Рассеянный луч света высветил в конце пещеры карикатурно маленькую фигурку драконьего детеныша, с задранной вверх головой. Ростом малыш едва достигал Артему по пояс. Размах крыльев был даже меньше растопыренных в стороны рук. В голове не укладывалось, как две грозные тени могли испугаться такой вот едва вылупившейся из яйца крохи.
Великан-тролль неуловимой тенью набежал на нелепо раскорячившегося дракончика. Сверкнул извлеченный из заспинного чехла плух… Так некстати научившемуся плеваться огнем детенышу оставалось жить считаные мгновения.
Но! Тролль замер в считаных шагах от жертвы. Огромный плух выскользнул из ослабевших пальцев и с лязгом грохнулся на каменный пол.
От предчувствия неотвратимой беды у Артема засосало под ложечкой. Интуиция взвыла сиреной, требуя бросать все, разворачиваться и бежать отсюда со всех ног. Но сбежать без друга он не мог.
– Вопул, дружище, ты чего остановился-то? – заорал Артем, бросаясь к напарнику. – Не молчи, скажи что-нибудь. Если это шутка, то она не смешная.
Меж тем маленький дракончик хорошенько прицелился и окатил-таки огромную неподвижную мишень второй струйкой огня. Огонь дракончика по разрушительной силе ничем не отличался от пламени взрослого дракона, просто у детеныша его было совсем чуток. Но даже этой малости, попавшей точно в цель, хватило, чтобы живот застывшего тролля превратился в разгорающийся костер.
Подбежавший Артем заколотил руками по пузу друга, сбивая пламя. Сам же тролль, не обращая внимания на плавящийся комбинезон, стоял и смотрел пустым взглядом в стену пещеры.
Прибив огонь, Артем выхватил грун и двинулся к возбужденно попискивающему детенышу. Успел сделать пару шагов и скорчился от нестерпимой боли. Из разжавшихся пальцев выскользнули фонарик и рукоять бесполезного теперь клинка. Как фонарь с груном ударились об пол, Артем уже не видел и не слышал. Слух, зрение и прочие органы чувств утонули в океане боли.
В теле будто разом свело мышцы. Из-за судороги не смог сделать вздох. И сердце в груди сплющилось, словно сжатое в кулаке невидимого злодея. На губах запузырилась кровавая пена. Артем отчетливо понял, что через секунду умрет. Но прошла одна секунда, вторая, третья. А он, вопреки здравому смыслу, продолжал жить, страдать и мучиться. Он застыл парализованным болью изваянием, будто остановленный паузой кадр из фильма.
Артем не осознавал, сколько времени продолжалась пытка. Ему казалось, она растянулась на целую вечность. На самом деле болевой шок длился считаные секунды. Терзающая тело боль вдруг сжалась в комок и переместилась в правую кисть, которую словно зажали в добела раскаленные тиски.
Под «тисками» тут же лопнула и обуглилась кожа. Зашипело и задымилось мясо, до кости прожариваясь прямо на живую. «Если ее отсечь, с ней уйдет и боль», – подкинул «спасительную» мысль свихнувшийся инстинкт самосохранения. Теперь адски болела только правая рука. К остальным конечностям вернулась подвижность, ожили органы чувств.
В свете откатившегося фонаря сквозь кровавую пелену Артем различил лежащий у ноги грун. Левая рука потянулась за ним. Но непослушное после судороги тело не успело за мыслью. Он потерял равновесие и стал заваливаться на бок. Падая, невольно перескочил в боевой режим тени и, в рассеянном свете фонаря, увидел совершенно невероятную сцену.
Из возвышающегося недвижимой статуей тела тролля выпорхнула полупрозрачная сущность – принятая ослепленным болью Артемом за душу отмучившегося напарника, – направилась к вдруг притихшему дракончику и цапнула поперек туловища. Маленький дракон, при прикосновении «души», затрясся и стал усыхать, на глазах превращаясь в непонятное бесформенное существо. Призрачную сущность ничуть не смутили метаморфозы пленника. Зажав усыхающее тельце под мышкой, «душа» метнулась обратно и нырнула с добычей в пузатое тело тролля.
«Молодчина, Вопул! И после смерти отомстил нашему убийце. Пусть гаденыш тоже сполна получит боли и сдохнет в муках!» – мелькнула последняя мысль.
Артем хлопнулся-таки на пол, обрушив всю массу тела на горящую огнем правую кисть. Последовавшая вспышка стократ усиленной боли в момент спалила сознание, и Артем следом за Вопулом провалился в спасительное беспамятство.
Интерлюдия 2
Артем очнулся от выстрелов, коротких сухих автоматных очередей. Распахнул глаза, резко сел и осмотрелся.
Вокруг было аккуратно и чисто. Минимум мебели: узкая кровать, тумбочка, стол, пара стульев, шкаф – все добротное, новенькое, без сколов и царапин. Окон в стенах не было, но пара длинных люминесцентных ламп под потолком прекрасно освещали комнату. На стене – широкая «плазма».
Поначалу он решил, что это одноместный гостиничный номер. Потом заметил стойку с капельницей, намертво прикрученной к спинке кровати, обратил внимание на смешную полосатую пижаму, одетую на голое тело, и поменял мнение о комнате гостиничного номера на больничную палату. Наличие толстого красивого ковра на полу, картины над кроватью и «плазмы» позволило уточнить, что палата находится в частной клинике.
По телику шел какой-то знакомый боевик. Приглядевшись, Артем признал вторую часть фильма «Обители зла». Из закрепленных под потолком динамиков раздавались бесконечные автоматные очереди. Они-то и разбудили.
Пульт телевизора обнаружился на прикроватной тумбочке, рядом с вазочкой, наполненной фруктами. Кнопки выключения, смены и настройки каналов оказались заблокированы. Исправно работали лишь кнопки регулировки звука и настройки цветовой гаммы экрана. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Артем уменьшил звук до минимума. Решив проблему, вернул пульт на тумбочку, взял большое красное яблоко и с хрустом вгрызся.
На вполне логичный вопрос «как я здесь оказался?» услужливая память ответила чередой быстро сменяющихся картинок. Артем вспомнил мрачное, дождливое утро, безлюдный, словно вымерший город, зловещий автобус с таинственным гипнотизером за рулем и подавляющий волю капризный детский голос, от которого волосы на затылке вставали дыбом.
В голове, пойманной в силки куропаткой, забилась паническая мысль: «Меня похитили! Я в ловушке!» Гася рвущийся крик, Артем вместо яблока закусил зубами кулак. Усилием воли задавив приступ паники, сунул ноги в подвернувшиеся тапочки и продолжил исследование «ловушки».
Из комнаты вышел в маленькую прихожую с обилием дверей. Две – от туалета с ванной гостеприимно распахнулись от легкого толчка. Третья – из палаты на волю, подтверждая худшие опасения пленника, оказалась заперта.
Артем разделся, сбросил тапочки и вошел в стеклянную душевую кабинку, где следующие десять минут без движения отмокал под острыми струями горячей воды.
Хорошенько распарившись, вышел из душа, подхватил с крючка на двери большое махровое полотенце и, обтираясь на ходу, побрел обратно в комнату.
Там ожидал приятный сюрприз – миловидная горничная в черном обтягивающем платье, с глубоким вырезом, практически не скрывающим небольшую сексуальную грудь, белом переднике, чулках телесного цвета, черных лакированных туфельках на шпильке и кружевном белом чепчике поверх густой копны черных волос.
