Все молчали, и только было слышно, как тикают часы в соседней комнате да снаружи неистовствует гроза.
Вера Ильинична стала собирать посуду, Опалин хотел ей помочь, но Кеша опередил его.
– Ах, ну что вы, не надо, я сама… Впрочем, если вы донесете до кухни…
Они ушли.
Иван Ильич рассеянно барабанил пальцами по столу, глядя мимо Опалина в угол.
– Если вы не хотите говорить со мной о смерти вашего брата, не говорите, – решился Опалин. – Вам кто-то угрожал?
– С чего вы взяли? – буркнул Иван Ильич.
– С тех пор, как я переступил порог вашего дома, вы говорите о чем угодно, только не о вашем брате Максиме Ильиче. А между тем, когда у людей убивают кого-то из близких, они жаждут справедливости – и уж точно не молчат.
– Никакой справедливости не существует, – мрачно ответил Иван Ильич и вздохнул. – Я говорил ему, что ничем хорошим это не кончится. Но брат ненавидел Гурзуф. Он хотел вернуться домой, в Ялту.
– Отчего же не вернулся?
– Из-за жены. Бывшей. Ей двадцать семь, ему за шестьдесят. Он долго вдовел, и когда он решил жениться во второй раз, мы были только рады. Глупцы, – горько промолвил Иван Ильич. – Достаточно было хорошенько поглядеть на выражение ее лица, чтобы понять, что ничем хорошим это не кончится… В конце концов она выставила его из дома, развелась и привела к себе нового мужа, с которым встречалась еще до моего брата. Думаю, они уже давно продумали эту комбинацию…
– Что значит выставила? Если ваш брат имел право на жилье…
– Да, но он не стал бороться, а просто переехал к нам. И здесь он стал сходить с ума. Ему казалось, что если бы у него были деньги, Лиза бы к нему вернулась. Но его считали старорежимным архитектором, и хотя в окрестностях планируют строить новые санатории, моего брата почти не привлекали к работе. Я попросил зятя помочь, он что-то устроил, но – без больших денег. А потом я как-то раз заглянул в комнату Максима. Он сидел перед столом, на котором лежали мятые купюры – довольно много. Он смахнул их в ящик и стал сердито мне выговаривать, что я вошел без стука…
Опалин напрягся.
История стала приобретать совсем уж странный оборот.
– Ваш брат как-то объяснил происхождение денег?
– Нет. Он сказал что-то вроде того, что это гонорар за старую работу.
– Что он имел в виду?
– Понятия не имею.
– А чем он занимался, кроме того, что был архитектором?
– Ничем.
– И у вас нет никаких догадок…
– Там было слишком много денег, – мрачно сказал Иван Ильич. – Что бы вы подумали на моем месте? Конечно, если бы он их заработал честным путем, он не стал бы ничего скрывать.
– Резонно, – пробормотал Опалин, хмурясь. – Ваш брат отдал эти деньги бывшей жене?
– Насколько мне известно, он встретился с ней и озвучил сумму. Но Лиза захотела больше. Я избавлю вас от описания его разговора с ней, – усмехнулся Иван Ильич. – Поверьте, Максим был вовсе не глупым человеком, но когда судьба захочет кого-то погубить, она легко отнимет последние крохи разума. Я умолял его отступить, Вера плакала, но брат не желал ничего слушать. «Они мне заплатят» – вот все, что я от него добился.
– Они?
– Так он сказал.
– Я правильно понимаю, что после разговора с женой ваш брат пошел к людям, которые уже ему заплатили, причем хорошие деньги, за какую-то старую работу, и стал просить прибавки?
– Полагаю, так все и было.
– Где он с ними встречался?
– Он не говорил. Но мне помнится, что накануне того вечера, когда я увидел его с деньгами, Максим отсутствовал полдня или около того.
– Может быть, он ездил в Ялту?
– Не знаю. Может быть.
– Что было после того, когда он ушел просить прибавки? Ваш брат что-то сказал, когда вернулся домой?
– Он не вернулся.
В комнате повисло молчание.
Снаружи шаркал и шумел ливень. Где-то хлопала неплотно прикрытая ставня.
– То есть когда он попросил больше, его убили. – Иван мгновение подумал. – Покажите мне, пожалуйста, те деньги, которые он успел получить.
– Не могу.
– Почему? – Опалин оскорбился. – Вы что, думаете, что я попытаюсь их присвоить?
– Я не могу их показать, – терпеливо ответил Иван Ильич, – потому что они исчезли из его кабинета. Кто-то забрался в дом и унес их. Моя сестра всегда уверяла, что у нее очень чуткий сон, но тем не менее факт остается фактом. Окно в кабинете Максима было открыто, ящик выдернут из стола, деньги пропали. И не только они, кстати: кто-то унес его золотые запонки, портсигар и еще несколько памятных вещиц.
– Вам нужно завести нормальную сторожевую собаку, – проворчал Опалин.
– Приму ваш совет к сведению, – Иван Ильич наклонил голову и усмехнулся.
В комнату заглянула Вера Ильинична.
– Просто ужас, что там творится… Вам достаточно света?
Опалин поблагодарил ее, добавив, что все прекрасно, и хозяйка дома удалилась.
Снаружи загремел гром, и собака отозвалась из-под стола жалобным повизгиванием.
– Вы думаете, что вас обокрали те же люди, которые убили вашего брата? – спросил Опалин у хозяина дома.
– Я почти в этом уверен.
– А вы не думали, что его бывшая жена может иметь какое-то отношение к…
– К чему? К краже?
– Например. Узнала, что бывший муж погиб, вспомнила, что у него хранилась значительная, по вашим словам, сумма. Ну и…
– Нет, это не она.
– Почему вы так решили?
– Факты, знаете ли. В то время Лиза со своим новым мужем находилась в Симферополе. Кажется, это называется алиби. – Иван Ильич вздохнул. – Нет, конечно, я был бы не против, если бы ее уличили в чем-нибудь этаком и отправили в тюрьму.
– В допр, – машинально поправил Опалин, – сейчас нет тюрем.
– Вы наивное дитя, – промолвил Иван Ильич, качая головой. – Какая разница, как назвать явление, если суть его не изменилась… Назовите тюрьму хоть розой, она все равно розой не станет.
– Я не дитя. – Иван надулся.
– Знаете что, – неожиданно объявил хозяин дома, – мне хочется с вами покурить. Если вас не затруднит, вот там, в углу, лежит коробка…
– Тут только одна коробка, – проворчал Опалин, сориентировавшись по указаниям Ивана Ильича, – и для папирос она великовата.
– Все равно, несите ее сюда.
Когда через несколько минут Вера Ильинична вошла в комнату, она увидела, как ее брат и Опалин попыхивают сигарами, причем у агента московского угрозыска такой вид, словно он столкнулся с сигарами впервые в жизни.
