Ломакин сначала вытянулся перед капитаном, как рьяный служака, пожал протянутую руку и бросился трясти руку Вересова.
– Очень рад вас видеть, Даль Данилович!
– Аналогично, – наметил улыбку Вересов. – Скорее всего, нам опять придётся работать вместе.
– Капитан, – раздался голос Эрга.
Бугров поднял голову.
– Слушаю.
– Приказ Центра.
Бугров стремительно прошагал к своему ложементу, сел, несколько мгновений слушал сообщение, предназначенное только ему, повернул голову к застывшим мужчинам.
– Объявлен стандарт АА! Прошу всех занять свои места. Идём ближе к Луне.
5
Тревога оказалась ложной. Невидимый «мурекс» (а кто ещё мог ломиться сквозь пространство Системы?) хотя и сбил две автоматические станции, у Земли не объявился. Два часа «Дерзкий» дрейфовал в режиме полной боевой готовности над Луной на высоте ста километров, потом последовал приказу присоединиться к поднятому по тревоге российскому флоту, и экипаж крейсера получил небольшую передышку.
Вересов снова убыл на лунную базу вместе со своей тревожной группой, и на борту «Дерзкого» из учёной братии остались только Ядогава как эксперт-астрофизик и Важа Ркацители, ведущий ксенопсихолог СКБ. Оба специалиста большую часть времени проводили в своих каютах, оборудованных всеми видами коммуникаций, но изредка навещали кают-компанию корабля, чтобы обсудить возникающие идеи. Тогда к ним присоединялись и свободные от вахт члены экипажа, Иван или Альберт либо оба вместе.
Спорили в основном не о причинах древних вселенских войн, а о причинах сдвинутости Курта Шнайдера, объявившего себя врагом человечества, но Иван вспомнил одну из речей Ркацители (как оказалось, его предки двести лет назад имели в Грузии виноградники и действительно вели свою династию от первых создателей вина под тем же названием), запомнившуюся ему благодаря пронзительной простоте.
– Но ведь неожиданно психофобии не развиваются, – сказал Ядогава, прихлёбывающий травяной настой; кофе он пил редко. – Курт не родился в психиатрической клинике, и воспитывали его хорошие наставники, люди, наделённые совестью и добротой. Разве не так?
– Мир давно изменился, – ответил Ркацители. – Сейчас в моде у молодых людей есть лишь несколько реальных социальных игр с привлекательными ролями: бизнес, власть, медиашоу, сочинительство и война. Насколько я понимаю, господин Шнайдер не смог утвердиться в первых темах и увлёкся войной, что прошло незаметно для окружающих. Он активно занимался спецподготовкой, куда-то стремился, и наставники проглядели, что у него нет самого необходимого для нормального развития – совести.
– Интересное умозаключение, – сказал Ядогава, взглядом предлагая слушающему беседу специалистов Ивану присоединиться. – Что вы думаете по этому поводу, Ваня-кун?
– Совесть должна быть… – сказал Иван неуверенно.
– Согласен, – улыбнулся ксенопсихолог, – так сказать, совесть должна впитываться в человеческую душу с молоком матери. Но она базируется на принципах, образующих элементы личной гармонии: на честности, верности, щедрости, доброте, дружбе. А у Курта этого не было, он не осознавал свою ценность ниже ценности социума, считая себя главнее. И вот перед нами результат: мы проглядели созревание в этом человеке нравственного урода, не имеющего сострадания, свободно преодолевающего запрет на причинение другому человеку критического ущерба. Елизавета Клод-Сантуш не виновата в том, что произошло, она послужила лишь спусковым крючком реакции Курта на её отказ быть с ним.
У Ивана отлегло от сердца: он был готов защищать любимую женщину на любом уровне.
Ядогава покивал, но продолжать не стал.
А Иван вспомнил этот разговор к концу дня, когда развернулись основные события, связанные с прибытием в Солнечную систему нимфанского Вестника.
Курт не отступил от своих планов ни на йоту, хотя сразу обозначил приоритеты.
Гравилокаторы пограничных систем человечества не раз ловили его в пространстве, так как, несмотря на невидимость в визуальном плане, нейтрализовать собственное гравитационное поле «мурекс» не мог. Но стоило флотам пограничников сосредоточиться на перехвате пришельца, он исчезал, обладая возможностью двигаться в ВСП-режиме, преодолевая космические расстояния практически мгновенно. Его снова вычисляли, и он снова исчезал, чтобы появиться в другом квадранте неба, сбив что-нибудь попадавшееся на пути, от автоматических станций до грузолётов или прогулочных яхт.
После того как «мурекс» пересёк орбиту Марса, Курт объявил своё первое требование: доставить на один из астероидов, который он укажет, ксенопсихолога Роскосмоса Елизавету Клод-Сантуш, которую он потом обязался снять с астероида и сделать «самой счастливой женщиной Солнечной системы».
Спустя два часа, когда с ним попытались связаться все, кто надеялся привлечь Вестника на свою сторону: главы частных военных компаний, главари террористических ячеек, агенты и руководители спецслужб США, Китая, Еврохалифата, Японии и стран поменьше, – Курт выдвинул ещё одно требование: вместе с Елизаветой выдать ему оператора российского крейсера «Дерзкий» Ивана Ломакина – «для воспитания», как он выразился.
В этот момент «мурекс» засекли в трёх миллионах километров от Земли китайские пограничные корабли и попытались приблизиться, чтобы «взять на абордаж», как впоследствии выразился капитан Бугров. Однако попытка не удалась, «мурекс» выстрелил дважды из своего «замерзателя», и два китайских сторожевика превратились в ледяные глыбы, а третий бросился наутёк.
Уже спустя много дней после битвы нимфанского Вестника с космическим флотом Земли учёные разобрались в принципах действия оружия «мурекса», названного замерзателем: он излучал особое поле, пронизывающее любые материалы и спонтанно деформирующее вакуум. В вакууме образовывались «усы-дырки», через которые в него и «падала» энергия атомно-молекулярных связей, приводя к полному замерзанию объекта. Примерно так же работали и земные нейтрализаторы молекулярных связей – неймсы, хотя результат их влияния был другим: вещество превращалось в излучение.
Впрочем, экипаж «Дерзкого» уже видел «замерзатели» в действии – во время полёта к Нимфе, а Иван не раз в своих снах становился свидетелем «фехтования» лучами «замерзателей» космических кораблей древних цивилизаций, поэтому для него не стало неожиданностью применение этого оружия Куртом.
Ещё один инцидент подобного рода произошёл через час после атаки Курта на китайские сторожевые фрегаты в пяти миллионах километров от Земли. «Мурекс» проявился сгущением гравитационного поля, его заметили американские заградители и, выполняя программу защиты Земли, ударили по гиганту из ракетных комплексов «Фортун», предназначенных для уничтожения опасно приближавшихся к Земле астероидов.
Результат был примерно таким же, что и при атаке китайцев, разве что оружие Курт выбрал другое: сначала исчезли без всяких видимых эффектов ракеты с ядерными боезарядами, набравшие приличную скорость в сто километров в секунду, затем через пару секунд пропали с экранов станция наблюдения и сами заградители – трёхсотметрового размера трезубцы. Ни взрыва, ни каких-либо световых лучей наблюдатели не увидели, комплексы просто исчезли.
