сто организм ее с-с-сам отгораживаетс-с-ся от правды. Защитная реакция. Она вс-с-спомнит. Вс-с-сему с-с-свое время.
Повернувшись к родственнику лицом, обратилась к нему с вопросом:
- Дядя, что я еще сделала, кроме того что убила отца и сдала корабль?
Я не беспокоилась, нет. Во мне все чувства спали. Я просто по привычке понимала, что должна ощущать тревогу. Ответ на свой вопрос ждала, надеясь, что страшнее того что уже совершила, я сделать не могла.
- Это ты нас сдала? – дядя был в шоке.
Он даже отшатнулся от меня. Я хорошо знала дядю Майкла. Сейчас он боролся с собой. Он искал оправдания моим поступкам и, судя по отмирающему лицу и нахмуренным бровям, находил. Родственнику хватило нескольких минут, чтобы взять себя в руки. Его взгляд наполнился гневом и воззрился на безмятежно улыбающегося мне Шейха.
- С-с-салли, ты вс-с-спомнишь, - повторил лацерт, а я кивнула в ответ.
Конечно, вспомню. Лучше для него же, чтобы я никогда не выбралась из этой странной апатии. Я не хотела, но знала, просто так это ему не спущу с рук. Осмотрев комнату, приметила увесистый стул, странной продолговатой формы вазу. Если этого будет мало, то еще можно просто задушить подушкой.
Мой взгляд блуждал по серому лицу лацерта, раз за разом возвращаясь к его губам. Улыбка у Шейха была очень теплой. Какое лицемерие. А ведь и не скажешь, что он способен порабощать сознания других.
- Какой сегодня день? – этот вопрос я адресовала родственнику.
- Десятое февраля, - с готовностью ответил дядя, поборов в себе неприязнь ко мне.
Лацерт кивнул головой, подтверждая слова родственника. Последний день, который я помнила, был шестое февраля.
- Вроде провалов во времени нет, - засомневалась я, но Шейх развеял надежду.
- Вс-с-спомнишь.
Иногда мне кажется, что лацерт играет. Я его кукла, как и все, кто его окружает. Он приказывает соотечественникам. На равных общается с дядей. А со мной слишком мягок. Ему нравится эта игра, он наслаждается своей ролью. Как отец любил играть в живых солдатиков.
- Шейх, война ведь еще идет, ты нас отпустишь домой? – поинтересовалась у лацерта, рука которого никак не желала останавливаться. Она играла с моими волосами, чертила легкую линию по щеке вниз до подбородка. Приятно. Меня так только дядя и гладил в детстве.
- Нет, - тихо прошептал Шейх. Но я его услышала.
Ответ не удивил, хотя я вздрогнула. Все же надеялась, что у нас есть возможность вернуться. Это мне на родине кроме расстрела ничего не светит, а у Кэс за линией фронта Брэд. Да и дядя очень важный человек. У него есть шанс вернуть прежнюю жизнь.
- Детка, просто нам туда дорога заказана. Сама знаешь, что будет с нами, если вернемся из плена, - возразил родственник.
Да, я знала, но после допроса все ведь выяснится, что они-то ни при чем. Что во всем виноват лацерт.
- Там нас расстреляют, Салли, - обрисовал перспективы нашего будущего дядя.
Возможно, он был прав, но я верила, что у него бы получилось доказать, что вины на нас нет. Очень удивилась, что дядя уже всё решил для себя. Он собирался оставаться у лацертов, у врагов.
- А что мы здесь будем делать? – поинтересовалась и вновь обратила свой взор на Шейха.
Ведь он уже все спланировал, все продумал. Мы играет в те роли, которые он нам выделил. Свою я боюсь узнать. Как и то, что он придумал для меня. Я чувствовала, что моя партия еще не до конца сыграна. Он что-то хочет от меня. Я нужна ему. Осталось узнать зачем.
- Жить, - прошелестел тихий голос Шейха.
Я усмехнулась. Какая издевка. Жить запертыми в клетке, когда вокруг столько врагов. Я помню взгляды встреченных лацертов, они были весьма недовольны, что видят меня. И может даже мечтали отыграться за своих. Шейх предлагал жить в постоянном страхе, что тебе могут подарить нож в спину.
- Этого мало, - мой безразличный голос раздражал, но по-другому я пока не могла говорить.
Апатия не отпускала. Наоборот, волнами накрывала, отчего хотелось свернуться калачиком и спрятаться под одеялом от жесткой реальности.
- Жить нормальной полноценной жизнью, - поправился Шейх, чуть наклоняясь надо мной.
Он сидел так близко, что я видела каждую чешуйку на его лице.
Жить! Шутником оказался мой кровный враг. Жить с таким грузом на душе никто не может. Я точно не смогу и прекрасно это осознавала.
- Не верю, - ответила лацерту.
Дядя был очень чутким человеком и отметил мое настроение.
- Салли, не заводись. Работа найдется каждому. Я уже помогаю в госпитале.
Он хотел меня успокоить, вот только эффект оказался обратным. Он работал, лечил лацертов, которые убивали наших ребят. Дядя предал нас, землян. Но не так как я, по принуждению, а сам, добровольно. Или нет. Взамен на… мою жизнь?
- Зачем? – всхлипнув, вопрошала я у дяди.
Зачем надо было идти на такие жертвы ради меня. Зачем? Я все равно потеряна. Я не смогу жить после того, как отомщу Шейху.
- Эй! – дядя потрогал пульс на руке, встревоженно вглядываясь в мое лицо.
Но Шейх махнул ему рукой, веля отодвинуться или совсем уйти.
- Вы с-с-свободны, - обратился он к моему родственнику. - Я позабочус-с-сь о ней.
- Вы обещали мне… - начал качать права дядя, но опять был остановлен недовольным взмахом руки лацерта.
- Я вс-с-сегда держу с-с-слово, - повторился Шейх.
Лацерт ждал, когда дядя Майкл уйдет. И только после этого склонился еще ниже ко мне.
Я внимательно следила за лацертом, даже не пытаясь его остановить, или отодвинуться. Мне было интереснее разглядывать серые чешуйки на коже лацерта. Я осмелилась осторожно потрогать их пальцами. Шейх замер, прикрывая глаза.
