– Вот что, – решительно сказала моя сестра, она всегда и все делает решительно. – Вы должны взять обеих. Ты посмотри на нее! Она же красавица! И умница. Но так бывает. Вроде все есть, и ум, и красота, а жизнь не складывается. Как с самого начала не задалось, так и не складывается!..
Я посмотрела на Женю, а он на меня. Я спросила: «Ну что?» – и он ничего не ответил. Нам обоим было понятно, что при всех моих завываниях и уверениях, что я сама стану гулять, кормить и делать все-все, это будет только его докука – три собаки. Три!..
Он молчал, наверное, с полчаса, не меньше. Мы в это время гладили и целовали розовую и пытались выманить из-под лавки черную.
А потом он сказал: «Забираем обеих!» И мы забрали.
Первое время вторая точно знала, что взяли ее из милости, а не из любви. Она старалась лишний раз не попадаться нам на глаза, не шалила и только смотрела настороженно.
Ну вскоре разошлась, конечно. И оказалось, что она не просто собака, а душа-человек!.. Она так любит нас – и жизнь! – так ходит на задних лапах, так ждет под дверью, так кувыркается и радуется, когда все дома! А как она утешает Тимофея, если происходит картина «Опять двойка»! А как жалеет меня, когда я валюсь с ног от усталости!
…Так бывает. Вроде есть и красота, и доброта, и ум, а ничего не складывается, бывает. Но бывает и так, что в одну минуту все меняется, жизнь начинается сначала, и оказывается, что она прекрасна.
Нужно только дотерпеть.
Вишенка на торте
Однажды в какой-то телевизионной программе психологи и разные другие умные люди разбирали житейские ситуации. Я была в числе «экспертов», хотя особенным умом не блещу и психологом не являюсь. Я тихо сидела, ожидая, когда меня о чем-нибудь спросят, я тогда что-нибудь отвечу, и меня отпустят домой.
И меня спросили!
– Татьяна, – спросил меня психолог, тонко улыбаясь. – А кому в вашей семье достается самый красивый кусочек торта? Ну, тот самый, на котором вишенка?
Вопрос простенький, на «троечку» вопрос, подумаешь!..
Но я растерялась. Я не знала, что ответить. Я некоторое время смотрела на психолога, как коза, а потом проблеяла, что «не знаю».
Слушайте, я правда не знаю! То есть я понимаю суть, чувствую «второе дно», ловлю подтекст – психолог спрашивает меня сейчас, кто в семье «главный любимый»!
…У нас и тортов-то этих никто не ест, кроме меня. Ни вишневых, ни шоколадных, никаких. То есть я получаю весь торт целиком, вместе со всеми вишенками и шоколадными зайцами, если таковые присутствуют. Я никогда не могу его одолеть, он медленно черствеет, и на него приходится «налегать» нам вдвоем с помощницей Ритусей. Мужики мои не едят тортов, и точка!
Еще они равнодушны к подаркам. Любым. Каким угодно. Это еще с деда Миши повелось. Дед Миша родился в 1910 году и на все именинные и прочие подношения реагировал одинаково. Он говорил: «Благодарю!» – и клал коробку или сверток рядом с собой.
Так же точно поступает мой папа. Когда мы привозим ему подарок, любой, какой угодно, он неизменно указывает нам: «Лучше бы матери чего-нибудь купили!» – и тут же о подарке забывает.
…Кто же, кто получает у нас эту «вишенку на торте»?
День рождения сестры в декабре – праздник и буйство. Море шампанского, хризантемы, приготовления. Как правило, поездка куда-нибудь, хоть в село Вятское, чудесное место под Ярославлем, хоть в Сочи, пусть один денек, да под пальмой, красота!..
Мой собственный день рождения в апреле – праздник и буйство в удесятеренном масштабе. Шампанское с утра, салат с крабами, отгул на работе, диск Максима Леонидова, куча подарков, корзины с цветами, курьеры из издательства, и гости тоже с утра.
Мужские дни рождения, от мала до велика, – на даче все таскают дрова, или ладят забор, или поправляют собачью будку, а потом шашлычок и стопочка. Подарки в пакетах стоят неразобранные, и моя задача – ничего из этих пакетов не забыть, увезти домой.
Н-да…
Восьмого марта подарки никакие, конечно, не предусмотрены, кроме мимозок и тюльпанов, зато бывает торжественный обед из пяти блюд и торт, который, кроме меня, никто не ест. Двадцать третьего февраля, напротив, обед не предусмотрен, лишний выходной можно употребить на разные хозяйственные работы или на лыжный поход, зато предусмотрен ужин. Ужинать едем к папе, у него 23 февраля день рождения. «Лучше бы матери чего-нибудь купили!»
Мне и в голову никогда не приходило, что «вишенка на торте» – тьфу ты, привязалась она ко мне! – может достаться кому-то из… мужчин. Не сестре, не маме, не мне, а, допустим, Максу, Инкиному мужу. Он и тортов-то никогда не ест…
…После передачи я решила вот как: в этом году Восьмого марта я буду изо всех сил поздравлять своих мужчин! Боже мой, как это трудно – жить с нами!
Как иногда невыносимы бываем мы, как несправедливы, как придирчивы, как мы лучше всех все знаем, как любим упрекать и как не любим признавать ошибок! Как много нужно великодушия и широты души, чтобы все это выносить, прощать, не обращать внимания! А они выносят, прощают, не обращают.
Они не едят тортов, и всучить им вишенку не удастся, зато я напеку две кастрюли пирогов – с мясом и с капустой, суну в морозилку стопки, а водочка давно припасена, наварю солянки и накуплю всем по десять пар носков. Почему-то им всегда не хватает носков и штанов!..
А вовсе не вишенок. Хоть бы и на торте.
Синий платочек
Так получилось, что воевал только дядя Коля, бабушкин брат, единственный из всех. И еще Витя, дядя моего мужа, мальчишкой мечтал отправиться на фронт, и отправился в 45-м году. Две недели состав с ним и еще сотнями мальчишек стоял на путях, а потом грянула победа, и до войны он не доехал, просто не успел. По меркам нашей страны случай почти уникальный. Все остальные члены семьи «работали на оборону» в научных институтах и на заводах, эвакуированных за Урал и в Казань.
В Казани был как раз авиационный завод, и там работали мои бабушка и дед, и с ними моя маленькая мама, которой, когда началась война, стукнуло два года.
Даже мне – третьему поколению! – даже сейчас – прошло семьдесят лет! – трудно писать об этом.
Маленькую маму оставляли в квартире с какими-то совсем древними старухами, которые в силу возраста уже не могли работать и сидели с детьми тех, кто «ковал победу». Это были совершенно посторонние старухи, и это было совершенно нормально. Или с соседками, которые выходили на завод «в другую смену». Потом прибегала бабушка и сидела с мамой и соседскими детьми. Иногда ни старух, ни соседок не было, и мама оставалась совсем одна. Она отлично это помнит до сих пор. Она сидела под столом и ждала, когда кто-нибудь придет. Сидела очень смирно, она знала, что нужно сидеть смирно. Представьте себе трехлетнюю девочку, которая целый день сидит одна под столом и ждет. Представили?..
