Тут-то все и началось. Мебель заплясала какой-то адский танец, электричество погасло, и чудовищной силы удар сотряс все здание сверху донизу.
– А-а-а-а-а-а! – заверещала Александра. – Макарушка!
– Скорее, скорее, бежим! – закричал Косой, бросился к ней, схватил ее маленькую фигурку в охапку и бросился прочь.
Однако первым успел удрать дородный администратор, который развил такую скорость, что, пожалуй, мог бы обогнать прыткого лженищего, который не так давно доставил агентам угрозыска несколько неприятных минут.
– Подождите меня! – закричал Федя, разом забыв о запонке и вообще обо всем на свете. – Подо…
Столы и стулья, выставленные на наружные террасы, кувыркались и летели вниз, в воду. Часть скалы, на которой был выстроен знаменитый замок, обрушилась с грохотом и плеском.
Поглядев вверх, Федя закоченел от ужаса.
Башня шаталась, из нее сыпались камни. Опомнившись, с отчаянным воплем комик ринулся прочь, и последнее, что он успел заметить, было обрушение свода прямо в зал – туда, где, на горе себе, заснул художник фильма.
Но Федя не думал об Усольцеве.
Им владел животный страх, все прыгало и плясало под ногами; он мчался так, словно убегал от смерти, и, пожалуй, именно так и обстояло дело. Он упал, ободрал руку, поднялся, снова побежал, не чувствуя боли.
Последняя машина, увозившая Косых, уже разворачивалась на дороге.
– Постойте! – кричал Федя. – Макар! А как же я?
Ему показалось, что из машины ответили энергичным ругательством.
Такси набрало скорость и по ходившей ходуном дороге уехало в Ялту.
– А как же я… – пробормотал актер, не веря, что его, любимца публики, бросили тут на произвол судьбы, забыли, как ненужную вещь.
Но инстинкт самосохранения твердил ему, что еще рано расслабляться, что не время предаваться отчаянию и вообще следует позаботиться о себе самому. И он бросился прочь – подальше от замка, от осыпающейся скалы, от всего, что могло упасть ему на голову, покалечить, навредить.
Лавочкин скользил, спотыкался и снова поднимался, земля гудела и дрожала, и когда, отойдя на приличное расстояние, он решил перевести дух и оглянулся на Ласточкино гнездо, то не узнал его.
Главная башня рухнула, в стенах зияли пустоты, и все строение сотрясалось, потому что толчки не прекращались…
– Ваня! Ваня! Проснитесь!
Опалин вскочил, не веря, что его хозяйка может кричать таким ужасным голосом, и тут словно чья-то всевластная рука наполовину сдернула крышу с дома, так что Иван увидел высоко-высоко в небе холодную желтую луну.
– Мяяяя! – заверещал Пиль, вздыбив шерсть.
Сверху сыпались куски камня, теса, летела какая-то труха.
Не раздумывая, Опалин схватил штаны, кошелек в кармане, – что еще? – ах да, не забыть самое главное…
Пиль завывал от ужаса, но Опалин распахнул дверь, выпуская кота, и тот помчался прочь из дома – в ночь, где земля вставала дыбом, где сыпались стены, рвались провода, как нитки, и кое-где уже начались пожары.
– Варвара Дмитриевна! Варвара Дмитриевна… все рушится! Надо уходить!
– Голубчик, нет! Я не могу ступить и шагу… Оставьте меня! Спасайтесь!
Он поглядел на ее искаженное ужасом лицо, понял, что на нервной почве у нее отнялись ноги и, не раздумывая ни секунды, подхватил ее на руки.
– Ваня! Ваня, осторожно…
Он еле успел увернуться от гигантского куска стены, который пытался обрушиться на него, и побежал к лестнице. Ступени прыгали у него под ногами – здесь, на втором этаже, колебания ощущались еще сильнее, чем на первом.
– Ванечка, – плакала Варвара Дмитриевна, – голубчик, что ж это творится? Никогда, никогда еще не было такого…
Опалин выскочил на улицу, поискал взглядом кота.
Уличные фонари погасли – землетрясение оборвало линии электропередачи.
– Мя! – хрипло позвал Пиль из темноты, и Иван пошел на голос.
Вокруг метались люди, одетые во что попало, женщины в ночных рубашках, мужчины в одних подштанниках; а земля все никак не желала успокаиваться, она колебалась, и дрожала, и уходила из-под ног.
– Ваня… Вам неудобно… Опустите меня, я пойду…
– Но вы же…
– Нет, мне лучше… Смотрите, вот Пиль!
Варвара Дмитриевна сделала несколько неуверенных шагов, споткнулась и упала, но продолжала цепко держать коробку с рукоделием – единственное, что она захватила с собой, когда покидала дом.
Опалин поднял старую даму на ноги и отряхнул ее одежду.
С грохотом обрушилась стена здания, стоящего в нескольких десятках метров от наших героев.
Варвара Дмитриевна вскрикнула.
– Следите за Пилем, он чует, где безопаснее, – сказал Опалин, подводя Лукомскую к каменной скамье, возле которой бродил кот. – А, черт… – Он только сейчас заметил, что не успел как следует застегнуть штаны, и, отвернувшись от Варвары Дмитриевны, привел себя в порядок.
Старая дама с присущей ей тактичностью сделала вид, что ничего не заметила.
– Я вернусь в дом, – продолжал Опалин, хмурясь, – надо забрать кое-какие вещи.
– Ваня, не надо…
– Ну ваши деньги хотя бы. Вы же забрали только рукоделье…
– Там деньги и есть, – ответила Варвара Дмитриевна шепотом, прижимая к себе коробку. – Я… понимаете, вчера несколько книг ни с того ни с сего выпали из шкафа… как было при прошлом землетрясении… и лампочка стала дребезжать… как тогда… Я испугалась. Ну и… решила заранее приготовиться…
– Вы молодец, – без всяких околичностей объявил Иван. – Сидите здесь. Я сейчас вернусь.
На ближайшей церкви ударили в набат.
По улице проехал пожарный расчет с молодцеватыми пожарными в блестящих касках, лестницами и скрученными брандспойтами. Лошади хрипели и упирались, и человеку, который правил ими, стоило огромного труда удержать их. Мускулы на его руках напряглись и стали как канаты.
Через несколько минут в набат ударили на других церквях.
Иногда все звонари, не сговариваясь, звонили в унисон, и оттого впечатление выходило особенно поразительное.
Земля гудела, колокола звенели, собаки не прекращали выть и лаять, истошно рыдали дети, дико кричали обезумевшие женщины. Толчки не прекращались; от повторных ударов рушились балконы, фасады самых прочных зданий покрывались трещинами, целые стены выламывались из кладки и падали грудой камней.
Люди прыгали из окон вторых и третьих этажей, потому что двери заклинило и иным путем выбраться наружу было невозможно.
«Селиванов… чахоточные больные… а рядом детский санаторий… там множество калек… И землетрясение! Но что мне делать с Варварой? Хотя… раз она сообразила заранее собрать вещи, она точно не пропадет…»
