Вот про то, что «зритель (слушатель, читатель) любит», – не нужно, а?.. Потому что зритель – это я, и точно знаю, что люблю, а чего не люблю.
Если фильм мне интересен и, допустим, про войну, «кровь на экране» – часть событий, от нее никуда не денешься, бескровных войн не бывает. Абадонна, как известно, «на редкость беспристрастен и равно сочувствует обеим сражающимся сторонам» – всегда. Иными словами, там, где война, всегда льется кровь. Отдельно от фильма «кровь на экране» я не люблю, боже избави!.. Помните анекдот про человека, которого спрашивали, любит ли он помидоры, и человек отвечал: «Кушать – да, а так – нет!» Вот и я тоже! И, уверяю вас, все остальные посконные, кондовые и домотканые особи точно так же. Если песня зажигательная, музыка и текст имеют смысл, мне наплевать, что автор рифмует отглагольные окончания или с терциями что-то не то. П. И. Чайковский написал бы получше. Вполне возможно, так оно и есть, но я все равно слушаю. Если книжка хороша и умна, я осилю и корявую эротическую сцену. Мало ли, ну не получилась сцена, и шут с ней, зато все остальное хорошо! Общеизвестно, что у настоящих, хороших писателей в текстах очень мало «красивостей», и книги они затевают решительно не красоты ради, и пишут подчас не слишком гладко, а иногда и вовсе неудобочитаемо, ну и что?!
Но это только в том случае, если написанное, сыгранное, спетое, снятое имеет смысл. Если не имеет – пиши пропало.
Я включаю телевизор, а там внутри молодой мужчина, заросший по уши корсарской щетиной, в распахнутой на груди рубахе и расстегнутых брюках, лапает прекрасную красавицу в крохотном костюмчике медсестры, купленном явно в магазине «нескромной одежды», – есть такие магазины, я читала. Красавица взвизгивает, льнет, ластится, крохотный костюмчик вот-вот лопнет на самых красивых местах. Корсар рычит и наседает. Со стола – дело происходит на столе – разлетаются бумаги и мобильные аппараты. Вот-вот мы, посконные и домотканые, станем свидетелями… Но чу!.. В дело вмешивается как раз мобильный аппарат. Он звонит в самый решительный момент. Корсар спрыгивает с красавицы – она обиженно надувает губки и некоторое время продолжает шарить у него в брюках – и отвечает на звонок. Ребята, дальше происходит нечто, поражающее мое зрительское воображение и приводящее меня в состояние козы, которая пялится в афишу, то есть в экран! Что же выясняется? Выясняется, что полуголый корсар суть доктор-врач-профессор-хирург и его срочно вызывают в операционную, где он должен спасти жизнь золотоволосому мальчугану, по недосмотру угодившему под трамвай. Красавица, прибарахлившаяся в магазине «нескромной одежды», вовсе не играет в ролевые игры, а носит форму потому, что она – сестра милосердия. На ходу застегивая брюки, корсар мчится по вызову, следом поспешает красавица, запихивая рвущийся наружу темперамент в вырез форменной кофточки.
Они – эти двое – жертвы долга. Они спасают людей. Они профессионалы. Каково?!
…Дело даже не в Станиславском и пресловутом «не верю». Дело в том, что я, зритель, чувствую себя… странно. Я точно знаю, что так не бывает и не может быть никогда, что это глупое, унылое, тяжеловесное вранье и пошлость, но ведь почему-то мне это показывают! За кого меня, зрителя, принимают создатели кинокартины?.. Или они меня ни за кого не принимают, и вообще обо мне не думают, и все это снято просто для того, чтобы «освоить бюджет»? Нет, ради бога, я не возражаю, осваивайте сколько хотите, только зрителей в это дело не вмешивайте, зачем они нужны-то? «Украл, выпил – в тюрьму! Украл, выпил – в тюрьму!» Сняли, выбросили в помойку, опять сняли, опять выбросили, но показывать?! А потом вопрошать, почему же мы так любим «кровь, насилие, чернуху и порнуху»?!
Мы не любим – вот в чем дело.
Мы, как и все люди на свете, любим другое, человеческое, грустное, смешное, может, и не умное, но осмысленное.
Помните княгиню Мягкую у Толстого? Она была популярна в высшем свете и слыла умной и интересной женщиной, а все потому, что говорила «хотя и не совсем кстати, но простые вещи, имеющие смысл. В обществе, где она жила, такие слова производили действие самой остроумной шутки».
Хорошо бы снимать и показывать нечто, имеющее смысл, вот в чем штука! Только не подумайте, что я сейчас заведу речь о падении нравов, о молодом поколении, которое «не оправдало», о детях, приросших к планшетам, и о пользе чтения как такового. Конечно, хотелось бы, чтобы люди читали книги, ибо если у человека нет привычки к чтению – это трагедия, и точка. Вот именно так – трагедия. У человечества один источник сведений о жизни, Вселенной и вообще – это книги. Если человек по какой-то причине не научен из этого источника питаться, он погиб. Есть очень опасные младенческие болезни – когда ребенок рождается и все вроде бы ничего, а потом болезнь начинает прогрессировать, и, если ее не лечить, человек умрет, и очень скоро. Точно так же и с душой. Если ее ничем не питать, то есть книгами, больше ей нечем питаться, собственными эмоциями и собственными ничтожными знаниями, а у одного человека, будь он даже семи пядей во лбу, знания всегда ничтожны, не прокормишься – душа погибает. Останется тело, которое ест, пьет, спит, отправляет естественные надобности, воспроизводит себе подобных, но… не живет. Это совершенно другая тема, и она настолько огромна, что рассуждать здесь о ней как-то глупо. И я вовсе не призываю, чтобы во всех фильмах, сериалах, шутейных программах и кулинарных шоу ведущие и участники непременно «давали сурьез»! Тем более в последнее время этот «сурьез» нас так пугает, что мы моментально затуманиваемся, как только видим на экране титр «Баллада о мечтателе. Несколько дней из жизни К. Э. Циолковского». Мы заранее пугаемся, что Константин Эдуардович не сможет нас как следует развлечь, ничего смешного не покажут, тест на отцовство проводить не будут…
Как только продюсеры (режиссеры, сценаристы, поэты, писатели, музыканты) догадаются почитать Льва Николаевича (Бориса Леонидовича, Михаила Афанасьевича), нам, зрителям, полегчает, я думаю. Нам перестанут показывать культуристов, выдавая их за врачей или инженеров, и топ-моделей, выдавая их за бухгалтерш и крестьянок. Драки будут демонстрировать только в том случае, если это необходимо для сюжета, а в остальное время – вишневый сад. Или яблоневый, на худой конец.
И – самое главное! – нас, зрителей, перестанут убеждать в том, что это наш выбор и какие-то мифические рейтинги это подтверждают! Врут рейтинги. Возможно, есть некая инерция – человек включает телевизор на определенной кнопке в определенное время и занимается своими делами, не глядя на корсара и «маху обнаженную», а рейтинг думает, что «зрителю нравится». Возможно, телевизор показывает две программы, полным-полно городов в России, где так оно и есть, а рейтинг считает, что «зритель осуществил осознанный выбор». Ничего он не осуществил. И выбора никакого нет.
Я – как зритель (слушатель, читатель) – хочу хорошего кино, неглупых песен, интересных книг. Ибо недополучение вышеперечисленного ведет к полному и беспросветному одичанию. А одичать мне бы не хотелось.
Счастливый день
Разговор об этой самой экскурсии зашел первого января, ну вы понимаете!.. Первое января – самое время планировать экскурсии, поездки, пикники, летний отдых, зимние забавы и всякое такое, ибо шампанского в холодильнике еще много, на работу пока не надо, завтрак самое раннее в три часа дня, в телевизоре комедия или песнопения, на елке огоньки, никто не ссорится, все довольны, и подарки еще не потеряли новизну и привлекательность.
